Нина Демурова - Льюис Кэрролл

• Название: Льюис Кэрролл
• Автор: Нина Демурова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03568-3

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.

Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

знак информационной продукции 16+

---

Джордж Китчин, занимавший в Крайст Чёрч пост экзаменатора по математике и хорошо знавший Чарлза, направил к нему 14 студентов для практических занятий. Проверив их подготовку, Чарлз разделил их на группы, определив на занятия с ними 13 часов в неделю, что давало ему примерно 50 фунтов стерлингов в год. Подсчитав свои доходы, он понял, что весьма близок к тому, чтобы обеспечить свою финансовую независимость, к которой он так стремился. Немного терпения — и он получит пост лектора и сможет вздохнуть спокойно.

В последние месяцы 1855 года Чарлз начал читать лекции по геометрии — три с половиной часа в день. Правда, он еще не был включен в число штатных лекторов; похоже, он проходил проверку. Лишь в следующем году он получил желанное место; в результате его учебная нагрузка значительно увеличилась: семь лекционных часов в день! — но вместе с тем выросло и жалованье.

Остро ощущая отсутствие учебников для студентов — в ту пору в Крайст Чёрч их просто не существовало, — Чарлз приступил к подготовке раздаточных учебных материалов. Несмотря на крайнюю занятость (вдобавок ко всему Китчин передал ему проверку экзаменационных работ студентов), он систематически работал над рукописью, которой дал название «Алгебраический разбор Пятой книги Евклида» (The Fifth Book of Euclid Proved Algebraically). Книга была напечатана в 1858 году; это была первая математическая публикация Чарлза Латвиджа Доджсона. Правда, вышла она анонимно — на титуле было скромно обозначено, что она принадлежит перу тьютора колледжа (By a College Tutor). Строго говоря, Чарлз не был тьютором (так называли наставника одного студента), что заставило некоторых исследователей подвергнуть сомнению его авторство. Позже оно было установлено по дневнику Чарлза. В последующие годы он продолжил работу и в 1879 году опубликовал том под названием «Евклид и его современные соперники» (Euclid and His Modern Rivals).

Студенты его особенно не радовали. Математика в то время всё еще оставалась обязательным предметом для всех студентов Крайст Чёрч вне зависимости от того, какую специальность — богословие, медицину, древние или современные языки либо другие гуманитарные предметы — они выбирали. Естественно, те, кто не собирался в будущем заниматься математикой, не проявляли особого рвения, что ставило преподавателя в затруднительное положение. К тому же большинство студентов были совсем не подготовлены к слушанию лекций, их не интересовали ни арифметика, ни алгебра с геометрией. Большинство аристократов, как мы помним, вообще находились в колледже вовсе не для получения образования и потому чаще всего игнорировали лекции, поскольку по окончании курса не собирались сдавать экзамены: они проводили два года в Оксфорде, чтобы потом козырять обучением в престижном университете, занимались спортом, кутили, заводили друзей и влиятельные связи.

На первую встречу, на которой Чарлз предполагал обсудить план занятий и расписание, явились всего 25 человек из шестидесяти. Повторный вызов отсутствовавшие снова игнорировали. Чарлзу пришлось обратиться за помощью к ректору; совместно они составили план действий. Для тех немногих, кто был настолько подготовлен, что мог обойтись самостоятельными занятиями, было отменено обязательное посещение лекций. Студентам, которые, несмотря на пробелы в знаниях, всё же предпочитали заниматься самостоятельно, также было разрешено не посещать лекции; однако они должны были в течение учебного года периодически сдавать экзамены по пройденному материалу.

Апатия студентов смущала Чарлза, который любил математику и занимался ею с увлечением. Мешало ему и заикание, правда, легкое, а иногда и вовсе незаметное; впрочем, он никогда не знал, где запнется, и нервничал, что было вполне естественно. Он тщательно отрабатывал и репетировал лекции. Прошло около года, и он признался в дневнике: «Я устал от лекций, у меня опускаются руки… Принуждать равнодушных к учению, к которому у них нет никакого вкуса, — это тяжелый и неблагодарный труд». Впрочем, когда к нему попадали студенты, для которых математика что-то значила, он воодушевлялся.

Вообще говоря, ставшее расхожим мнение о том, что он якобы не любил студентов, документами не подтверждается. В его дневнике находим такие записи: «Обедал с Бейном и познакомился с шестью студентами — очень приятный вечер»; «Пригласил к обеду сына доктора Хука; он мне чрезвычайно понравился». Среди воспоминаний о Кэрролле, вышедших после его смерти, есть и рассказ одного из бывших студентов колледжа, назвавшегося «Последним из уцелевших». Он пишет о «врожденной доброте» мистера Доджсона и вспоминает, как в один из своих первых дней в колледже получил от него записку с просьбой зайти к нему. Когда студент явился к нему, Чарлз сказал: «Мистер ***, если вы собираетесь заниматься математикой, я буду рад в случае необходимости всячески вам помогать».

