Вероника Рот - Переход

• Название: Переход
• Автор: Вероника Рот
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Больше о Четыре! Фанаты серии Дивергент Вероники Рот будут увлечены «Переходом», первым из рассказов, изложенных героем. Каждая из четырех историй показывает мир Дивергента глазами таинственного, но харизматичного Тобиаса Итона, разоблачая до этого неведомые грани его личности, предысторию и отношения.

---

Он дочитывает новости, что выпускают Эрудиты, каждое утро, а я доедаю и мы выходим, не проронив ни слова. Мы идем по тротуару, и он улыбается соседям, все, как всегда в идеальном порядке у Маркуса Итона, ну кроме его сына. Но для меня все не так, я не в порядке, я в постоянном беспорядке.

Но сегодня я этому рад.

Мы заходим в автобус, и стоим в проходе, давая остальным сесть, идеальные члены Отречения. Я смотрю, как остальные заходят. Шумные мальчики и девочки из Искренних, и Эрудиты с задумчивыми взглядами. Я смотрю, как Отреченные уступают им места. Все едут в одно место сегодня — в Хуб, черное здание, чьи две колоны уходят высоко в небо.

Когда мы добираемся, на входе отец кладет мне на плечо руку, посылая боль по моему телу.

Я должен выбраться.

Это отчаянная мысль, которую подначивает боль по мере того, как я поднимаюсь по ступеням в зал для церемонии. Мне сложно дышать, но не потому, что мои ноги слабы, а потому что мое слабое сердце обретает силу с каждой секундой. Позади меня Маркус вытирает пот со лба, а другие члены Отречения прикрывают рты, в попытке дышать тише и чтоб не показалось, что они жалуются.

Я смотрю на ступени передо мной, и эта мысль заставляет меня полыхать, эта нужда, этот шанс сбежать.

Мы доходим до нужного этажа и все останавливаются отдышаться, перед тем как войти. Свет в комнате тусклый, окна закрыты, стулья расставлены вокруг круга чаш, в которых стекло, вода, камни, угли и земля. Я становлюсь в шеренгу, между девочкой из Отречения и мальчиком из Дружелюбия. Маркус — напротив меня.

— Ты знаешь, что делать, — говорит он, больше себе, чем мне, — ты знаешь какой правильный выбор, я верю — ты знаешь.

Я просто смотрю на юг от его взгляда.

— Скоро увидимся, — говорит он.

Он направляется в часть, где сидят члены Отречения, и садится в первом ряду, с остальными лидерами совета. Постепенно люди заполняют комнату, те, кому предстоит сделать выбор, стоят квадратом, а те, кто смотрят — сидят внутри него. Двери закрываются, и когда член совета от Бесстрашных подходит к кафедре, все молчат. Его зовут Макс. Когда он берется руками за нее, даже отсюда, я вижу, что костяшки его пальцев покрыты синяками.

Разве Бесстрашных учат драться? Да, они должны это уметь.

— Добро пожаловать на Церемонию Выбора! — говорит Макс, его глубокий голос заполняет аудиторию. Ему не нужен микрофон, его голос достаточно громкий, чтоб проникнуть во все уголки, — сегодня вы сделаете свой выбор, до этого момента вы шли по пути своих родителей, следовали их правилам, сегодня же вы найдете свой путь, создадите свои правила.

Я почти вижу, как мой отец кривится в презрении к такой типичной речи бесстрашного, я так хорошо знаю его привычки, что почти делаю это сам, даже если и не разделяю его взглядов. У меня нет какого-либо мнения о Бесстрашных.

— Когда-то давно наши предки поняли, что каждый из нас, каждый индивидуум был в ответе за зло, что существует в мире. Но они не смогли договориться, что же было этим злом, — говорит Макс, — кто-то говорит — это была нечестность.

Я думаю о том, что врал год за годом, об этом синяке, о том порезе, о лжи, чтоб прикрыть Маркуса.

— Кто-то говорит, что это невежество, кто-то — агрессия.

Я думаю о том, какой мир царит в садах у Дружелюбия, и какую свободу я там найду от всего этого насилия и жестокости.

— Кто-то говорит, что причиной был эгоизм.

«Это ради твоего же блага» — сказал Маркус перед тем, как ударить меня впервые, будто бы то, что он бил меня было жертвой с его стороны, будто бы ему было больно бить меня. Но я почему-то не заметил, чтоб он хромал сегодня утром по кухне.

— И последняя группа людей говорит, что всему виной была трусость.

Несколько криков слышны с части зала бесстрашных, а остальные бесстрашные смеются. Я думаю о страхе, который поглотил меня вчера и я совсем ничего не чувствовал, я даже не мог дышать. Я думаю о тех годах, что смешали меня с грязью под ботинками отца.

— Вот как мы образовали наши фракции: Искренность, Эрудиция, Дружелюбие, Отречение и Бесстрашие, — Макс улыбается. — В них мы находим руководителей, преподавателей, советников, лидеров и защитников. В них мы находим то, куда мы принадлежим, чувство обобщенности, наши жизни, — он прочищает горло. — Достаточно, давайте сделаем это, выходите вперед, берите нож и делайте свой выбор. Первый: Грегори Зелнер.

