Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику

• Название: Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
• Автор: Эрик Лоран
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9265-0706-2

Сегодня мир зависит от нефти: она приводит в движение механизмы международной политики и экономики. Нефть — ключ к пониманию основных событий ХХ века: мировых войн, противостояния СССР и США, теракта 11 сентября и последующих войн, которые США ведут по всему миру. Данная книга тем и ценна, что дает читателю возможность проникнуть за кулисы тех событий и узнать тайны могущественной и безжалостной интернациональной нефтяной мафии, которая делает мировую политику.

---

Энтони Иден — единственный великий политический персонаж, persona grata времен Второй мировой войны, который еще жив. Он являет собой воплощение английского джентльмена, и у него изящный силуэт и породистая внешность, тонкие усы скрывают улыбку. Близкий друг и соратник Черчилля, на племяннице которого, Клариссе, он женат.

Военный министр, затем министр иностранных дел в течение всей войны, он в 1955 году стал преемником Черчилля и подорвал свой политический кредит тем, что годом позже развязал войну в Суэце. Столкновение, которое предвосхищает недоразумения и напряженность, которые возникнут между арабским миром и Западом, особенно будущее столкновение вокруг нефти.

Свидетельство Идена, противоположное свидетельству Шпеера, делает эту встречу еще более привлекательной. Во время Второй мировой войны они оба занимали почти идентичные посты: Шпеер был министром вооружений, а Иден — военным министром. Людям нравится называть XX век «веком нефти». Я бы назвал его «веком нефти и войны».

Дорога вьется посреди зеленеющей и холмистой местности, тихой и приятной, которая порой заставляет думать об английской Тоскане. Тенистая аллея заканчивается перед деревянными воротами, откуда можно увидеть широкую лужайку, безукоризненно подстриженную, которая опоясывает дворянскую усадьбу с фасадом, увитым плющом. Как и у Шпеера, открывает мне женщина. Энергичная, обаятельная. Короткая стрижка. Одета в твидовые брюки и шелковую блузку. Она протягивает мне руку: «Добрый день, я — леди Эйвон. Вы хорошо доехали?» Заметно, что Кларисса Черчилль гордится дворянским титулом, пожалованным королевой ее мужу. Энтони Иден ожидает нас на пороге дома, он очень узнаваем по многочисленным фотографиям и кадрам документальных фильмов. Худой, элегантный, он широко улыбается из-под своих вечных усов, ставших седыми, юношеской улыбкой. На шее у него повязан шелковый платок, а одет он в кашемировый пуловер светло-голубого цвета.

Он быстро распахивает дверь и вводит меня в приемную. Среди многочисленных полотен, развешанных на стенах, большой портрет Черчилля. Глядя на него, я вспоминаю, что этот человек с сигарой и Иден были двумя редкими личностями, которые энергично сопротивлялись политике ублажения Гитлера и Муссолини, проповедуемой Чемберленом и Даладье: «Вы избрали бесчестье, чтобы избежать войны, и все-таки вы познаете и войну, и бесчестье», — эти слова будущий премьер-министр Британии произнес после Мюнхенского соглашения. Иден, тогда глава британской дипломатии, немедленно подал в отставку в знак своего несогласия с проводимой политикой.

«Помутнение разума»

Я расспрашиваю его об этом периоде. Иден стоит, засунув руки в карманы, и кажется погруженным в воспоминания.

— Это была просто невероятная слепота, помутнение разума. После перевооружения на Рейне в 1936 году, после аншлюса и аннексии Чехословакии в 1938 году никто не мог сомневаться в намерениях Гитлера. Но у людей, стоявших у власти в Великобритании и во Франции, ум помутился перед лицом неизбежности. У меня были трудные и долгие споры с Чемберленом, человеком, впрочем, честным, который твердо верил, что его решение — для меня это, наоборот, был отказ от решения — защитит нас от трагедии. По этому поводу я многое узнал о важности желания в политике, и если позже я мог принять решение, с которым другие были не согласны, как в деле с Суэцем в 1956 году, то они, по крайней мере, соглашались с моими доводами.

— Но вы только что мне сказали, что это был также случай и для Чемберлена.

— Это правда, но в тот период времени мы с Черчиллем столкнулись с невероятным психологическим непостоянством демократических правителей, противостоявшим тоталитарным системам и диктаторам, которые ими руководили. Так было с Гитлером, потом со Сталиным: сгибаться и уступать, как будто сила главенствует не только над правом, но и делает его ничтожным и позорным. Я рассказываю ему об одной встрече, которая состоялась пять месяцев тому назад в Турине между мной и пламенным Джованни Аньели. С заостренным лицом, с седеющей гривой волос, он рассказал мне о своем визите в Кремль в 1964 году во главе делегации, состоявшей из итальянских бизнесменов и влиятельных политиков. С конца 60-х годов Аньели ратовал за разрядку напряженности в торговле с коммунистическими странами и за расширение экономического обмена. Между прочим, «Фиат» в Польше ввел в действие заводы по монтажу «Лады».

