Аликс де л'Эн - Бестолковая святая

• Название: Бестолковая святая
• Автор: Аликс де л'Эн
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86471-451-5

Наш мир стремительно пропитывается глянцем. Глядишь — и потусторонняя жизнь засияет гламурным блеском. А уж работники глянцевых журналов свято уверены, что нет более важного дела, чем их не слишком скорбный труд. Но все это до поры до времени. И однажды Господь все расставит по своим местам. Как случилось это с героиней «Бестолковой святой». Десять лет она давала советы со страниц женского журнала, десять лет щебетала о совершеннейшей чепухе. И вдруг — бац! — в результате несчастного случая отправилась на тот свет. А там ее встретил Господь в образе… Карла Лагерфельда. И повелел он рабе своей гламурной, что негоже являться в рай в таком нелепом виде, пусть уж сначала вернется назад и хорошенько поработает над собой. Смоет весь это никчемный глянец, как следует подумает о душе… а там видно будет.

---

— Вы ведь не Карл Лагерфельд?

— Не совсем.

— Где я? В американском госпитале?

— Тоже не совсем. — Он был совершенно серьезен.

— Но я хоть не в городской больнице? — тихо простонала я. — Моя редакция такого бы не допустила.

— Конечно. Успокойтесь. Вы… как бы это сказать?.. в другом месте. С вами произошел тяжелейший несчастный случай, ваши шансы выжить были минимальными.

— Были? Пока вы не исчезли, скажите прямо, что я умерла.

— Похоже на то. — Он кивнул и улыбнулся. — Добро пожаловать в мои владения, Полин Орман-Перрен, по прозвищу ПОП. Разрешите представиться: Я — СОЗДАТЕЛЬ.

У меня, разумеется, возникла масса вопросов. Я ужасно изуродована? Колетт, хозяйка заведения, в курсе случившегося, и если да, то сильно ли она расстроилась? Узрел ли кто-нибудь в момент трагедии мой лифчик из прошлогодней коллекции «Ла Перла»? Нет? Честно? Что, даже сестры по перу? Я сейчас в VIP-зоне? Успела я перед смертью прохрипеть врачам «скорой» рекламный слоган к статье «Мы хотим Ю-Брю», ведь по вторникам «Модель» сдают в типографию в 17.00 и нужно успеть смакетировать?

Бог был ошеломлен.

— Меня предупреждали, но это выше даже моего понимания! Вы первая из моих «гостей» говорите ТОЛЬКО о себе. Пустой светский треп в режиме нон-стоп… Поразительно. Обычно люди не начинают с разговора о любимой марке нижнего белья.

Не могу передать, до чего мне не понравился его менторский тон. Я пошла в контрнаступление, потому что за журналисткой «Модели», с какой бы важной персоной она ни беседовала, всегда останется последнее слово. Это даже не свойство характера, а своего рода моральный долг.

— А чего вы от меня ждали? Чтобы я бросилась перед вами на колени и принялась молиться на латыни? Вы, как и положено повелителю и мачо, думаете только о своих дурацких спецэффектах: вот он, я, замри, Земля. Но я — профессионал, и журналистский долг для меня превыше всего. Вы хоть понимаете, в какое положение я ставлю редакцию, исчезнув за три часа до сдачи номера?

— Только не думайте, ПОП, что я хоть чуточку сожалею о том, что факт моего существования вам абсолютно безразличен. При моем положении проблем с самооценкой не бывает. Так что бросьте трепаться о мачо. У вас семья. Муж, двое детей. Вы их любите. Все вновь прибывшие именно об этом и волнуются: «Как они там? Как их успокоить, сказать, чтобы не расстраивались?» Вот я и задумался. Окончательное суждение вынесу позже. (Тут он коротко и устало усмехнулся.)

Я не знала, что сказать. И это несмотря на десять лет профессиональных интервью с самым разным пиплом, даже с великими, и ни один ни разу не застал меня врасплох. Даже с Мадонной, замкнувшейся в молчании, даже с Джорджем Клуни, нарочно отвечавшим невпопад (Вопрос: «Как поживаете?» Ответ: «До следующего вторника, в среду возвращаюсь в Лос-Анджелес»), я всегда держала марку и сыпала вопросами. Но тут Бог меня уделал. За последние пятнадцать минут я и правда ни разу не вспомнила о своей семье. Неужто я настолько погрязла в работе, что нарушаю элементарное правило, гласящее, что жизнь успешной женщины на пятьдесят пять процентов состоит из работы и на сорок пять — из профессионального успеха? А что, если ужаснее всего — не смерть, а осознание факта, что ты не соответствуешь образу «матери эпохи постмодерна», какой сама ее изобразила в № 2054, 2067, 2093, 2100, 2107, 2119, 2131 и 2142 «Модели». Я готова была расплакаться, чего со мной не случалось с 2004-го, когда я писала статью о разводе Брэда Питта и Дженнифер Энистон.

Голос Бога потеплел, но он меня все-таки добил:

— Полин, мне не дано читать мысли, но в одном я уверен: даже теперь, в печали, вы в первую голову думаете о себе.

Он был прав. Оскорбленное самолюбие задавило грусть в зародыше.

Я сочла за лучшее сменить тему.

— Хорошо тут у вас. Писк моды. — Я одобрительно кивнула на новые модели диванов от Шарлотты Перриан и резные светильники-тыковки от Антонины Катцефлис.

