Екатерина Островская - Сверх отпущенного срока

• Название: Сверх отпущенного срока
• Автор: Екатерина Островская
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61428-8

Актеру Алексею Дальскому в последнее время не везло. В театре он играл мало, в кино почти не снимался. Но новая роль изменила судьбу… Один из самых богатых людей страны, Максим Потапов, предложил Дальскому на пару месяцев стать его двойником, заменяя на второстепенных встречах. Сходство действительно было поразительным! Никто из близких людей не догадался о подмене, даже жена олигарха Светлана. Но Алексей больше смотрел не на нее, а на юную горничную Аню, которая очень удивилась, когда хозяин вдруг обратил на нее внимание… А потом случилось непредвиденное — машину с Потаповым и его начальником охраны взорвали, и Дальскому пришлось на самом деле возглавить принадлежащий олигарху концерн. Чтобы избежать гибели, он должен узнать, кто покушался на Потапова, и вернуть себе настоящее имя. Иначе он не сможет быть с Аней, а он уже не представлял своей жизни без нее…

---

Ректор появился на пороге в пурпурном парчовом халате.

— Вот, — произнесла скромная второкурсница, протягивая букет белых лилий и бутылку коньяка. — Все, как вы хотели. Я готова поухаживать сегодня за вами и выполнять ваши прихоти.

— Сволочь!!! — пронзил квартиру и все мировое пространство женский вопль. — Он своим бабам уже дома свидания назначает!

— Вон, — спокойно и красиво пробасил народный артист. И повторил, поморщившись: — Вон!

Затем ректор начал закрывать дверь.

— Не попадайтесь мне больше на глаза!

Вероника рыдала всю ночь. Умные подружки сообщили ей, кто ее так подло разыграл, только девушке от этого легче не стало. Она потеряла веру в людей, в свое будущее, и жить ей больше не хотелось. Леша приходил, конечно, извиняться, но его не впустили.

Весь следующий день Соснина тоже плакала. А рядом сидели подружки, у которых она заняла деньги, и следили, чтобы Вероника не выпрыгнула в окно.

К вечеру, когда у жертвы обмана уже иссякли слезы, в дверь комнаты постучали. На пороге стоял ректор. Он обвел взглядом собравшихся и кивнул обомлевшим от созерцания театрального божества подружкам:

— Ступайте гулять, милочки.

Народный артист проследил, чтобы девушки надели пальто, потому что на улице было прохладно, затем проверил, не остались ли любопытные подружки за дверью. После чего подошел к кровати, на которой замерла несчастная и обманутая Вероника, прикрывавшая уголком одеяла распухшее от многочасовых рыданий лицо.

— Вчера вы приходили ко мне с коньяком, — вспомнил ректор. — Та бутылка еще жива?

— В тумбочке, — еле слышно прошептала несчастная и обманутая.

Неожиданный гость опустился на стул, наклонился и достал из тумбочки бутылку «Ахтамара». Откупорил и проверил чистоту двух стоящих на тумбочке чайных чашечек. Наполнил каждую до половины.

— Давай-ка, милочка, выпьем за наше с тобой здоровье.

Вероника кивнула, схватила чашку двумя руками и стала делать мелкие глотки, словно пила не коньяк, а горячий чай. Ректор осушил свою чашку залпом и вновь заговорил:

— Сегодня ко мне приходил некто Дальский, который признался во всем и покаялся. Я, конечно, Дальского накажу, уволю…

— Нет, — выдавила Вероника, у которой горло сдавила горечь, а грудь жег огонь, — не выгоняйте его, Леша добрый и очень талантливый.

— Думаешь? — усмехнулся народный артист. — Я, естественно, попросил его показать, что он тебе наговорил. Действительно, смешно. И похоже.

— Да, — кивнула Соснина.

Ректор налил еще коньяка, на сей раз себе больше половины чашки, а Веронике совсем чуть-чуть.

— Ну, милая, давай теперь за наше служение Мельпомене… Кстати, знаешь, почему ее изображают с палицей в руке?

— Нет, — испугалась своей необразованности Вероника.

— Потому что она лупит ею самых преданных своих слуг. Ладно, Дальского я оставлю на курсе, а вот сам уйду. Администратором быть — это не по мне. Короче, тут один столичный театр остался без руководителя, попытаюсь проникнуть туда главным режиссером. Я ведь там прослужил почти два десятка лет. Так что будем считать, что отношения подчиненности между нами теперь отсутствуют. Я хочу извиниться перед тобой за свою вчерашнюю грубость. Поднимайся, собирайся: мы посетим ресторан ВТО.

— Не могу, — прошептала Вероника, — я очень плохо выгляжу.

— Тогда поедем в «Арагви».

— А ваша жена?

— Надеюсь, там ее не будет. К тому же мы договорились развестись. У меня это будет четвертый развод, у нее — второй. К тому же ей есть куда идти: ее молодому другу двадцать семь, она старше его ровно на десять лет, и он балетный.

Леша Дальский в тот вечер не поехал домой, остался в общаге, чтобы проникнуть в комнату Вероники и умолить ее простить его. А пока сидел в комнате бурята Цыдынжапова и пил пиво с хозяином. За стеной кто-то гонял на магнитофоне взад и вперед одну и ту же кассету «Бонни М», Лешке приходилось кричать, чтобы Цыдынжапов его слышал. А хотелось говорить постоянно, чтобы хоть кто-то понял, насколько он раскаивается.

