Джон Лилли - Центр циклона: автобиография внутреннего пространства

• Название: Центр циклона: автобиография внутреннего пространства
• Автор: Джон Лилли
• Издательство: София
• Жанр: Психология
• Год: 1993
• ISBN: 5-71010-004-8

Это история моих пятидесятилетних поисков смысла жизни. Временами я находил нить истины и реальности в работе психоаналитика, в изучении мозга, в опытах по изоляции, в межличностных контактах. Временами нить терялась, чтобы возникнуть в новом контексте, в новом месте, в новом пространстве, в новом состоянии и новом сознании. Иногда я чувствовал, что нить была моей собственной воображаемой конструкцией, нераздельной с другими, особой и характерной только для меня. Иногда я встречал других людей, которые независимо от меня нашли те же или похожие нити правды. Эти свидетельства со стороны других поистине драгоценны, они не дают остаться в полном одиночестве. Без таких подтверждений мы теряемся в неуверенности.

Я провел много времени в довольно необычных, экстраординарных состояниях, пространствах, измерениях реальности, вселенной — молодые американцы называют эти области «Beyond» — «Запредельными». На Ближнем и Дальнем Востоке они известны под различными именами, но чаще всего применяются термины «Сатори» и «Самадхи». Еще совсем недавно, прежде чем психотомиметики стали полезными препаратами в клиниках, а не только чем-то приводящим к кошмарам, прежде чем стали известны не только в эзотерическом кругу их компоненты, я не написал бы эту книгу. У меня было много информации, но тогда для этой работы не пришло еще время. Теперь я готов, и, очевидно, есть люди, нуждающиеся в ней.

---

Вечером у меня был доклад в научном обществе. После доклада я вышел из конференц-зала, нажал кнопку лифта, чтобы подняться в свой номер в отеле. Это было последнее, что я помнил. Через три дня я очнулся в городской больнице.

В общем, я почти умер. Я был в коме двадцать четыре часа, а затем на двое суток ослеп. Я совершенно не мог представить, что произошло за эту неделю, и, лежа на больничной койке, пытался вспомнить, как я туда попал. Я мог вспомнить доклад, кнопку лифта, но с этого момента все происшедшее было покрыто мраком. Я мог вспомнить что-то об ЛСД; все, что случилось до момента нажатия кнопки лифта, так что я знал, что моя работа пропала для меня. Пока ко мне не вернулось зрение, я был не в состоянии анализировать или хотя бы пытаться вспомнить. Я боролся за свою жизнь, за свое зрение, за свое будущее. После того, как ко мне вернулось зрение, у меня было шесть недель времени, чтобы просуммировать, вспомнить и связать вместе все, что со мной случилось. Еще раз за это время я смог увидеть, что прошел через опыт ситуации, пограничной смерти. Без квалифицированной медицинской и неврологической помощи, которую я получил от коллег и друзей, сегодня я не был бы здесь. Мне спасло жизнь лишь то счастливое обстоятельство, что друзья нашли меня в номере отеля и доставили в больницу, где меня знали и где были достаточно компетентные специалисты по неврологии и мозгу.

ГЛАВА 2. БЛИЗКИЙ К СМЕРТЕЛЬНОМУ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. НИ ОДИН ЭКСПЕРИМЕНТ НЕ ЕСТЬ ОШИБКА

При использовании — и особенно злоупотреблении — ЛСД следует помнить, что если вы несете в себе программы саморазрушения, вам следует быть крайне осторожным в выборе правильного руководства и установок до, во время и после сеанса. Ввиду освобождающего характера периода изменения сознания, вызванного ЛСД включаются программы, скрытые ниже уровня порога осознавания. В обычном состоянии сознания существуют защитные программы, которые противостоят программам саморазрушения. В ЛСД-состоянии связь между программами, обеспечивающими выживание организма, ослаблена.

Во время моего второго сеанса ЛСД была высвобождена изрядная доза горя, страха и вины. За этот сеанс я преуспел в разрушении все еще существующих эмоциональных связей со своей женой, что и привело к высвобождению смертельно опасных программ. Я не осознавал этого до тех пор, пока не закончил свою речь и не нажал кнопку лифта. На протяжении нескольких недель после возвращения из больницы я сумел восстановить ход событий, происшедших в период потери памяти, и выяснить, что же случилось. Очевидно, я направлялся в свой номер, чувствуя себя до крайней степени одиноким, исполненным горя и вины, будучи в тисках программы, мною еще не осознанной. Сеанс ЛСД ослабил большую часть барьеров против такой программы. Мне не хотелось бы вдаваться в детали этого эпизода, ибо, как сказал Фрейд, «В некоторых случаях бываешь в долгу перед собственным благоразумием».

Я представляю физиологически систематизированные подробности без всяких личных психологических объяснений, чтобы проиллюстрировать, как может быть инсценирован «несчастный случаи» с помощью вышедшей на поверхность программы.

