Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику

• Название: Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
• Автор: Эрик Лоран
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9265-0706-2

Сегодня мир зависит от нефти: она приводит в движение механизмы международной политики и экономики. Нефть — ключ к пониманию основных событий ХХ века: мировых войн, противостояния СССР и США, теракта 11 сентября и последующих войн, которые США ведут по всему миру. Данная книга тем и ценна, что дает читателю возможность проникнуть за кулисы тех событий и узнать тайны могущественной и безжалостной интернациональной нефтяной мафии, которая делает мировую политику.

---

— Знаете ли вы, — говорит он мне, старательно разворачивая салфетку, — что было нашим огромным неравенством? — Он выражается, как инженер на пенсии. — Ну, — продолжает он, — это была нефть. Задолго до начала войны Гитлер повторял, что это наша ахиллесова пята. Поэтому мы с большим успехом развивали производство синтетического бензина, который в 1940 году составил половину нашего военного снабжения.

— Но его было недостаточно, чтобы вести продолжительную войну на нескольких фронтах. Погруженный в изучение меню, Шпеер поднимает голову.

— Именно поэтому Гитлер выбрал стратегию блицкрига. Как вы это называете по-французски?

— Молниеносная война.

— Ах так… Использовать максимум танков для быстрой и жестокой победы и с недорогим горючим. Это принесло успех в Польше, а также и во Франции. Он с сокрушенным видом улыбается мне, затем заказывает паштет, за которым следуют дичь и мозельское вино. В этом неприятном человеке скрывается высокомерие.

— Поскольку вы говорите о нефти и о потребностях в ее снабжении нацистской армии…

— Нет, немецкой, — сухо прервал он меня.

Я возражаю:

— Мы говорим о немцах и о нацистах.

Он раздосадован. Черты его лица твердеют.

— Это неправильно.

— Я бы хотел вернуться к своему вопросу: какую ошибку Гитлер и его окружение, к которому вы принадлежали, совершили в деле снабжения нефтью?

— Никакой.

Шпеер так же мало расположен к раскаянию, как и к признанию прошлых ошибок:

— Мы не совершили никаких ошибок, но мы неудачно сыграли.

Я выражаю удивление.

— Да, месье. Прежде всего, мы не подумали о том, что американцы вступят в войну. К тому же они и не хотели вступать, но, в конце концов, Рузвельт уступил нажиму некоторых групп.

— Каких?

Он устало пожимает плечами:

— Вы их хорошо знаете. Еврейские влиятельные организации, связанные с лоббистами нефти и вооружения…

Я чувствую приступ тошноты.

— Преимущество заключалось в нефтяных возможностях Америки. Более того, в 1940 году Советы аннексировали часть Румынии вблизи от нефтяных промыслов Плоешти.

— Но почему же вы в этих условиях, когда уже сражались на нескольких фронтах, вторглись в Советский Союз?

«Мы вторглись в Россию ради нефти»

Он удивленно смотрит на меня, в то время как официант суетится вокруг него. Разрыв между провинциальной, деревенской обстановкой и содержанием нашего разговора кажется прямо сюрреалистическим.

— Буквально по этой причине: наложить свою руку на нефть, контролируемую Москвой на Кавказе. Я знаю, что выдвигалось много других причин, но я могу вас заверить, что было для Гитлера главным приоритетом: снабжать нас горючим, преградить русским частям доступ к нему, с тем чтобы потом взять контроль над нефтяными месторождениями Ирана. Наступление началось в начале 1942 года. К сожалению, оно захлебнулось недалеко от Баку.

Баку — нефтяное сердце России. Нефтяные месторождения находятся как на суше, так и в море, на небольшой глубине, недалеко от берега. Они превращают этот регион в нефтяное Эльдорадо, где Нобели сколотили свое состояние. По иронии истории, Сталин, сознававший опасность, нависшую над этой зоной, стягивает туда многочисленные войска, чтобы защитить нефтяные скважины в том самом месте, где он, будучи в 1904–1910 годы молодым революционером-большевиком, борясь с царской властью, организовывал забастовки.

Шпеер собирает несколько хлебных крошек на скатерти в одно место и сметает их тыльной стороной руки.

— Но вы же должны знать, — говорит он тоном педанта, — что в моих словах не содержится никакого откровения. Я уже заявлял во время моего пребывания в Нюрнберге, что мы вторглись в Россию из-за нефти… Он говорит о процессе над преступлениями против человечества так, будто речь идет о сообщении, сделанном на каком-то съезде.

— Возможно, все пошло по-другому, если бы Роммель сумел, как он пытался, соединиться с нашими дивизиями на Кавказе. Но его войска стали в буквальном смысле жерновами наших постоянных затруднений по обеспечению их горючим.

