Александр Круглов - Клянусь!

• Название: Клянусь!
• Автор: Александр Круглов
• Жанр: Историческая проза

---

— А по-вашему, что, — оборвал меня адмирал, — по ним, по этим молодым дурачкам, торпеду пускать, бомбы швырять? По своим?

— Какие свои, Игорь Владимирович? Да эти «свои» войной на нас завтра пойдут с американцами вместе. Пленных вешать, расстреливать будут.

— Там не все так считают… И не вечно так будут считать. Рано или поздно мы с Украиной будем опять вместе. Возможно, — внёс уточнение он, — при другом руководстве.

— Если нынешнее не успеет такого наворотить!.. Само ведь под американцев, под натовцев стелится. Прости Господи… Да нельзя им флот, Севастополь, Крым отдавать, нельзя!

— Согласен — нельзя! — подтвердил адмирал. — Да президенты решают — не мы!

— Плeвaть! Мало что наворотит предатель, пьянчуга, дурак. С этим всё ясно… Маразм. Пора yбиpaть!

Адмирал подозрительно, немо уставился на меня. Легко сказать — президента убрать. И чтоб не подставить себя.

— А мы-то на что? — вскипело во мне. — Не в состоянии разве решить за него, без него? Коли уж он такой идиот. Вы — военные, все мы — патриоты, народ… Мы для чего? Разве всё не в наших руках? В наших! Время пришло: третью севастопольскую оборону пора занимать!

— Прикажут — займём, — спокойно парировал адмирал. — Верховный, командующий флотами должны приказать. Они отдают мне приказы.

— А не прикажут?

— Не будет и обороны.

— А совесть, а долг? А присяга? Вы же клялись! — вырвалось в сердцах у меня. — За неприкосновенность государственных границ, за целостность и нерушимость страны, за народную советскую власть насмерть стоять… С нею как быть, кто будет её выполнять — эту первую, единственную, самую главную нашу, нашу с вами, присягу?

Воцарилось молчание. Вот тут-то, наконец, я и собрался, выложил главное — то, ради чего и пришел: мол, иуда этот — верховный, гавно-командующий — он же в тайном сговоре с таким же прости господи на Украине. И действовать надо нам прежде всего против них. И немедленно, самым решительным образом. Неужто мы хуже, чем Карабах, Приднестровье, Абхазия? Да с нами опыт двух оборон. Вода, море кругом. И только тоненький небольшой перешеек. Ещё пока не растащенные по частям окончательно флот, авиация, морская пехота. Рядом — Россия. Даже если боров этот — Борис… Ну взбрыкнётся, набычится там… Пусть! Он — это ещё не Россия. Регионы — они-то нам подсобят. Да и весь полуостров поднимется. И Украина, особенно все её исконно российские южные, восточные и центральные области. Ей-ей, сам Бог нам велит. Только начать!..

Не помню наверняка, что из всего этого я успел сказать, что только собрался сказать, а что и вовсе домыслил потом. Но идею, суть успел — выразил точно.

Командующий снова упорно, испытующе вгляделся в меня, положил свои крепкие ладони на стол, опёрся на них, решительно встал.

Пришлось подняться и мне.

Нет, не был Касатонов готов, не дано ему было вызреть таким, чтобы взять в свои руки иной, не привычный, покорный ему, не просто корабельный, а куда более масштабный, мощный, да прямо-таки государственный судьбоносный для России штурвал. И, развернув его на все 180, уже тогда вслед за Абхазией, Приднестровьем придать Черноморскому флоту, Севастополю, Крыму, Югу всему, а за ним и всем флотам, округам, всей нарождавшейся новой патриотичной России совсем иной, достойный её курс, заслуженную ею судьбу. А так, хоть и с ненавистью, с болью в душе, но без решимости, без отваги, без отчаянной схватки, как топтал, так и топчет и будет вечно топтать всех нас — русских, россиян на исконно российских землях, в том числе и в Крыму, вонючий и ненавистный руховский, оуно-бандеровский оккупационный сапог.

Это очень дорогая цена за так называемый мир на крымской, как и любой другой исконно российской, захваченной злодеем земле. Для нормальных, исполненных достоинства и долга людей, для абсолютного большинства — цена просто неприемлемая. Вечный отрыв от Отчизны, от необходимых, соками питающих нас глубинных корней, насилие над родным языком, культурой, образом мыслей и чувств, ежеминутное ощущение железных оков, чужого обнажённого меча над тобой, увечность, смертность во много раз большие тех, что потребовались бы в схватке за нашу конечную, заветную цель. Вот чем мы униженно платим сегодня за наши раболепие, трусость, отказ постоять за себя. Не говоря уже обо всём остальном и, прежде всего, о стратегических интересах Отчизны.