Вводя себе небольшую дозу антибиотика, я «случайно» впрыснул под кожу пену, образованную детергентом, оставшимся в шприце, который я не потрудился очистить как следует. Каким-то образом пузырьки пены попали в систему кровообращения, прошли через легкие и застряли в сосудах мозга, перекрывая кровоснабжение некоторых критически важных участков, в том числе и зрительный центр. Тотчас же последовала кома. Позднее я выкарабкался из ее глубин, добрался до телефона в комнате и позвонил администратору, который вызвал частного детектива. Я же снова погрузился в кому. Когда появился детектив, он прежде всего спросил имена моих друзей в отеле. С величайшим усилием я смог в этот момент вспомнить лишь имя нейролога из Чикаго. Тем временем голова моя раскалывалась, и я подумал, что у меня в мозге лопнул кровеносный сосуд. Боль была самой мучительной из всех, какие мне только довелось испытывать до сих пор. Я снова выкарабкался из бессознательного состояния и назвал имя одного друга, который был в это время в отеле. Потом он рассказывал, что когда вошел в комнату, я был в коме, и у него ушло шесть часов на поиски необходимой помощи. Все это время я лежал там же, в комнате отеля. Я очень хорошо помню внутренние переживания, которые были при этой так называемой коме.

Раскалывающая голову боль и рвота вынудили меня покинуть тело. Я стал просто фокусированной точкой сознания, отправлялся в другие миры, встречал других существ, сущностей и носителей сознания. Я встретился с двумя, пришедшими ко мне через громадное пустое пространство, которые видели, чувствовали мое присутствие и направляли мне мысли, несущие знание. Очень трудно изложить этот опыт словами, так как собственно слов и не было. Мною и этими двумя существами передавалась и принималась чистая мысль и чистое чувство. Я лишь попытаюсь перевести в слова все то, что произошло. Я был в громадном пространстве, пустом во всех направлениях и заполненном светом. Повсюду был разлит золотой свет, который пронизывал все пространство до бесконечности. Я — единственная точка сознания, чувства и знания. Я знаю, что я есть. И это все. Пространство, в котором я нахожусь, пронизывает глубокий мир и благоговейный трепет. У меня нет тела и нет потребности в теле. Я просто точка сознания, исполненная любви, теплоты и света.

Вдруг на некотором расстоянии от меня появились две похожие точки сознания, источники спета, любви и теплоты. Я чувствую и вижу их присутствие, хотя я без глаз и без тела. Я знаю, что они есть, и они действительно есть. По мере их приближения ко мне я все больше и больше ощущаю каждого из них проникающим в само мое существо. Они передают приятные, трепетные и благоговейные мысли. Я осознаю, что это сущности намного более высокие, чем я. Они учат меня, и они говорят, что я могу оставаться здесь, в этом свете и в этом месте; что я оставил свое тело, но что если я захочу, то могу вернуться в него. Затем они показывают мне, что произойдет, если я снова покину тело, альтернативные пути, которые я могу принять. Они также показывают мне, куда я могу пойти, если останусь в этом месте. Они говорят, что мне еще не время оставлять тело окончательно и что у меня есть возможность и выбор в него вернуться.

Они вселили в меня полную и абсолютную уверенность в несомненности факта моего пребывания в этом состоянии. Я знаю с уверенностью, что они существуют. У меня нет сомнений. Больше нет никакой необходимости в акте веры: это есть, и я просто принимаю это. Их чудесная, глубокая, исполненная силы любовь переполнила меня до пределов, но в конце концов я ее принял. По мере того, как они приближались, я обнаруживал в своем существе все больше и больше их присутствия и все меньше своего собственного. Они останавливаются на некотором критическом расстоянии и сообщают мне, что к настоящему моменту мое развитие дошло именно до такой точки, где я могу выдержать их присутствие только на таком расстоянии от себя. Если они приблизятся еще, они могут подавить меня, и я утрачу себя как сознательную сущность, слившись с ними. Далее они говорят, что я разделил их надвое лишь потому, что это мой образ их восприятия, и что в действительности в том пространстве, где я себя обнаружил, они есть одно целое.

Они говорят, что я формирую их образ как двойственный потому, что пока еще настаиваю на своем бытии как индивидуальность. Затем они сообщают мне, что если бы я вернулся в тело и развивался дальше, то со временем постиг бы их единство с собой и со многими другими. Они говорят, что являются моими хранителями, что они были со мной и до этого критического момента, но что обычно я не в состоянии воспринимать их. Лишь когда я близок к смерти тела, я переживаю их присутствие. В этом состоянии времени нет. Фактически, они со мной всегда. Есть немедленное восприятие прошлого, настоящего и будущего как непрерывного «теперь».

Многие часы по земному времени я пребывал в этом состоянии, затем возвращался в свое тело, лежавшее в больнице. Боль в Голове приобрела несколько иной характер. Я вышел из комы, чтобы убедиться, что мне что-то вводили в шейную артерию. Я сразу понял, что ищут повреждение или возможное кровотечение в мозге с помощью введения красящего вещества, непрозрачного для рентгеновских лучей. Когда боль стала невыносимой, я снова вошел в кому, возвращаясь к двум хранителям. В следующий раз, когда я вернулся в свое тело и проснулся, я опять нашел себя в больничной палате. Боль в голове исчезла, но я был слеп. Прямо перед глазами стояла яркая ослепительная пелена света, заполняющая все визуальное поле. Я ощущал свое тело и мог пошевелить руками и ногами: слава Богу, я не был парализован. Я обнаружил, что могу свободно говорить и ясно мыслить, из чего определил что повреждение в мозге не было столь обширным, как я опасался. Я подумал, что мои хранители правы и что я могу остаться в теле, — но в слепом теле. Я испытал глубоко горестное переживание, что вернулся в слепое тело, но я верил «обещанию» хранителей, что со мной все будет в порядке. Я лежал на больничной койке и обозревал свои знания нейрологии и механизмов мозга. Я пришел к заключению, что я ослеп скорее из-за нарушения механизма возбуждения, чем необратимого повреждения визуального кортекса.