Другой студент, Уолтер Риз, страдавший заиканием, рассказывает, как Кэрролл устроил его к своему врачу Генри Риверсу и настоял на лечении за скромную плату, ибо Риз находился в стесненных обстоятельствах. Несмотря на большую разницу в возрасте, Кэрролл и Риз занимались вместе упражнениями, помогавшими избавиться от заикания.

Отметим, что в ту пору между преподавателями и студентами в колледже, как правило, никакого общения, кроме занятий, не предполагалось; первые держались с подчеркнутой холодностью и отчужденностью. Скажем тут же, что Чарлз и в эти годы, и впоследствии неизменно выступал в защиту студентов, если у них возникали конфликты с руководством или, что случалось нередко, им грозило отчисление за драки, пьянство и всяческие бесчинства.

Бывшие студенты вспоминают мистера Доджсона, который читал им лекции, по-разному. Некоторые считали, что преподавал он «сухо»; один из слушателей написал, что он был «скучен, как стоячая лужа». Однако были и другие отзывы. Джон Г. Пирсон, впоследствии один из «патронов» колледжа, вспоминает, что «его объяснения элементов Евклида отличались такой необычайной ясностью», что понять их мог «даже самый неспособный из студентов». С годами Чарлз начал делать попытки всячески оживить занятия — так возникли многие его задачи, впоследствии ставшие знаменитыми.

Помимо лекций, частных уроков и работы над книгой, немало времени занимала у Чарлза и библиотека Крайст Чёрч. Хранителем библиотеки в то время был весьма уважаемый член колледжа преклонного возраста, так что основная работа выпала на долю Чарлза. Прежде всего ему предстояло ознакомиться с собранием книг и различных материалов. Желая как-то систематизировать и собственное чтение, Чарлз по ходу дела составлял тематический список для чтения, дав разделам названия: «Классические языки», «Богословие», «История», «Современные языки», «Поэзия», «Романы» и пр. Он подготовил также список «Богословское чтение для подготовки к принятию сана» и обсудил его с отцом. К концу семестра он закончил обзор основного раздела библиотеки, добавив к своему списку 24 названия.

Несмотря на занятость и напряженный труд, зачастую не дававший ему удовлетворения, Чарлз был полон сил и оптимизма. Молодой, энергичный, веселый и остроумный, он разительно отличался от того анахорета, каким его обычно представляют (правда, с годами он изменился). Он встречался с друзьями, старыми и новыми, и, конечно, поддерживал связь с многочисленными родственниками. Одним из любимых родственников Чарлза был брат его матери Скеффингтон Латвидж, адвокат, занимавшийся опекой над душевнобольными. Он жил холостяком и всегда был рад принять племянника. Чарлз часто его навещал и нередко оставался ночевать. Дядюшка всегда был в курсе всяческих открытий и технических новинок, которые интересовали и Чарлза. Приведем отрывок из письма Чарлза сестре от 24 июня 1852 года, в котором он описывал один из своих визитов к Скеффингтону:

«Как всегда, у него множество занятного, в том числе токарный станок, подзорная труба на штативе, гербовая печатка (смотри наверху страницы), прелестный карманный инструмент для измерения расстояний на карте, холодильная камера и прочее, и прочее. Вчера вечером мы наблюдали Луну и Юпитер, а потом рассматривали в сильный микроскоп всякую живность — это очень интересное зрелище, поскольку существа эти почти совсем прозрачны, так что видно, как их органы пульсируют, словно части сложного механизма; видна даже циркуляция крови. Жизнь суетится со скоростью паровоза, и я подумал, что это, верно, те букашки, которым назначено жить день-другой, и они торопятся всё успеть».

Посещал Чарлз и всяческие собрания и развлекательные мероприятия, которых было немало в Крайст Чёрч. Он играл в крикет и занимался греблей, но не принимал участия в состязаниях, хотя с удовольствием присутствовал на них, где бы они ни происходили, когда выступала команда его колледжа. Регулярно совершал — в одиночку или с кем-то из друзей — дальние прогулки, нередко проходя до 17–20 миль в день. Он даже учился кататься на коньках! Правда, однажды при падении Чарлз сильно ушибся и, судя по записям в дневнике, на лед уже больше не выходил. Впрочем, морозы в Оксфорде случались нечасто и лед держался недолго.