— Ваше освещение этого вопроса просто поразительно, но если бы вы довели мысль до конца, то пришли бы к выводу, что, имея достаточное количество нефти, Германия смогла бы выиграть войну, несмотря на природу своего режима?

Выражение его лица меняется, и мне кажется, что он сдерживает улыбку, вызванную моими последними словами.

— Было совершено много ошибок, а также некоторое число жестокостей, но у нас было в равной степени немало козырей, которые должны были привести нас к победе.

— Каких?

— Качество наших исследований, которые привели к созданию синтетического бензина.

Он не вспоминает ни о вкладе «Эксона» в эти исследования, ни о тысячах заключенных, которые «ИГ Фарбен» использовала на работах в Освенциме, где создавались составляющие для синтетического бензина. Позже я узнал, что 300 000 заключенных прошли через ворота Освенцима, чтобы работать на заводах этой химической компании, таких огромных, что им требовалось больше электричества, чем всему городу Берлину.

Шпеер медленно смакует сладкий пирог с яблоками, покрытый кремом. Он — просто приятный пожилой мужчина в этой укромной харчевне. Мимо нашего стола проходят несколько посетителей, и он отвечает на их приветствия сдержанным кивком. Шпеер не является каким-то зачумленным в своем городе. Он, кто был у начала расового очищения — арианизации немецких городов, кто, как я узнал позже, составлял планы расширения Освенцима с четырьмя моргами и тремя печами крематория, плюс две печи, способные сжигать по восемь трупов.

Трапеза окончена, он тщательно складывает свою салфетку и кладет ее на стол, разравнивая ладонью. Удобно устроившись на стуле, он удовлетворенно улыбается.

«Мы были провидцами»

— Месье Лоран, в некоторых своих планах мы были провидцами. Я говорил вам о горючем, которое получали синтетическим способом, так как были обделены нефтяными ресурсами. В тюрьме Шпандау, когда я смотрел телевизор, а затем после моего освобождения я был поражен количеством автомобилей на улицах, растрачивающих невероятное количество энергии. Теперь я уже пожилой человек, но мир, в котором вы живете, состоящий из требовательных и пресыщенных потребителей, не имеет будущего. Поверьте мне, нефть, которой нам так не хватало, у вас быстро исчезнет.

Я часто думаю об этих словах, поскольку потом были нефтяные кризисы, поскольку проблема доступа к запасам черного золота стала источником тревоги для экономики западных стран.

Через четырнадцать месяцев, в марте 1974 года, я нахожусь накануне полета в Бейрут, для того чтобы начать книгу бесед с Николасом Саркисом, влиятельным советником во многих странах — производителях нефти. Издание должно рассказать о последствиях нефтяного кризиса, происшедшего за пять месяцев до этого.

За два дня до моего отъезда я получаю письмо из Великобритании — послание, которое кажется пришедшим из прошлого. Конверт и бумага, на которой письмо написано, выглядят элегантно, на старинный манер, таких сейчас практически найти невозможно. Пять строчек выведены черными чернилами, ровным и изящным почерком, под серо-жемчужным заголовком, который гласит:

«Лорд Эйвен!

Месье, я узнал о вашей просьбе взять у меня интервью, и я вполне готов встретиться с Вами, чтобы поговорить на упомянутые Вами темы. Позвоните мне по следующему номеру, чтобы мы могли быстро договориться о нашем свидании.

Искренне Ваш Энтони Иден».

И краткий P. S.: «Постарайтесь приехать утром, я приглашаю Вас позавтракать со мной».

«Век нефти и войны»

Я переношу свою поездку в Ливан и набираю номер, указанный в письме. Иден берет трубку сам, начинает разговор по-английски, затем, после нескольких фраз, переходит без предупреждения на французский, иногда с неуловимой заминкой в произношении слова, что усиливает его акцент. Он указывает мне точное расположение его коттеджа, потому что я должен буду прибыть на юг Англии.

Энтони Иден — единственный великий политический персонаж, persona grata времен Второй мировой войны, который еще жив. Он являет собой воплощение английского джентльмена, и у него изящный силуэт и породистая внешность, тонкие усы скрывают улыбку. Близкий друг и соратник Черчилля, на племяннице которого, Клариссе, он женат.

Военный министр, затем министр иностранных дел в течение всей войны, он в 1955 году стал преемником Черчилля и подорвал свой политический кредит тем, что годом позже развязал войну в Суэце. Столкновение, которое предвосхищает недоразумения и напряженность, которые возникнут между арабским миром и Западом, особенно будущее столкновение вокруг нефти.