Геннадий Горелик - Симметрии в несимметричной вселенной Андрея Сахарова

• Название: Симметрии в несимметричной вселенной Андрея Сахарова
• Автор: Геннадий Горелик
• Жанр: Биографии и Мемуары

Статья историка науки Г. Горелика, автора биографии Андрея Сахарова.

---

Сломав воинственную Ось, Объединенные нации создали международную организацию в качестве инструмента поддержания мира. Но осевая симметрия, лишенная своей оси, стремительно преобразилась в антисимметрию, и первые ядерные взрывы обозначили это превращение.

В Хиросиме и Нагасаки наука зримо воплотилась в политику. И физики, причастные к этому воплощению, быстрее политиков поняли, что новая антисимметрия чревата самоуничтожением человечества. Крупнейшие физики-теоретики 20 века — Эйнштейн и Бор — обращались к новорожденному мировому парламенту — ООН, призывая создать Мировое правительство, чтобы ядерный век не стал последним веком мировой цивилизации. Увы, тогда это была слишком теоретическая идея.

Теоретик-изобретатель

Слишком теоретической для 20-летнего Андрея Сахарова была и обрисованная глобальная картина мировых симметрий. В зловеще-практических обстоятельства, когда фашисты подошли к Москве, студент-четверокурсник эвакуировался вместе с университетом в далекий Ашхабад. И после ускоренного окончания университета отправился на военный завод в Ульяновске.

Завод делал патроны — для фронта, для победы. А молодой специалист по «оборонному металловедению», стараясь помочь победе, изобрел магнитный прибор для проверки качества пуль. И первая его самостоятельная задача в теоретической физике родилась из размышлений над этим изобретением.

Андрей Сахаров, 1943

Чтобы из патронного производства возникла физическая задачка сомнительной важности, требуется человек с призванием физика-теоретика. Иначе изобретение вполне конкретного прибора не поведет к абстрактному вопросу, а что если магнитные силы заменить электрическими? Это был не производственный вопрос, это был вопрос к природе, в которой имеется странная симметрия электричества и магнетизма.

За сорок лет до того служащий патентного бюро в Берне, размышляя над кажущейся несимметрией движущихся зарядов, создал самую знаменитую физическую теорию — теорию относительности. Начиная размышлять о какой-нибудь несимметрии природы, теоретик не знает, придет ли он к новой теории, просто к новой формуле, или не придет ни к чему разумному вовсе. Но психологический мотив один и тот же.

Итак, в самом теплом и светлом помещении Ульяновского патронного завода — в парткабинете, рядом с полками политических книг, молодой инженер занимался теоретической физикой и придумал-таки, как решить свою электромагнитную задачу.

За этой задачей последовали другие — ненужные для патронного производства, но интересные для начинающего теоретика. Теоретик задавал Природе вопросы, ответы на которые получал с помощью рассуждений и математики, умело распоряжаясь симметриями и асимметриями. Только одну из этих задач можно понять без пояснений: С какой скоростью увеличивается толщина льда, окруженного ледяной водой? (Не холод ли военных лет подсказал эту задачу?)

Решения двух других задач начинающий теоретик отправил отцу в Москву, а тот показал их Игорю Евгеньевичу Тамму, главному теоретику в Физическом институте Академии наук. В результате, в начале 1945-го Андрей Сахаров стал аспирантом ФИАНа и целиком отдался теоретической физике.

На чистую науку история дала ему всего несколько лет. Атомной взрыв в Хиросиме в августе 1945-го был адресован и Советскому Союзу. Ядерная асимметрия требовала ответа. Так считали не только сталинские политики, но и российские физики. Восстановление симметрии, создание советского ядерного оружия для физиков было не столько великодержавной претензией, сколько предотвращением новой войны.

Летом 1948 года к разработке супер-бомбы подключили И.Е. Тамма и его сотрудников. Сахаров, только что защитивший диссертацию по чистой науке, вернулся к физико-техническому изобретательству. Почти на два десятилетия. Он считал это дело необходимым, оно ему нравилось, и оно у него получалось.

Андрей Сахаров с дочкой, лето 1948. Через считанные недели у него родится идея "Слойки" - первой советской термоядерной бомбы.