— Снова сработал «райский эффект». — Он весело рассмеялся. — То, что вы здесь видите, видите вы одна. Пять минут назад я беседовал тут со студентом последнего курса Государственной школы управления — с ним случился удар в разгар подготовки к сессии. Надо полагать, переутомился. Так вот, он подумал, что очутился в приемной Государственного совета, а я выглядел как Валери Жискар д'Эстен. Бедняга ужасно расстроился, когда понял, что ему не суждено стать фининспектором.

— А где же он сейчас? Почему здесь только мы? Где все остальные?

— Не беспокойтесь, рядом. Тут у нас этакая прихожая, тамбур, где можно расслабиться. Знайте, ПОП, как только мы придем к согласию, вы должны будете сказать одно-единственное слово и встретитесь со множеством необыкновенных мужчин и женщин, которые при жизни сделали современный мир таким, каким вы его знали и любили!

— Ух ты, класс! Как здорово вы излагаете, не хуже Жан-Люка Сегийона, с TF-1.

Карл не уловил иронии.

— Итак, вы журналистка и работаете в журнале «Модель». С кем хотите познакомиться? Позвольте, я угадаю. Элен Лазарефф[2]? Франсуаза Жиру[3]?

— Ну… Может, лучше с Каролин Бессет Кеннеди? Они помирились с Джон-Джоном?

И тут Бог-Лагерфельд удивил меня: он обхватил голову руками, пытаясь подавить рыдания, и высказался в том смысле, что я только что упустила второй шанс восстановить подмоченную репутацию. Ведь будь я хорошей ученицей, не стала бы просить о встрече с пустоголовой блондинкой, а предпочла бы священную корову женской прессы либо семейный долг. Например, увидеть одну из двоюродных бабушек, ушедших в лучший мир двадцатью годами раньше. Я с трудом удержалась от смеха.

— Простите, но это уж слишком. Вы правда думали, что я, Полин Орман-Перрен, по прозвищу ПОП, автор статьи «У меня никогда не будет морщин, я — против», удостоенная премии Л'Ореаль за лучшую занимательную статью 2004 года, попав в рай, захочу встретиться с пожилыми тетками? И кто только занимается у вас сбором данных, елки-палки? А может, дело в неверной оценке? Или вы шутите? У нас с самого начала произошла неувязка?

— Оценка? Неувязка? О чем вы?

Я была в шоке. Бог понятия не имеет о спортивных костюмах от-кутюр Ab Fab, мороженом с ликером у Дюкас и Валери Лемерсье. Ни о чем вообще. Он пояснил, что из необычной клиентуры у него один из «Монти Пайтон»[4], но «Жизнь Брайана» ему показалась так себе. Тут уже я схватилась за голову со словами: «Долго же мне придется возиться, чтобы все вам объяснить! Впрочем, времени у нас будет предостаточно». И тут Создатель меня огорошил, изменив дальнейший ход моей новой жизни.

— Это больше от меня не зависит. Теперь вам решать, что будет дальше.

Жестом Карла, стряхивающего пудру с хвостика, Бог провел рукой по макушке, подняв в воздух легкие облачка, сделал паузу и сказал:

— Как вы догадываетесь, Полин, я имею некоторое влияние на земную жизнь людей. Но вмешиваюсь, призывая их к себе, крайне редко. Я создал человека свободным, позволил ему творить зло, забивать сосуды холестерином, потреблять сладкую газировку, одеваться у Роберто Кавалли, на манер футболистов клуба «Милан». Но иногда я могу притормозить процесс умирания, так сказать. Как в вашем случае. Чисто технически вы сейчас находитесь в состоянии глубокой комы. Осколки бутылки «Watwiller» с указанием года выпуска рассекли вам сонную артерию, а «скорая» не смогла приехать вовремя из-за пробок на улице Риволи. А может, ваши сестры по перу из «Волны» не слишком торопились найти телефон, — я предпочитаю этого не знать. Как бы там ни было, вы можете в любой момент оказаться либо среди мертвых, либо среди живых.

— Лучше второе, — пискнула я своим милым детским голоском, к которому прилагалась неотразимая гримаска, та, от которой все представители мужского пола — мужчины, дети и даже карликовые кролики — падают, сраженные наповал.

Бог и бровью не повел.

— Учитывая нашу предварительную беседу, Полин, я никак не могу допустить вас в рай. По крайней мере, в вашем нынешнем состоянии. Все, кто туда попадает, переходят в иное, высшее измерение. Избавившись от бремени мелких земных забот, они сливаются со всеобщим Разумом, погружаются во вселенскую Любовь, проникаются Состраданием, они… Не хмурьтесь, ПОП… выражаясь доступным вам языком, есть те, кто готов стать членом клуба, а вот вам до этого еще очень далеко.

Это он обо мне?! Это я не достойна стать членом закрытого клуба? Чтобы не взорваться, я сделала несколько коротких вдохов.

— Вы имеете дело с женщиной, которая несколько раз получала приглашение от отборочного комитета «Who's Who» и даже, простите за нескромность, недавно получила карту Extreme-VIP в бутике «Voyage», самого закрытого в мире британского магазина. В 1999 году туда не приняли даже Наоми Кэмпбелл! Ладно, проехали. Главная сила журналисток женской прессы в том, что мы адаптируемся где угодно. Если для того, чтобы попасть к вам, нужно уметь говорить о всеобщей любви и вселенской надежде, я справлюсь — я, как и все, была new age в начале девяностых.