Огай Мори - Семейство Абэ

• Название: Семейство Абэ
• Автор: Огай Мори
• Жанр: Классическая проза

Мори Огай (1862-1922) — один из наиболее значительных японских писателей на рубеже XIX-XX веков. Его творчество передает ощущение единства и в то же время различия двух миров — Востока и Запада. Мудрое, философски глубокое постижение жизни, бесспорное художественное мастерство писателя сделали его творчество известным не только в Японии, но и во всем мире.

По единодушному признанию критиков, исторические повести писателя, являются вершиной его творчества. В них Огай обратился к художественному исследованию нравов военно-феодального дворянства, сословия самураев, из которого происходил сам.

---

Атаковать усадьбу с тыла было приказано Таками Гонъэмону Сигэмасе, имевшему такой же чин, как и Кадзума, и доход пятьсот коку. Он возглавлял отряд в тридцать ружей.

168

В качестве помощников к нему были приставлены Хата Дзюдаю, чиновник Государственного надзора, и Тиба Сакубэй, помощник командира отряда. Последний служил у Такэноути Кадзумы и имел доход в сто коку.

Атаку назначили на двадцать первый день четвертого месяца. С вечера вокруг усадьбы Ямадзаки были установлены дозорные. В сумерках через ограду полез какой-то самурай, и Маруяма Саннодзё, воин из дозорного отряда Сабувари Кисаэмона, его пристрелил. Других происшествий до самого рассвета не было.

Всех живших по соседству заранее предупредили, чтобы в этот день из дома на случай пожара не отлучались даже на службу и ни при каких обстоятельствах не вмешивались в военные действия и не поддерживали связь с усадьбой Абэ. Всех, кто оттуда выйдет, велено было убивать.

Самим Абэ стало известно о штурме еще накануне. Первым долгом они привели в порядок усадьбу, все лишнее сожгли.

Затем все до единого, включая старых и малых, собрались на прощальный пир. После этого старики и женщины покончили с собой, а младенцев перерезали одного за другим. В саду выкопали большую яму и захоронили трупы. В живых остались только молодые, здоровые мужчины. Командовали четверо: Ягохэй, Итидаю, Годаю, Ситинодзё. Они собрали вассалов в одно просторное помещение (все внутренние перегородки были сняты), велели им бить в большой барабан и читать сутры. Так дождались рассвета.

— Молитесь за упокой стариков, жен и детей, — приказали братья вассалам, рассчитывая таким образом поддержать их боевой дух.

Усадьба Ямадзаки, где оборонялось семейство Абэ, впоследствии стала владением Сайто Канскэ. Напротив жил Яманака Матасаэмон, слева и справа — Цукамото Матаситиро и Хираяма Сабуро.

Дом Цукамото был из числа тех трех домов, которые образовались в результате раздела уезда Амакуса на владения

169

Цукамото, Амакуса и Сики. После того как Кониси Юкинага покорил половину провинции Хиго, Амакуса и Сики были стерты с лица земли, остались только Цукамото, которые стали служить роду Хосокава.

Матаситиро был дружен с семейством Абэ Яитиэмона. Навещали друг друга не только главы семейств, но и их жены. Ягохэй, второй сын Яитиэмона, мастерски владел копьем. Матаситиро тоже имел пристрастие к этому оружию. По-приятельски они поддразнивали друг друга:

— Ты, конечно, мастак, но против меня не устоишь!

— Да уж где мне с тобой тягаться!

Узнав, что Яигиэмону отказано в просьбе совершить харакири, Матаситиро сочувствовал другу. Последовавшее затем самоубийство Яитиэмона, поступок его наследника Гомбэя в Коёин и постигшая его смертная кара, наконец, оборона семьи Абэ теперь во главе с Ягохэем в усадьбе Ямадзаки — все эти события он воспринимал как собственные беды.

— Сходила бы проведать Абэ, когда стемнеет, — сказал однажды Матаситиро жене. — Они теперь у князя в немилости, затворились в усадьбе, мужчине к ним не пройти. Я не могу относиться к ним как мятежникам: ведь я знаю, как все случилось, к тому же мы старые друзья. Тебе, женщине, проще потихоньку к ним пробраться. Если тебя и увидят, думаю, особой беды не случится.

Жена собрала кое-что из еды и под покровом темноты прокралась к соседям. Случись так, что ее схватили бы, она взяла бы всю вину на себя — не стала бы подставлять под удар мужа.

Абэ несказанно обрадовались. Кругом, жаловались они, весна, цветут цветы, поют птицы, а мы сидим взаперти, забытые богами и людьми. Они от души благодарили соседа, который не оставил их заботами в лихие времена, и его жену, не побоявшуюся наведаться к ним. Женщины сокрушались, что некому будет прийти к ним на могилы, и просили:

— Пожалуйста, не забудьте, помяните нас хотя бы разок. Дети хороводом вились вокруг жены Цукамото, она всегда была к ним добра, и они никак не хотели ее отпускать.

170

Вечером, накануне штурма усадьбы, Цукамото Матаситиро мучительно думал, что предпринять. Семья Абэ — его друзья. Может быть, в последние дни они и совершили какие-то ошибки, и все же он послал жену их проведать. Но вот приближается утро, когда по приказу князя их дом возьмут приступом, самих же истребят как мятежников.

