Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

• Название: Телестерион [Сборник сюит]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Поэзия

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря. Посвящение предполагало обретение бессмертия души, как и театр — посвящение в таинства жизни и искусства, в чем и смысл нашего Телестериона.

Небольшие отрывки из поэм, трагедий и комедий здесь представлены как сюиты (последовательность танцевальных и музыкальных вариаций, стало быть, и драматических), в которых оживают персонажи из мифов и истории за тысячелетия в звездные часы человечества, словно в самом деле обретшие бессмертие, а с ними и мы на краткий миг земного бытия.

---

Стук в дверь.

Кто там? Не сама ли Смерть?

Н и к и т а (входя). Письмо долгожданное.

П у ш к и н. От кого?

Н и к и т а. Думаю, от невесты. Попахивает девичьей.

П у ш к и н. А ты прав, Никита! От нее. (Читает.) Прелестное письмо. (Целует бумагу.) Она любит меня и согласна выйти замуж даже без приданого, из-за которого, расстроив немалое имение, и беснуется госпожа Гончарова. Очень мило! Я буду счастлив?

Н и к и т а. Если от холеры убежишь.

П у ш к и н. Да, по дороге до Москвы в 500 верст из-за одних карантинов можно околеть.

Н и к и т а. Лучше отсидимся. Здесь пока спокойно.

П у ш к и н. И, кстати, поработаем? Ты прав. Иди.

Н и к и т а. Ты бы не скакал на лошади где попало.

П у ш к и н. Не бойся. В степях чисто.

Никита уходит. Поэт садится к столу меж двух окон и, глядя на вечернее солнце, задумывается. Сияние света усиливается, из него проступают музы.

                  Х о р  м у з
       Слыхали, он решил жениться.
                Ужель остепениться?
                Когда поэт влюблен
       И грустью светлой упоен,
       И нам, и смертным в радость,
И мука тут, пожалуй, в сладость.
Но слава не убережет от клеветы,
        Когда невеста — чудо красоты.

                1-я  м у з а
Поэт! Цени же красоту. Влюбляйся.
Всегда в том много всем добра выходит.
Жениться думаешь зачем, скажи?

                   П о э т
Я человек, как все. Не стар еще.
Но также уж не молод. Дом. Семья.
О счастии помыслить мне нельзя?

                2-я  м у з а
Поэт! Ужели счастие в женитьбе?

                3-я  м у з а
Поэт! Вулкан женился на Венере.
Вопрос: а знал ли счастье бог-кузнец?

                   П о э т
О, да! Познал он счастье и какое!
Всю тайну счастья, коль Амур зачат.
Но вечно быть счастливыми не могут,
Как видно, даже боги. Что же делать?
Я понимаю вас. Резоны все,
Какие есть — и за, и против, я
Все высказал себе. Когда б невесту
Увидеть вам…

               1-я  м у з а
                          Мы видели ее.

                  П о э т
Когда? И где же?

               1-я  м у з а
                                На балу в Москве.

                  П о э т
Ах, это были вы! Три девы в масках.

                2-я  м у з а
Ведь вся Москва собралась поглядеть
На вас, поэта и его невесту.

                3-я  м у з а
И впрямь то было зрелище чудное.

                   П о э т
Как если бы сатир явился с нимфой?
Что ж делать? Нимфа — чудо красоты.
Сатир смешон и безобразен, боже!

                1-я  м у з а
Но он влюблен и жаждет счастья он,
Хотя в него давно ничуть не верит.

                  П о э т
Но невозможное возможно, если,
О, музы милые, я — Мусагет!

               2-я  м у з а
Уныния уж нет в помине. Браво!

                 П о э т
А что же на балу произошло?
Ужели волшебство?

               1-я  м у з а
                                     С живой картиной
"Пигмалион и Галатея"?

                  П о э т
                                                Да!
Прекрасная, как статуя, стояла
Она, немая, словно неживая.
Богов молил я, как Пигмалион,
Колени преклонив пред красотою,
Вдохнуть в сей мрамор душу всю мою,
Забывшись вовсе, где я нахожусь.

