Илга Понорницкая - Дом людей и зверей

• Название: Дом людей и зверей
• Автор: Илга Понорницкая
• Жанр: Домашние животные

Очень добрые рассказы про зверей, которые не совсем и звери, и про людей, которые такие люди.

Подходит читателям 10–13 лет.

Первая часть издана отдельно в журнале «Октябрь» № 9 за 2013 год под настоящим именем автора.

---

Два крысиных сердечка колотятся, точно бегут наперегонки, бьются не в такт, и кажется, что это твоё сердце стучит вдвое быстрее.

Другу-то, получается, тоже страшно.

«Будь я такая большая, разве боялась бы?» — думает Крыска.

— Слышь, Крыс, — спрашивает она, когда страшная голова исчезает, — Как ты вырос такой, а?

Крыс думает, потом отвечает:

— Я ем.

А ведь и верно, соображает Крыска, ещё как ест! Сама-то она — так, пожуёт, подкрепится — и давай снова углы обнюхивать, всё-то ей интересно. А он зря время не тратит и челюстям отдыха не даёт.

Выходит, не зря старается…

Она уточняет:

— А что, если кто много ест — все такие как ты вырастают?

Крыс снова думает.

— Не знаю, — говорит. — Все — это сразу и ты, и я. Сам-то я вырос. А ты мало ешь и не выросла. А вот если б ты много ела…

Крыс путается, не знает, что дальше сказать. Если б она много ела, глядишь и выросла бы… Или не выросла бы всё равно, ешь, не ешь… Что теперь, проверять, откармливать её? Но тогда — сколько будет ему доставаться?

А Крыска про другое думает: и в самом деле, все — это она да Крыс.

Она смутно помнит: когда-то всех было много. Пушистые, с неё ростом, клубки были всюду, она пробиралась в угол по спинкам. В углу чья-то белая шерсть слабо светилась в потёмках, и все, только чуть-чуть поразмявшись, снова спешили туда…

Большая крыса не была — все. Такая она была единственная. Крыска вспоминает как сон: огромное мохнатое счастье, счастье-гора, такая, что Крысу-горе и не снилось. В мягких складках этой горы Крыска пряталась целиком, и о пропитании думать не нужно было. Одно плохо — со всех сторон тебя отпихивали от тёплого бока одинаковые, белые… Только у одного на спинке были темные пятнышки.

В доме была теснота. Точней, в обоих домах — они жили то в одном, то в другом. И в обоих домах стены не прозрачные были, и по углам темно — жить было не страшно. Вся беда в том, что вы только обустроитесь, сверху слышался голос, который каждый раз говорил одни и те же слова:

— Тьфу ты, опять у них чистить надо!

И все знали, что это значит. Сверху сейчас протянется гигантская рука, и всех по очереди — за спинку, за хвостик — перенесут в неуютный, пустой дом. Удирать бесполезно, лучше перетерпеть, чтоб это скорее кончилось. Тем более, что большую, светящуюся тоже перемещали с ними. И она спешила оглядеться на новом месте и всем по очереди ткнуть носом в бок — ты здесь? И ты здесь?

А больше всего её волновало, где пятнистый.

— Пятнаш! — звали его, и когда гора видела, что необыкновенный сынок переместился с нею, по новому дому разливалось прежнее спокойствие… Не всё ли равно, какой это дом? А уют в нём — дело времени!

Но как-то в неурочное время сверху протянулась рука. Они и обжиться-то ещё не успели… Большие пальцы оттолкнули двух-трёх белышей и нашли, наконец, пятнистого. Два пальца взяли его сзади за шейку — и Пятнаш улетел на глазах у всех.

И тут, к удивлению Крыски, гора, хотя и видела, что Пятнаша взяли наверх, принялась бегать по жилищу и звать, точно он спрятался где-то.

«А что звать-то его? — подумала сперва Крыска. — Меньше народа будет…»

Но дом заполнило вдруг такое жуткое горе! Оно шло от горы волнами и не кончалось. Повсюду темно стало, потом снова светло. Уснули-проснулись, а большая всё горевала…

Сверху тем временем донеслось непонятное:

— Да, взрослые, вполне могут без мамки жить… Нет, Пятнаша продали уже. А вот… глядите-ка, эта тоже хороша, чем вам не нравится… Ну-ка, стой-ка, ты…

Последнее относилось уже к Крыске.

Два пальца подхватили её, изо всех сил она постаралась вывернуться..

И потом какое-то время были чужие дома, то тёмные, тесные — шаг туда, шаг обратно, то огромные, с прозрачными стенами. И везде крыска была одна, точно никого никогда и не было. Она скучала уже — лучше толкаться… Теперь она только гигантские пальцы отталкивала от себя. Но пальцы, задумав поймать её, не отступали. В отчаянии Крыска кидалась на них, кусала — но пальцы были упорные, ещё ни разу не удалось ей победить.

В какой-то день она прогрызла картонную стенку и увидала с высоты целый мир! Под ней, внизу, далеко, были чьи-то дома, и вот — её собственный дом, а там и Большая Крыса, и все, все… Крыска громко ахнула по-крысиному. Оказывается, они ещё есть! И большая, и белыши-комочки… Их почему-то мало осталось, только трое-четверо. Значит, она займёт место в складках горы без труда!

