Анатолий Орлов - Истории, которые нашептали деревья

• Название: Истории, которые нашептали деревья
• Автор: Анатолий Орлов
• Жанр: Природа и животные

Очень интересные истории от человека, искренне любящего свою работу. Анатолий Орлов — лесовод на Сахалине. Сборник его рассказов о природе подходит читателям 10-16 лет.

---

Популяция его небольшая, а симы и горбуши пока на нерест заходит предостаточно.

При виде мамы дети начинают волноваться и толкаться.

Счастливец, находящийся у входа в нору, получает добычу.

Расположенные по кругу, словно шарики в обойме подшипника, птенцы от толчков меняют место положения.

Счастливое место занимает очередной птенец, а, значит, следующая добыча мамы будет его.

Но пауза в кормлении затягивается.

Какое-то время мама отдыхает, прикрыв крыльями, как одеялом, своих детишек.

Дети согреваются и прекращают галдеть.

Мама улетает за следующей добычей.

И так весь световой день.

Мандаринка

На проточной излучине не по-русски ярко раскрашенная уточка.

Это мандаринка.

Она глубокой осенью появляется здесь не первый год.

Видно, прощается с родиной перед отлетом на зимовку.

Яркий, беззаботный наряд птицы вызывает праздничное настроение.

Наверно, уточки-мандаринки и созданы для того, чтобы дарить человеку радость.

Совсем недавно на протоке было многолюдно.

Чуть ниже у плеса в полузасохшей иве над зеркалом воды у мандаринки гнездо.

Каждый год по прилету она сразу откладывает в него яйца.

Так было и на этот раз.

Ровно десяток утят вылупилось из них.

Здесь прошли они школу выживания: учились добывать корм, уходить от врагов.

Здесь учились летать, взволнованными криками сотрясая округу.

Теперь утята перед отлетом на «хлебных» местах нагуливают жирок.

Путь-то предстоит далекий и нелегкий.

А старая уточка все никак не может распрощаться с родными местами.

Гнездовье этой удивительной птицы хорошо знает местный охотник.

Знает, но не трогает выводок.

И не только потому, что мандаринка занесена в Красную книгу.

Бережет ее для «души».

Красота-то неописуемая.

А на участок охотника ни один браконьер не сунется.

Уж очень характер у охотника суровый.

Да и на расправу скор.

Этим и пользуется удивительная птица.

При желании человек и животное могут жить в гармонии.

Главное, чтобы желание было.

«Куть… куть… куть!»

Каждый год в пойме реки остаются брошенными небольшие копешки сена.

Не успеет крестьянин состоговать их до дождя, и сено хозяину уже не нужно.

Замучаешься пересушивать.

Легче новое заготовить.

Вот и бросают стожки там, где скосили.

К великой радости лесных обитателей.

Под одним, свернувшись в клубок, залегли на зимовку змеи.

Под другим семейка енотов от оттепели до оттепели в спячке время коротает.

К третьему стожку кабарга в студеное время тропку протоптала.

Клочок-другой хорошего сена из него всегда выбрать можно.

Так что каждый стожок без исключения с сюрпризом.

Вот и от этого облезлая лиса, не торопясь, бочком, уходит.

…Ветер в мою сторону.

И лисица меня не чувствует.

А я не тороплюсь к стожку подходить.

Пусть подальше уйдет.

И что вы думаете?

Стожок тоже жилым оказался.

Перед ним, растянувшись, как человечек на солнцепеке, дремлет длинноногий лисенок.

Так напоминающий домашнего щенка, что невольно вырывается: «Куть… Куть… Куть…»

И это «куть… куть… куть…» лисенок понимает без перевода.

Он нехотя открывает глаза, встает на длинные ноги — все же взрослый к нему обращается — и делает два неуверенных шажка навстречу.

И такое недоумение и непонимание светится в его глазах, что смех, душивший меня при виде этого недотепы, вырывается наружу.

Зверек вздрагивает и скрывается под стогом.

И на просящее: «куть, куть» — он больше не отзывается.

Я представил, какую взбучку получит зверек от мамаши за то, что рассекретил нору, что стало жалко его.

Я ушел, чтобы не осложнять ситуацию.

Ежу опять повезло

Ежи на Сахалине — большая редкость.

Сырой климат, суровая зима не благоприятствуют расширению ареала колючего насекомоядного.

А этот еж — исключение.

Его вместе с другим сородичем завез в лес год назад известный телеоператор и сценарист.

Для съемок фильма о живой природе.