                2-я  м у з а
Все отошли от вас и лицезрели,
Как в галерее чудную картину.

                3-я  м у з а
Свершилось несомненно превращенье.
Ведь красота — лишь форма и закон,
Душа — энергия ее, как Эрос.
Вот красота осмыслилась любовью.

                1-я  м у з а
Прекрасным там предстал и Мусагет.

                2-я  м у з а
Но тут две старшие сестры вошли
В картину. Молоды, красивы, но
Не рядом с младшей, бесподобной днесь.

                3-я  м у з а
И тут поднялся смех; мать обозлилась
И увезла всех дочерей своих.

                  П о э т
Виня во всем меня и вас, о, музы.
Я постигал любовь и красоту.
И вдруг померкло все вокруг, и шепот
Разнесся, глупый и зловещий… Я
Не мог понять, что ж это приключилось?
О, музы милые, иль волшебство?
Но чудо налицо:  она мне пишет,
Что любит, выйдет замуж за меня
И без приданого. Как мило, правда?

Стук в дверь. Музы исчезают.

Н и к и т а (заглядывая в дверь). Забыл сказать, сосед ваш, как бишь его, сбирался заглянуть. Кажись, он едет.

П у ш к и н (сердито). Его мне не хватало. Коня сейчас же к заднему крыльцу. (Выбегает вон.)

В предзакатных лучах, просиявших ярко, за окном вьются снежинки и проступают музы.

                     Х о р  м у з
Поэт в деревне заперт и доволен,
         Как скачет по степи на воле.
Уж выпал снег. В работе пребывает он.
     А как роман? Он ныне завершен.
Татьяну в высшем петербургском свете
           Онегин снова встретил
           И не узнал, — мила, проста,
           В ней просияла красота,
           Живого совершенства мета,
           Иль светлый идеал поэта.
Отвергнув некогда ее любовь,
           С остывшею душою, вновь
           Онегин к жизни возвращен;
           В Татьяну ныне он влюблен.
Он любит тяжко, как на гору
Сизифов камень катит, взору
Его повсюду предстает она,
           Прелестная жена.

Проведши зиму, как монах в молитвах,
           Иль бедный рыцарь в битвах,
Посланье он Татьяне шлет,
Ее письма обратный перевод.
Ответа нет. Он к ней за приговором.
Его встречают милым, нежным взором
           И речью дивной, как представить:
           "Я вас люблю (к чему лукавить),
           Но я другому отдана
           И буду ввек ему верна."
Герой, как громом пораженный,
Горящий весь и восхищенный,
           Оставлен на беду свою,
           У бездны на краю.

Дверь открывается, входит Никита с охапкой дров; он затапливает печь и выходит. Ранние зимние сумерки. Вбегает поэт, прислушиваясь к чему-то. В отблесках огня по комнате проступают музы, звучит "Реквием" Моцарта.

                 П у ш к и н
Кто там? Сальери собственной персоной?
А Моцарт где?

                 1-я  м у з а
                            Его играешь ты.

               П у ш к и н
Чтоб выпить яд? О, нет! Его ж я знаю.
Посланник нидерландский и барон
Геккерн. Старик веселый, вездесущий.
Рядился ряженым однажды с нами.
Забавный он однако забияка.
И он Сальери злобный? Что ж, пускай.

                Х о р  м у з
          Сальери, преуспев в карьере,
Не то, что Моцарт, простодушный гений,
          Дружил с ним в странной вере,
          Что гений тож, не без сомнений;
          Но, хуже, тягостна и зла,
Как нечисть, душу зависть жгла.
          В часы обычного досуга
          Обедать пригласил он друга
          И яду примешал в вино,
          Решив, что все равно,
          Нет правды на земле и выше.
Но "Реквием" звучит, и слышишь,
                  Как в вещих снах,
          Гимн Правде в небесах.

                 П у ш к и н
О, Моцарт! Нищим ты покинул мир,
Чумой охваченный несносный пир,
          С душою детски-женской,
Беспечный друг гармонии вселенской.

Музы с горестными вскриками исчезают.