"Это лето памятно мне блеском воды, солнцем, свежей зеленью, скользящими по водохранилищу яхтами <>

Несмотря на летнее время, мы все работали очень напряженно. Тот мир, в который мы погрузились, был странно-фантастическим, разительно контрастировавшим с повседневной городской и семейной жизнью за пределами нашей рабочей комнаты, с обычной научной работой."

Изобретательство совместимо с теоретической физикой. Изобретательством занимался и Альберт Эйнштейн. А другой знаменитый теоретик Энрико Ферми об изобретении супер-бомбы сказал: “Превосходная физика!” Ведь термоядерный взрыв с его астрономическими температурами и давлениями дает теоретику возможность “попасть” внутрь звезды.

Все это так. Но спустя сорок лет Сахаров с грустью писал в письме:

"Пытаюсь изучать сделанное умными людьми в области квантовой теории поля … вещь крайне трудная, и я часто отчаиваюсь когда-нибудь выйти на должный уровень — упущено с 1948 года слишком многое, сплошные пробелы, и все последующие годы я только за счет удачи и “нахальства” мог что-то делать, часто попадая впросак или работая впустую."

“Нахальство” по другому называется смелостью, а удача — награда за смелость и в науке. Но нет оснований не верить Сахарову: термоядерное изобретательство отняло слишком много его сил.

Изобретательный теоретик или практический политик?

Как ни увлекательно видеть в водородной бомбе искусственную звезду, к концу 50-х годов цель была достигнута. Научно проблема исчерпалась. Настала очередь изощренной техники. Там тоже есть творческий простор, но не для физика-теоретика.

А как быть теоретику, который знает, что изобрел самое могущественное оружие в истории и — по воле истории — стал наиболее влиятельным ученым в военно-научном комплексе страны? Ответственность за происходящее вокруг — родовое чувство российской интеллигенции — привело физика-теоретика в практическую политику.

Свою политическую биографию Сахаров начал в области своей профессии: его заботили ядерные испытания в атмосфере — вредоносные для человечества и необязательные для поддержания ядерного баланса. Начинающему политику сопутствовал успех — в 1963 году международный договор запретил надземные испытания. Это утвердило Сахарова в важности своей новой роли. Вместе с тем общение с высшими руководителями государства давало ему эмпирические знания о советском правительстве, недоступные другим. Сама проблема стратегического равновесия связана с общим потенциалом государства и общества.

Дважды Герой Социалистического труда академик Андрей Сахаров и трижды Герой Социалистического труда академик Игорь Курчатов, 1958 год.

«Эту фотографию я увидела впервые вскоре после нашего знакомства (А.Д. показал мне), — сверх-уверенный в себе молодой человек. Так я ему и сказала: "Не нравитесь Вы мне на этой фотографии." Он промолчал, но при следующей встрече вернулся к этому: "Вам не понравилось, какой я на фотографии с Курчатовым… Это все в прошлом. Все эти валентности давно заполнены." Я ему: "Это Вы подлизываетесь, что ли?" И он в тон ответил: "Немножко"» [Из рассказа Е.Г. Боннэр, 31.1.1997]

В середине 60-х годов развитие ядерно-ракетного оружия подвело к необычайно опасному повороту в гонке вооружения, хотя речь и шла об обороне. Противоракетная оборона оказалась опаснее для мира, чем средства нападения. Этот неочевидный, но вполне вероятный вывод Сахаров, как один из высших военно-технических экспертов, попытался объяснить правительству в 1967 году. Он направил — секретной почтой — соответствующее разъяснение. Однако советские руководители даже не то, что отвергли, а просто проигнорировали это предложение.

Полученные “экспериментальные” факты о советском режиме и о состоянии ядерно-ракетного противостояния требовали теоретического осмысления, результатом чего и стали Сахаровские “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе”. В мае 1968 года он выпустил свою статью в Самиздат, в июле перевод статьи опубликовали на Западе.

Сахаров не читал абстрактную мораль несимметричному человечеству, а предложил конкретный путь к симметризации, — он был не морализатор, а теоретик-изобретатель.

Корневая проблема выросла из его профессиональной области: как человечеству выжить в условиях ядерного равновесия, когда это равновесие — “по вине” научно-технического прогресса — становится неустойчивым. Технические эксперты обычно предлагают технические решения — как увеличить надежность своих страшных “изделий”. Этим занимался и Сахаров вместе со своими коллегами, пока не осознал тупиковость узко-технических решений, — слишком глубоко главная проблема связана с жизнью человечества.