Завез и оставил…

Точнее, колючий артист остался добровольно.

Не захотел с импровизированной сцены возвращаться в неволю.

Предпочел туманную свободу сытой жизни.

И ничего, выжил…

Колючий топтун занимался привычной для себя работой.

Охотился на грызунов, насекомых, слизней, когда нос к носу столкнулся с собакой.

При виде опасности еж сразу же свернулся в шар, но это еще больше раззадорило любопытство пса.

На носу пса уже успели появиться капельки крови, но он с фанатизмом продолжал исследование незнакомого объекта.

И, осторожно перекатывая живой шар, норовил сунуть свой нос «куда не надо».

В чуть приоткрытую щель.

И, естественно, каждый раз получал по заслугам.

Отчего кровяных капелек на носу и лапах прибавлялось.

Любопытно было наблюдать за этим странным поединком.

Но скоро собаке бесперспективное занятие наскучило.

И сразу же в глазах появились равнодушие и презрение.

А чтобы подчеркнуть это презрение к колючему трусу, собака демонстративно подняла заднюю ногу…

Захлебнувшись от негодования, а, может быть, от зловонной жидкости, еж сразу раскрылся.

На считанные секунды он обнажил острую мордочку с мягким пушком.

Бусинки глаз злобно уставились на ненавистную собаку.

Любопытство было удовлетворено.

И собака окончательно потеряла интерес к ежу.

Если бы на месте собаки оказалась лиса, финал сценки был бы совсем другой.

Плутовка часто пробивает колючую оборону именно таким способом.

Если, конечно, рядом нет подходящей лужицы, куда она осторожно закатывает ежа, чтобы он раскрылся сам.

Так что этому ежу повезло…

Опять появились косатки

Разгар лета.

Типичный для Анивского залива.

Жаркий, влажный…

Травы по пояс…

Косяки лосося жмутся к устьям рек…

Сроки уходят, а горбуше еще нужно подняться к верховьям их.

И выполнить предначерченный природой долг.

Над косяками горбуши галдящие чайки.

Кричат, суетятся.

Норовят ухватить свою часть от дармового пирога.

На голубом листке залива полукругом черные точки.

Это нерпы пунктиром своих тел метят границы лососевого стада.

Они как пастухи.

Куда лосось, туда и нерпы.

И лососи вынуждены мириться с таким «соседством».

Нерест-то не отменишь…

У самой линии горизонта крошечная лодочка — ловят камбалу.

Для анивских рыбаков-любителей лов камбалы — излюбленный вид рыбалки.

Разве сравнишь мясо лосося с мясом «морской курицы»!

Залив пока еще сказочно богат.

Хотя нефтяные проекты все туже и туже затягивают удавку на его горле.

… И вдруг, как звук после удара пастушьего бича, резкий шлепок по воде…

Затем другой.

И нерпы сразу исчезают из поля зрения.

А лодочка, ревя мотором, стремительно устремляется к берегу.

Рыбаки взволнованы.

В заливе появились касатки.

А вдруг какая-нибудь из них пройдет прямо под лодкой?

Острым плавником рассечет, как нож масло.

Касатки зашли в залив не из праздного любопытства.

Они тоже при «деле».

Лосось их не интересует.

Слишком мелкая добыча.

То ли дело нерпа!

А нерпы загодя почувствовали свою смертушку.

Скучковались у берега на мелководье, волнуются.

Касаткам же на мелководье хода нет.

Что успели отсечь — то их.

Что не успели — еще успеется.

В прибрежных водах Сахалина касатки — гостьи редкие.

Они обычно обитают в теплых водах.

Но слишком уж изменился климат в последние годы.

Потеплело и наше студеное море.

И все чаще и чаще появляются в нем именитые гости — косатки.

Сотрясая воздух громовыми ударами хвостов по воде.

Наводя ужас на морских обитателей.

Когда рубки во благо

Когда-то эти полоски леса на хребтах оставляли как защитные.

Они не давали ветрам разгуляться от одного побережья острова до другого.

Помогали сохранять островной микроклимат.

Но старость не щадит никого.

Ни человека.

Ни дерево.

Все больше сухостоя в разреженных ветрами насаждениях.

Все меньше здоровых деревьев в них.

Все сложнее лесу справляться с возложенными на него природой обязанностями хранителя климата.

Под воздействием агрессивной корневой губки на хребтах повысыхала пихта.

Седые полуторавековые ели еще крепятся.

Но и их древесина уже основательно тронута гнилью.