Мне кажется справедливым, что боль из прежней жизни должна следовать за мной в новую, посредством пореза в руке. Но даже сегодня утром я еще не знал, какую фракцию стоит выбрать тихой гаванью. Грегори Зелнер держит свою кровоточащую руку над кубком с землей, его выбор — Дружелюбие.

Дружелюбие кажется совершенно очевидным выбором для гавани, со своей мирной жизнью, сладко-пахнущими садами, и улыбающимися людьми. В Дружелюбии я получу теплый прием, о котором мечтал всю жизнь, и может быть, со временем, это научит меня равновесию, и уживаться с самим собой.

Но как только мой взгляд падает на людей, сидящих в этой части зала в свей красно-желтой одежде, я вижу уже здоровых людей, что готовы поддержать друг друга, развеселить. Они слишком идеальны, слишком добры для такого как я, для злобы и страха.

Церемония проходит слишком быстро:

— Хелена Роджерс.

Она выбирает Искренность.

Я знаю, что происходит на инициации у Искренних. Однажды я слышал разговоры об этом в школе. Там, мне придется рассказать все свои секреты, оторвать от души. Мне нужно будет содрать с себя шкуру заживо, чтоб присоединиться к Искренним. Нет, я не могу этого сделать.

— Фредерик Лавлейс.

Фредерик Лавлейс, одетый в голубое, режет себе ладонь и подносит руку над кубком Эрудитов, розовая вода в кубке приобретает более насыщенный оттенок. Я довольно быстро учусь, что как раз то, что нужно для Эрудитов, но довольно хорошо знаю себя, чтоб понять, что я слишком не постоянен, слишком эмоционален для них. Это будет душить меня, а я хочу быть свободным, а не помещенным в другую тюрьму.

Сразу после него идет девушка, стоящая возле меня:

— Анна Эразмус.

Анна, еще одна из тех, кто не проронил больше пары слов, разговаривая со мной, проходит вперед, мимо Макса. Она берет нож дрожащими руками и режет себе ладонь, капли крови падают в чашу Отречения. Выбор дается ей легко. Ей не от чего бежать, ее ожидает доброжелательная община, к которой она присоединится. И, кроме того, никто из Отречения уже много лет не переходил в другую фракцию. Это самая лояльная фракция, судя по статистике.

— Тобиас Итон.

Я не чувствую волнения, идя к чашам, хотя я до сих пор так и не выбрал фракцию. Макс дает мне нож, и я ложу пальцы на его рукоять. Она гладкая и прохладная, лезвие чистое. Новый нож, новый выбор.

Проходя на середину комнаты, и становясь посреди чаш, я прохожу мимо Тори, женщины, что проводила мой тест. «Ты должен будешь жить со своим выбором» — сказала тогда она. Ее волосы убраны назад, и я вижу тату, начинающееся у нее на ключице, и тянущееся к горлу. Наши взгляды встречаются с неведомой силой, и я решительно отворачиваюсь, занимая место посреди кубков.

С каким выбором я смогу жить? Не с Эрудитами или Искренними. И уж точно не с Отреченными, отсюда я то, как раз, и пытаюсь сбежать. И даже не с Дружелюбными — я слишком разочарован, чтобы быть с ними.

Правда в том, что я хочу, чтоб мой выбор был ножом в сердце отцу, хочу доставить ему как можно больше боли, трудностей и разочарования.

И есть только одна возможность сделать это.

Я смотрю на него, и он кивает, я делаю глубокий порез в ладони, настолько глубокий, что от боли на глазах появляются слезы. Я моргаю и сжимаю руку в кулак, давая возможность крови собраться там. Его глаза в точности как мои, такого же темно-голубого цвета, что при таком освещении выглядят черными, ямочки на скулах. Моя спина болит, моя рубашка дотрагивается до больных мест на ней, до мест по которым отец бил меня ремнем.

Я разжимаю руку над углями, чувство будто бы они горят у меня в животе, наполняя меня огнем и дымом.

Я свободен.

Я не слышу радостных криков Бесстрашных, все, что я слышу — это трезвон.

Моя новая фракция похожа на многорукое создание, простирающие руки ко мне. И я иду им на встречу, не отваживаясь оглянуться и посмотреть на лицо отца. Все хлопают меня по рукам, приветствуя мой выбор, и я прохожу дальше, кровь стекает по пальцам.

Я стою вместе с другими инициированными, рядом с черноволосым парнем, что оценивает меня и принимает решение, что я ничего не стою за один взгляд. Наверно я выгляжу не очень презентабельно в своей серой одежде Отречения, высокий и худой, после последнего скачка в росте. Порез на руке кровоточит, кровь стекает по запястью и капает на пол. Я сделал слишком глубокий порез.

Когда последние из ребят делают свой выбор, я тяну ворот своей свободной рубашки и рву ее. Я вырываю кусок ткани спереди, и обматываю его вокруг руки, останавливая кровотечение. Мне больше не понадобится эта одежда.