Василий Сергеев - Янычары

• Название: Янычары
• Автор: Василий Сергеев
• Издательство: «Феникс»
• Жанр: Религия
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00854-1

С глубокой древности Балканы, Кавказ и многие другие регионы мира являются зоной контакта христианской и мусульманской культур, – контакта, складывавшегося на субстрате древних, доисламских и дохристианских культов. В одни исторические этохи он был мирным, в иные – переходил в вооруженный конфликт. Каждое прикосновение к этой зоне сегодня выглядит, как разматывание пропитанных засохшей кровью бинтов на незаживающей ране, и может быть болезненно воспринято как одной, так и другой сторонами. Но во имя мирного разрешения геополитических, этнических, конфессиональных и многих других спорных вопросов кто-то должен начать этот диалог...

Начало XIV тысячелетия нашей эры. Османской империи еще нет. Второй султан династии – Орхан ибн Осман – только начал собирать ее из разрозненных бейликов. Его вазир – Чандарлы Хайр уд-Дин формирует «новое войско» – корпус янычар. В центре внимания книги – судьба одного из янычар, Абдаллаха ал-Хаддада...

---

В 1169 году сирийский атабек Нур уд-Дин Зенгид послал курда Юсуфа ибн-Айюба Салах уд-Дина вместе с его братом Малик-Адилем на завоевание Египта. Отчаянное предприятие увенчалось успехом: Египет рухнул, ибо земледельцы, не имевшие ничего, не пожелали это ничто защищать.

«Нет жаждущих укрыться в тени совиных крыльев, хотя бы птица Хумай и не существовала на свете!» – сказал Саади.

Салах уд-Дин низложил последнего Фатимида, бесцветного Адида бен Фаиза.

Успех воодушевил и полководца и его войско. Дальнейшее было похоже на ураган: перед воинственным курдом одна за другой пали крепости крестоносцев: в 1172 году норманны сдают ему Триполис, в 1187 году он захватывает Иерусалим, в 1173м – Йемен. Нур уд-Дин умер в 1174 году, и Салах уд-Дин прибирает к рукам сирийские владения его наследников. Ричард Львиное Сердце в 1192 году вынужден признать силу его оружия.

Но еще раньше, в середине восьмидесятых, в плен к Саладину попадает Великий магистр ордена госпитальеров, выходец из Фландрии, Жерар де Ридфор. Он вступает здесь в контакт с исмаилитами, и вскоре на основании неизвестного секретного соглашения освобождается из плена. Связи ордена госпитальеров с исмаилитами с этого года идут по нарастающей. Конкретно устав «внутреннего ордена» госпитальеров разрабатывает провансалец Ронселен де Фо, который позже и станет его Великим магистром, не внесенным, однако, в официальную номенклатуру...

Эти факты заслуживают особого внимания в свете того, что Салах уд-Дин не жаловал тайные мистические ордена, хоть и не оставлял их своим вниманием. Так, Шихаб ад дину ас-Сухраварди, создателю учения о «восточном озарении» (ал-ишрак), удалось стать близким другом правителя Халеба, ал Малика аз-Захира, сына Салах ад-дина. Салах ад-дин, наведя подробные справки о мировоззрении Сухраварди, узнав о его дуалистичной, зороастрийской, авестийской основе , приказал сыну казнить любимца, оказавшегося ас-санавийа . После долгих препирательств с отцом и проволочек аз-Захир вынужден был выполнить приказ: Сухраварди был задушен в халебской цитадели...

В 1193-м Салах уд-Дин умирает, и империя, раскинувшаяся от Нила до Евфрата, достается его брату Малик-Адилю ибн-Айюбу. Этот последний не желает сохранять империю и раздает владения сыновьям; ни они, ни их потомки не обладали талантами основателя династии, и последовала лавина междоусобных войн и военных союзов с арабами и крестоносцами против единоверцев и родственников. Она «шумна и яростна, но ничего не значит», – она представляет интерес только для историка. Египетские Айюбиды боролись с дамасскими за Южную Сирию, дамасские с алеппскими – за Северную Сирию; в результате Египет достался мамлюкам, а Сирия, как и уделы месопотамских Айюбидов, – монголам.

Потомки Айюбидов в Египте утратили талант полководцев, а их подданные – вкус к битвам: сказались сотни лет тоталитарной диктатуры с «промыванием мозгов» в духе «истинного учения», результатом чего у «воспитуемых» надолго, как это мы знаем по собственному опыту, становится лозунг «скорей бы война, да сдаться в плен». Феллахи и базарные торговцы исправно платили налоги, но не умели и не собирались воевать. Профессиональную армию Айюбиды формировали, покупая рабов – сначала в Судане, потом в Крыму – и обучая их военному искусству. Этих государственных рабов называли мамлюками. Не все мамлюки, однако, были рабами: после разгрома монголами, кыпчаки из причерноморских степей откочевали за Дунай; здесь к ним прибыли послы египетского султана с предложением поступить на его службу. Половцы предложение приняли, и в Египте из них был сформирован корпус мамлюков: это были элитные части, личная гвардия султана. Организованные и сплоченные, мамлюки вскоре стали единственной реальной силой в стране. И в какой-то момент они это поняли...