Вмешиваться в эти дела запрещено приказом даймё, надо только следить, чтобы не было пожара. Но какой же воин в такое время усидит сложа руки? Долг — это одно, а чувства — другое. «Я должен что-нибудь предпринять», — думал Матаситиро.

Неслышными шагами он спустился в окутанный сумерками сад, подошел к бамбуковой ограде, отделявшей его усадьбу от усадьбы Абэ, и перерезал на ней все веревочные переплетения. Затем вернулся в дом, достал копье, снял с него наконечник с гербом в виде соколиного крыла и стал ждать рассвета.

Такэноути Кадзума, назначенный командовать штурмом главных ворот усадьбы Абэ, был самураем из славного рода. Его предок Симамура Дандзю Таканори служил у Хосокавы Такакуни и получил прозвище Крепкий Лук. В четвертом году Кёрову, когда Амагасаки Такакуни проигрывал сражение при Сэпунокуни, Дандзю схватил за руки двоих неприятелей, втащил их в море и сам погиб вместе с ними. Его сын Итихэй поступил на службу в дом Кавати-но Ясуми, носил фамилию Ясуми, но когда получил во владение Такэноути, стал прозываться Такэноути. Есихэй, сын Такэноути Итихэя, служил у Кенией Юкинаги. Он отличился при осаде замка Ота в провинции Кии, за что от самого верховного военачальника Тоётоми получил в подарок белую церемониальную одежду с красными эмблемами солнца на плечах. Во времена покорения Кореи его три года продержали во дворце короля Ли в качестве заложника дома Кониси. После того как дом Кониси пришел в упадок, он нанялся на службу за тысячу коку к Като Киёмасе.

С новым господином у Дандзю что-то не заладилось, и однажды среди бела дня он покинул замок Кумамото. На тот случай, если бы Като стал его преследовать, он зарядил ружье,

171

но оно так и не понадобилось. Затем он нанялся в Будзэн к Сансаю за тысячу коку.

У Есихэя было пятеро сыновей, старшего он нарек тоже Ёсихэем, но, достигнув совершеннолетия, тот принял имя Ясуми Кэндзан. Второй сын — Ситиро Унъэмон, третий — Кадзума, о котором и пойдет речь.

Кадзума начал служить у Тадатоси еще мальчиком и при подавлении восстания в Симабаре находился возле господина. Двадцать пятого дня второго месяца пятнадцатого года Канъэй, когда войско Хосокавы приготовилось брать замок, Кадзума попросил Тадатоси:

— Разреши идти первым в атаку? Тадатоси и слушать его не хотел, но тот просил так настойчиво, что Тадатоси в конце концов крикнул:

— Щенок, делай как знаешь!

Кадзуме в ту пору было шестнадцать лет.

— Есть! — выдохнул он и помчался во весь опор. Тадатоси бросил вдогонку:

— Смотри, осторожней!

Следом кинулись трое: Отона Симатоку Унъэмон, копьеносец и носильщик сандалий. Всего их было четверо.

Когда из замка открыли сильную ружейную пальбу, Сима схватил Кадзуму за подол его огненно-красного кимоно и потянул назад. Кадзума отмахнулся и полез на каменную ограду замка. С большим трудом пробрались они за ограду, Кадзума был ранен в руку.

В штурме принимал участие семидесятидвухлетний воин Татибана Хиданоками Мунэсигэ из Янагикавы. Он находился в том же месте, что и Кадзума, и хорошо видел происходившее. При докладе даймё он назвал троих отличившихся — Ватанабэ Синъю, Накамицу Надзен и Кадзуму; все трое удостоились благодарственных грамот.

После того как замок был взят, Тадатоси подарил Кадзуме меч работы Сэки Канэмицу и увеличил ему жалованье до тысячи ста пятидесяти коку. Меч был размером в один сяку восемь сунов, с поперечной насечкой и тремя глазками вдоль

172

посеребренной рукоятки, инкрустирован красной медью и золотом. Из трех глазков два сквозных, а третий залит свинцом.

Тадатоси очень ценил этот меч и, отдав его Кадзуме, все же в торжественных случаях иногда просил:

— Кадзума, дай мне тот меч.

Получив распоряжение Мицухисы о штурме, Кадзума в приподнятом настроении пришел в самурайский приказ и услышал от одного из соратников:

— Видишь, бывает польза и от негодяя. По милости Гэки тебе поручили штурм главных ворот, и вышло неплохо.

Кадзума насторожился:

— Неужели я обязан своим назначением Гаки?

— Да, эту мысль князю подал он. Кадзума, мол, пользовался милостями покойного даймё, дадим ему возможность отплатить за добро. По-моему, для тебя это обернулось неожиданным везением.

— Хм, — произнес Кадзума, и на лбу у него залегла глубокая складка. — Ладно, буду биться насмерть, — вымолвил он, встал и вышел.

Слова Кадзумы дошли до Мицухисы, и тот послал к нему в Такэноути нарочного, чтобы сказать:

— Будь осторожен во время сражения, береги себя.