— Нас принял Хрущев, это было за несколько месяцев до его падения, но никто не мог этого себе представить, особенно он сам. Он немного поспорил с министрами, которые его окружили, затем отошел от них и направился ко мне с улыбкой, о которой все были наслышаны: «Именно с вами я хочу спорить и вести переговоры. Они, — и он указал пальцем на бедняг-министров, которые стояли, глядя в пол, — скоро исчезнут, сметенные отставками или новыми выборами, но вы, вы всегда будете у власти».

Иден рассмеялся:

— Это в какой-то степени иллюстрация к тому, что я собираюсь вам рассказать. Сила тоталитарных правителей питается одновременно презрением, которое мы им высказываем, и неведением относительно своих собственных слабостей, в то время как мы с удовольствием афишируем наши. Затем я спрашиваю его о советско-германском альянсе 1939 года, договоре, подписанном Молотовым и Риббентропом. Думал ли он, что этот договор будет длительным?

— Я в это никогда не верил. Просто Гитлеру и Сталину нужна была передышка перед столкновением.

— Они были, — продолжает он, — как два боксера, сидящих по углам на табуретках и готовящихся к схватке с желанием послать противника в нокаут…

— Вы знаете, — добавил он с недоброй улыбкой, — я ведь занимался боксом. Вторжение войск Сталина в Финляндию в 1939 году не было для нас сюрпризом. Для того чтобы остановить агрессию, мы с Черчиллем ратовали за бомбардировку русских нефтяных скважин. Я рассказываю ему о своей встрече со Шпеером и об определяющей роли снабжения нефтью во время войны. Иден, скрестив ноги, устраивается в глубоком кресле, приставленном к большому книжному шкафу из темного дерева.

— В этом нет никакого сомнения. В 1940 году тот факт, что германские силы после вторжения завладели всеми запасами в вашей стране, нас очень беспокоил. Мы сумели предупредить немедленное разрушение всех наших запасов в случае вторжения немцев в Великобританию. В 1941 году мы вслед за США наложили эмбарго на поставки нефти в Японию, и это было, возможно, одной из причин нападения японцев на Перл-Харбор. Вплоть до конца 1942 года наше снабжение нефтью висело на ниточке. Немецкие подводные лодки постоянно пускали ко дну целые конвои. Я помню, как в январе 1943 года весь наш военный флот располагал всего лишь месячным запасом горючего. К счастью, — добавил он, — имелась «Ультра». Другими словами, немцам так и не удалось перерезать сообщение между Новым Светом и нами.

Неотвязная мысль о нефтяном удушье

В этой гостиной, со вкусом меблированной, когда я смотрел на Идена и на его жену, у меня было ощущение, что я путешествую во времени. Тем не менее эти признания странным образом были абсолютно актуальными. В 1974 году наш умудренный опытом мир опять стоит перед опасностью нефтяного удушья, как и в 1940 году, а современный размах информации напоминает ключевую роль «Ультра»: 6000 человек работают на территории Блетчи-Парка, в поместье неподалеку от Лондона, чтобы перехватывать и расшифровывать секретные коды нацистских штабов, благодаря подобию компьютера, названному «Бомба», которая имеет невообразимую для этого времени быстроту счета. Весь расчет выполняется при помощи более чем 2000 радиоламп, а количество букв, проходящих за одну секунду, перевалило за 5000, для того чтобы удовлетворить их ненасытный аппетит на информацию.

Многие ученые думают, что эта машина, изобретенная гениальным математиком Аланом Тьюрингом, позволила союзникам победить в войне.

В любом случае, она ее значительно изменила.

В начале 1943 года подводные лодки уничтожают по три корабля союзников в день, в 1942-м они отправили на дно 8 миллионов тонн нефти. Перелом происходит 4 апреля 1943 года. В Атлантику проникает истинная стая акул — 98 немецких подлодок. «Ультра» после нескольких часов лихорадочных расчетов определила их местоположение, и 45 из них потопили в первые дни мая, а потери союзников снизились до 20 000 тонн. В июне на других театрах военных действий были потоплены еще 17 немецких подлодок, а союзники потеряли только 22 000 тонн нефти. Последствия этого нового преимущества весьма значительны: уровень снабжения нефтью возрастает, в то время как моральный дух экипажей субмарин противника падает: «В течение этих месяцев становится ясно, что эта победа в Атлантике была не просто временным расстройством в военных действиях».