«Неужто я вернулась домой?!» — думала Крыска, боясь поверить себе.

И правильно, что боялась. Знакомый, очень знакомый голос говорил:

— Мы товар обратно не принимаем! Вы видели объявление?

И другой голос, робкий, возражал:

— Но она куслючая. Вы не сказали, что она куслючая. Не приручается…

Уверенный голос отвечал на подъёме, точно взлетая по лестнице:

— Это уже ваши проблемы, ваши! Как вы с ней — так и она! Со зверем лаской надо…

— Я не… — робкий голос совсем пропадал от неожиданных обвинений.

Крыска не понимала слов, но она видела одно: её только дразнят. Вот он, твой милый дом, но тебе в него хода нет, тебя оторвали от него навсегда.

Должно быть, от этой печали второй голос едва не плачет:

— Хоть бесплатно возьмите, мне что, на улице её выкинуть?

И первый голос отвечает беззаботно:

— Совести нет — выкидывайте. Вы купили — мы теперь не отвечаем.

Тут вмешивается третий голос. Ещё кто-то из тех, огромных, что ловят тебя за хвостик, но зато и приносят еду, весело говорит:

— А что, я, пожалуй, возьму крыску к нашему крысу. А то сидит как бобыль, никто его не берёт. Пускай кукуют вдвоём!

Тут первый голос, резкий, сомневается:

— Одну не берут — зачем вторую к ней? Хозяйка-то спасибо скажет? Она же велела тебе шиншиллу заказать…

Но Крыску щёлкнули по носу, чтобы она не высовывалась в прогрызенное отверстие. Снаружи глухо, непонятно, чьим голосом, сказали:

— Вот удивляюсь, шиншиллы дорогущие, а их разбирают мигом. А эти же — копейки стоят, а кому нужны?

Скоро Крыску выпустили из коробки в каком-то совсем новом доме. И там сидел в углу… Кто это был? Тоже гора, только поменьше…

— Ты счастье? — на всякий случай спросила Крыска.

— Я Крыс, — буркнул в ответ незнакомец. — А ты что, Крыска?

— Кто я? — уточнила она. Она никогда не слышала своего имени.

Он по-крысиному плечами пожал:

— Та, что еду приносит, сказала: «Я тебе, Крыс, Крыску принесла».

Зачем нужна Крыска, Крыс не понимал. Мелкая, вертлявая, бегает всюду, спрашивает: «А счастье где? Ты счастья не видел?».

Он не понимает:

— Какое такое счастье?

Она объясняет:

— Ну, радость…

А стоит большой голове появиться за стеклом — стремглав кидается к Крысу, норовит к нему под брюхо залезть — а ему щекотно. Он и не знает — то ли от страха помирать, то ли от щекотки смеяться.

И вот ещё стала на еду налегать. А Крыс привык много есть, основательно, впрок на всякий случай — вдруг позабудут когда насыпать сухарей или ещё тех катышек из пакета… Так нет, Крыска теперь вперед кидается, протискивается под брюхом у него, высовывается между передних лап и его порцию — хвать, хвать! Он её по носу — а толку-то?

Старшая продавщица тоже не рада Крыске. Спрашивает у молодой:

— Чего ради ты её притащила?

А молодая:

— Так мне бесплатно дали…

Старшая ворчит:

— Я и бесплатно бы не взяла. Сейчас спрашивают розовых, или голубых. А белых не больно-то берут. Одна считай полгода ждёт, когда купят её…

Молодая поправляет:

— Один — ждёт. Вот я подумала, что скучно ему…

Старшая фыркает:

— Ну, пускай слопает её — развлечётся.

Молодая пожимает плечами:

— Ты будто нашего Крыса не знаешь! Такого рохлю ещё поискать…

Крыс спрашивает между тем:

— Крыска, чего это у тебя аппетит прорезался?

А она ему:

— Вырасти хочу!

Он не понимает:

— Зачем?

Она говорит:

— Ну… Я тогда буду большая радость!

Крыс фыркает по-крысиному. И по-крысиному же начинает хохотать. А если рядом окажется кто-нибудь не крысиного племени, человек, например — нипочём не поймёт, что это Крыс так смеётся.

— Ты… Ты… — выдавливает он из себя. — Ой, не могу… От тебя и от мелкой-то, пигалицы, не знаешь, куда деваться. А если с меня вырастешь — вот радость-то!

— Мама, смотри, дерутся! — кричит маленький мальчик.

Продавщицы охают, и одна думает: «Кто тут кого не знает?» А другая сыплет им прямо на спины корм из пакета — чтобы они часом не съели друг друга. Катышки застревают в шерсти.

А мальчик снова:

— Глядите, маленькая большую погнала! Маленькая побеждает!

Не сразу они замечают сразу три больших головы, и у той стенки, и у этой, и здесь… И все головы говорят что-то и глядят на вас… Что им надо-то? В страхе крысы прижимаются друг к дружке. А сверху ещё корм сыплется. Но мало ли… Может, это сейчас им корма дают, а после — невесть что будет. «Эх, проглядел, как они появились!» — в отчаяний думает Крыс и тут же опять хохотать начинает, теперь от щекотки.