Понял это и молодой султан Туран-шах, хоть его и не учили в багдадских медресе разбираться в людях. Он хорошо знал юриспруденцию, диалектику, теологию и награждал чинами, назначал эмирами своих фаворитов, филологов и поэтов, часто, как и он, принимавших выспренние, красивые, но немудрые, невыгодные для окружающих и разорительные для страны решения. Это становилось системой – и придворные возроптали. Мамлюки, сила, которая должна быть, по определению, верной опорой трона, показались Туран-шаху главной опасностью для него лично и главным препятствием на пути осуществления им великой гуманистической миссии, к которой он, по его соображениям, был призван.

Он решил покончить с опекой мамлюков и в один весенний вечер, напившись вина, стал рубить саблей толстые восковые свечи в канделябрах, одно за другим выкрикивая при этом имена мамлюкских беев. Мамлюки поняли, что после свеч под саблю пойдут их шеи – и очень скоро: времени для подготовки у них не оставалось. Через несколько дней, 2 мая 1250 года, мамлюки ворвались в шатер султана, разрубили ему руку... Он вырвался, бежал... и был добит стрелами...

Мамлюки возвели на престол ребенка, Камиль-шаха, из потомков Аббасидов, назначив регентшей при нем султаншу-вдову Шеджерет аддурр, мужем которой стал мамлюк – туркмен Айбек. Ровно через семь лет, 2 мая 1257 года он потерял и власть, и жизнь. Закон Мухаммеда позволяет мужчине иметь четыре жены и сколько угодно конкубин, поэтому Айбек, заведя себе очередную пассию, никак не ждал того, что за этим последовало. Айбек любил игру в конное поло и хорошую баню после игры. В баню вслед за ним и послала стареющая и ревнивая султанша своих евнухов со страшным заданием...

Освободившийся престол, вместе с эмирской властью, она предложила своему любовнику...

Монголы и мамлюки

...Сидон я ниспроверг и камни бросил в море...

В.Я. Брюсов. Ассархадон

Пока на берегах Нила спорили о власти и любви, на берегах Онона прошел курултай , принявший решение о походе для достижения берегов моря Запада – «Последнего Моря». Весной 1257 года, когда мамлюки распинали на крестах убийц Айбека и насмерть забивали султаншу-преступницу ногами, монгольские тумены Хулагу-хана подгоняли последние ремешки амуниции, а с будущего пути следования армии сгоняли кочевое население, чтобы сохранить пастбища нетронутыми. В 1258 году тумены Хулагу и Чормагана взяли Багдад, а весна 1259 года застала монгольское войско у Газы. Весь берег Средиземного моря был захвачен, а поход – блистательно завершен.

Кто владеет палестинским берегом Средиземного моря, тот владеет мировой торговлей. Так это было в течение всего средневековья. Поэтому захват монголами берега – точнее, контакт с владевшими прибрежными крепостями крестоносцами-христианами – означал, что Египет, имея порт Александрию, останется при своей внешней торговле, но будет лишен всех прелестей международной транзитной торговли и посредничества. А монголы-христиане, под контролем которых впервые в истории оказался весь караванный путь, эти прелести получили в полном объеме.

Мамлюкам нужно было что-то предпринимать. Их военными вождями стали Куттуз и аз-Захир Бейбарс. Однако как напасть на противника, завоевавшего более полумира без единого поражения?

Но им повезло. Осенью 1259 года умер верховный каан Мункэ. Чингизид Хулагу-хан должен был, в своих же интересах, лично присутствовать на верховном курултае. Да и цель, собственно, была им достигнута, решения курултая 1253 года выполнены, дальнейшие завоевания – не нужны. Хулагу оставил в Палестине «лошкар-и-караул» – два тумена Китбуга-нойона – и отправился на курултай.

И тут Бейбарс получил от Беркэ, хана Золотой Орды, поразительное послание. Через моря и горы тот обращался к чужестранцу с предложением союза, придумав в общем-то формальный повод, чтобы сковать ковы на единоплеменника, на кровного родственника, на чингизида: «Знай, что я друг правоверия, и что [мой враг – ] этот супостат, Хулагу неверный, злодейски избивший мусульман и овладевший их землями. Я рассудил, что ты двинешься на него с одной стороны, а я – с другой. Мы нападем на него с двух сторон сразу и выгоним из его края. Я отдаю тебе мусульманские земли, находящиеся в его руках». Вероятно, им же, Беркэ, было инспирировано начавшееся в том же 1259 году восстание грузин, оттянувшее в следующем году силы монголов от главного, южного фронта, где шли бои с мамлюками. Но в целом Беркэ лицемерил: он оставался верен монгольской Ясе и, согласно решению курултая, передал ильхану Хулагу ряд своих туменов для похода на Багдад и Дамаск. Он не собирался сражаться против них. (Только в 1261 году, после поражения полководца Хулагуидов Китбуги, Беркэ предписал командирам своих туменов оставить Хулагу и либо пробиваться домой, либо уходить в Египет. Тумены ушли в Египет, пополнив войска мамлюков.) Но для чего же ему потребовалось писать это странное письмо Бейбарсу? Почему он искал в нем союзника?

Дело в том, что монголы Хулагу лишили возможности снимать жирные пенки с международной торговли не только мамлюков, но и Золотую Орду... А свели между собой Север и Юг генуэзцы, почуявшие, что если на палестинском берегу Средиземного моря сохранится статус-кво 1259 года, то товарообороты портов Крыма, где они были почти монополистами, и Александрии Египетской, где их флот играл первую скрипку, будут прогрессивно сокращаться!