Было уже за полночь, когда к ним в комнату ввалилась не совсем трезвая Соснина. Вероника глупо улыбалась, и на ее покрасневшем лице светились двумя неправильными кругами вокруг глаз зеленые тени с серебряными блестками.

— Всем сидеть! — приказала второкурсница и помахала своему отражению в большом настенном зеркале.

После чего икнула и извинилась:

— Простите меня, мальчики. Я была в этом… как его… в «Арагви». А потом еще где-то. Ты, Леша, не бери в голову, ты ни в чем не виноват. А то сидишь тут и на всю общагу орешь, какой ты негодяй. А я, между прочим, очень даже счастливая… ик… — Вероника обернулась к Цыдынжапову. — Вот ты, Володя, когда родился, уже знал, кем быть. Или твои родители знали, потому что у тебя дедушка народный артист.

— Прадедушка, — уточнил Цыдынжапов.

— Какая разница! — махнула рукой Соснина, чуть не упав при этом. — У Алешки папа заслуженный артист, и он сам с детства в кино снимался. Все вы такие… А у меня мама поваром в заводской столовой работает, а отца вовсе нет. Я учусь, сестра еще маленькая, маме одной крутиться приходится…

— Поваром — это хорошо, — заметил Володя Цыдынжапов, — с голода не умрете.

— Не умрем, — согласилась Вероника.

Она вдруг обхватила шею Дальского руками и — стала сползать вниз. Лешка с помощью Цыдынжапова усадил сокурсницу на кровать.

— А ведь ты мне очень нравился. Если честно, я в тебя даже влюблена была. Но теперь — все!

— А что случилось-то? — поинтересовался Цыдынжапов.

— Не скажу. Но все равно, спасибо тебе, Леша…

Училище Соснина все-таки закончила. Только годом позже Дальского, потому что из-за рождения ребенка брала академический отпуск. И сразу после окончания училища вышла замуж за бывшего ректора, а тот не хотел, чтобы его жена была актрисой.

Алексей по распределению оказался в московском театре. Правда, его сразу предупредили, что ролей он может не дождаться, а если и потребуется что-то изображать, то лишь шаги за сценой. Театр был старый и заслуженный, актеры в нем тоже заслуженные, и вводить молодежь в состав исполнителей значило бы отодвинуть тех, кто создавал славу коллектива. Зато не запрещалось дружить с киношниками. Дальский вскоре получил предложение сыграть роль молодого лейтенанта в полнометражной ленте и успел даже отработать свои эпизоды. А потом, после съемок, но еще до озвучивания картины, его на год призвали в армию.

Глава 3

Жена сидела в кресле перед телевизором и хлебала борщ. На ее коленях стоял поднос с тарелкой супа и переполненной окурками пепельницей.

— Мне никто не звонил? — спросил Алексей, входя в комнату.

Супруга продолжала неотрывно глядеть на экран, считая, как видно, что вопрос был задан кому угодно, только не ей. С экрана на нее проникновенно смотрел известный всей стране олигарх Потапов и что-то вещал.

— Нина, мне кто-нибудь звонил? — повторил Дальский.

— Да кому ты нужен! — отмахнулась жена.

Алексей вздохнул. Он, действительно, не нужен никому. Вахтерша, судя по всему, что-то перепутала: никто не звонил в театр и Дальским не интересовался.

— Ты бы послушал, очень умные вещи говорит, — обронила Нина, не оборачиваясь. — А то вдруг придется снова играть богатых людей. Будешь хоть знать, что и как произносить.

— Я не сочиняю сценарии, а только читаю текст, который мне подсовывают перед началом съемок.

— Потому и получаешь двести баксов за съемочный день, а те, кто головой работает, в пятнадцать раз больше.

Алексей хотел огрызнуться, но промолчал. Вероятно, вспомнил Вику Соснину, у которой каждый день жизни — съемочный и которой платят куда больше, чем могла представить себе жена такого неудачника, как он.

Однажды во время спектакля Дальский обнял и с силой привлек Вику к себе — пьяным гаишникам ведь многое позволено. Та не попыталась отстраниться, не напряглась даже, только быстро взглянула на партнера. И что было в ее взгляде, он не понял, но показалось, будто промелькнула в глазах девушки обреченность, словно именно сейчас совершается между ними то, чего все равно не миновать…

— Пепельницу вытряхни, — донесся до Алексея голос жены. Та протягивала ему поднос. — Тарелку поставь в мойку, а лучше вымой сразу. Хоть какая-то польза от тебя будет.

— Для пользы дела я наделил бы исполнительную власть большими полномочиями, — говорил с экрана известный олигарх. — А то сейчас получается, что как раз спрашивают с исполнителей, возможностей же исполнять у них нет. Или в бюджете расходы на необходимые мероприятия не предусмотрены, или все упирается в процедурные препоны. Порой простое согласование занимает столько времени! Не говоря о том, что никчемная бумажка должна получить визы двух десятков чиновников, которые, кажется, для того только и получают свою зарплату, чтобы запрещать то, в чем ни черта не понимают…