Чётко осознав, что Касатонов — это не Смирнов, не Ардзинба, что у нас пока нет таких своих героев, мы всей массой крымских, севастопольских патриотов стали активизировать роль Москвы в разрешении стоящих перед нами задач.

Теперь всем известно постановление правительства СССР 1948 г. о том, что Севастополь из состава Крымской области выделяется в самостоятельную административную единицу и, следовательно, в 1954 г. вместе с Крымом не был передан Украине. Так вот, из архивной трухи на свет божий первыми это постановление вытащили мы — руководители Российского народного вече Севастополя (первоначальное название — Российское патриотическое собрание). Мы сразу же оценили всю его огромную взрывную силу и тотчас предали широкой огласке. Но чтобы заставить Москву повернуться лицом к отторгнутым от России Крыму, Севастополю, флоту, этого было, конечно же, мало. К делу подключились сотни, тысячи патриотов со всего полуострова. Вскоре мой портфель едва вмещал резолюции собраний и митингов, заявления депутатов всех уровней, постановления Севастопольского городского и Крымского Верховного Советов, обращения моряков-черноморцев, наконец, почти двести тысяч подписей избирателей за российский Севастополь и Крым. На собранные народом рубли я со своими ближайшими соратниками отправился в первопрестольную.

Депутаты Верховного Совета, Съезда народных депутатов Российской Федерации Бабурин, Астафьев, Константинов, Павлов, — все те, кто сами уже побывали в Симферополе и Севастополе, выступали на наших митингах, встречались с моряками на боевых кораблях, сразу же свели нас с Евгением Пудовкиным — председателем специальной комиссии при Российском Верховном Совете по Черноморскому флоту, Севастополю, Крыму, с самим председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым. С этих пор по несколько раз ежегодно на месяц, на два я, другие севастопольцы, крымчане, вооружённые свежими материалами, приезжали для работы в комиссии. Случалось, что работали в Белом доме ночами, без выходных. О мзде, разумеется, и речи не шло. Вот кормёжку в депутатской столовой, оплату проезда по железной дороге комиссия нередко брала на себя.

В результате общих усилий преданных Родине россиян в мае 1992-го и в июле 1993 года Верховный Совет Российской Федерации принял два важнейших постановления: первое — по Крыму, второе — по главной базе Черноморского флота Севастополю. Точнее — о незаконности их присвоения Украиной и путях возвращения России.

На пленарном заседании высшей российской законодательной власти 9 июля 1993 года весь правый балкон главного зала Белого дома — более полусотни мест — заняли руководители почти всех патриотических движений Крыма, Севастополя, а также штабные чины всего российского и, в частности, Черноморского флотов.

После страстных и содержательных призывов с трибуны депутатов Сергея Бабурина и Евгения Пудовкина Верховный Совет единодушно проголосовал за постановление, которое подтверждало российский федеральный статус Севастополя. И Хасбулатов торжественно поздравил с этим дружно поднявшийся с кресел зал. Весь наш гостевой балкон взорвался аплодисментами, криками «Ура-а!» и, наконец, разразился песней-гимном «Легендарный Севастополь». Депутатам в партере был по сердцу наш бурный порыв. И прежде чем объявить перерыв, Хасбулатов с подъёмом, почти упоённо заявил, что ни одно из пленарных заседаний ни одного из Верховных Советов России, когда-либо заседавших в этом зале, никогда прежде ничего подобного не видывало и не слыхивало.

Действие этого постановления, как и по Крыму, не ограничено сроком и обстоятельствами. И в нужный момент всей своей мощью Россия «выстрелит» ими по зарвавшейся «самостийной и незалежной». Разумеется, если она — родная наша сестра — сама не одумается и по доброй воле не вернёт России всё то, что русским, всем россиянам исконно и безраздельно принадлежит. А может, как прежде, вольётся снова в единое с ней государство.

ПЕРСОНА НОН ГРАТА

Неудивительно, что в эту пору, пору бурного кипения на полуострове и вокруг него самых противоречивых политических, национальных, общественных, словом, человеческих страстей не только крымчане, севастопольцы, моряки-черноморцы, но и многие столичные да и региональные российские деятели были глубоко озабочены судьбой наиважнейшего в геополитическом отношении юга России и, в частности, уже основательно разграбленного и разваленного Черноморского флота. Разваленного врагами России как раз для того, чтобы, не дай бог, он, как 14-я армия, стал оплотом нового «крымского Приднестровья», знаменем русского патриотизма и отпора контрреволюции. И такие самоотверженные, беззаветные русские патриоты, как Бабурин, Астафьев, Константинов, Павлов, и многие другие были только пионерами в схватке за российский флот, Севастополь и Крым. За ними в сень славы нашего города, по-своему умножая её и озаряя ею себя (что, безусловно, ими учитывалось, особенно перед выборами), устремились такие же яркие и отважные, но совсем иной закваски и из иного теста фигуры.