Екатерина Глаголева - Вашингтон

• Название: Вашингтон
• Автор: Екатерина Глаголева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03628-4

Джордж Вашингтон (1732–1799) вошел в американскую историю как «отец нации и спаситель Отечества». Герой Франко-индейской войны и американской революции, не очень удачливый плантатор, посредственный военачальник, не самый изощренный политик, он обладал качествами, редко встречающимися у государственных деятелей: был честен, бескорыстен и не властолюбив, чем снискал любовь народа, избравшего его своим первым президентом, и стал единственным главой США, избранным единогласно.

История жизни Вашингтона, изобилующая передрягами, победами и поражениями, разворачивается на фоне борьбы британских колоний за независимость и становления американской государственности, разоблачения шпионов и подготовки похищений, переплетения судеб выдающихся деятелей бурной эпохи, друзей и врагов главного героя. Томас Джефферсон, побывавший и тем и другим, признавал: «Можно сказать, не погрешив против истины, что никогда еще натура и фортуна не приходили в столь совершенное сочетание, чтобы сделать человека великим».

знак информационной продукции 16+

---

Радость от возвращения домой нельзя было описать словами. «Мы с генералом похожи на детей, выпущенных из школы», — сообщала Нелли Кастис своей подруге Люси Нокс. Но усадьба выглядела заброшенной, везде требовался ремонт. В доме сразу же появились плотники, каменщики, маляры, поднимавшие тучи пыли. Дешевле было бы всё сломать и выстроить заново. Вокруг дома тоже надо было навести порядок: проложить дорожки, засеять газон, насадить огород, построить теплицу и обнести всё это изгородью.

Вашингтон снова вставал на заре, завтракал, объезжал верхом пять ферм, высказывая нерадивым рабам и надсмотрщикам «свои сожаления по поводу их нерасторопности». Ни на что другое времени и сил уже не оставалось, разве что на газеты, которые бывший президент по-прежнему по вечерам читал вслух своей семье. Ближайшая почта находилась в девяти милях, Вашингтон ездил туда три раза в неделю и привозил полные сумки писем, газет, брошюр…

За стол в Новой комнате садились десять человек, но Вашингтон захватил из Филадельфии 24 стула из красного дерева: гости не заставят себя ждать. 31 марта скончалась его сестра Бетти; Вашингтон пригласил ее сына Лоуренса, бездетного вдовца, переехать в Маунт-Вернон, надеясь переложить на плечи племянника часть забот по приему визитеров.

В апреле 1797 года его посетил 24-летний Луи Филипп, герцог Орлеанский, сын казненного Филиппа Эгалите. Когда-то он был членом клуба якобинцев и сражался за Французскую Республику, но потом изменил революции и уехал в изгнание, под именем Шабо-Латура преподавал математику и языки в Швейцарии, Германии, Скандинавии и вот теперь приехал в США. Будущий французский «король-гражданин» особенно интересовался положением рабов в Америке на фоне нарастающего аболиционистского движения.

Тем временем отношения между Францией и США резко обострились: Директория отказалась принять нового американского посла, выслав его из Парижа 3 февраля, и отозвала своего посланника из Филадельфии.

Зато из Ольмюца стали приходить письма: немецкие республиканцы добились для ректора тамошнего университета разрешения посещать узников Лафайетов. Адриенна сильно расхворалась из-за духоты, дурной пищи (за которую они еще должны были платить) и вони из отхожего места; у нее опухли руки и ноги, но когда она попросила разрешения повидать врача в Вене, ей сказали, что она не сможет потом вернуться к мужу в тюрьму, и она никуда не поехала.

Поддерживая старые знакомства и заводя новые, Вашингтон окончательно порвал с бывшими соратниками Джефферсоном и Мэдисоном. Последней каплей стала публикация в майском выпуске нью-йоркской «Минервы» частного письма Джефферсона флорентийскому виноторговцу Маццеи, которое тот по каким-то причинам решил предать гласности: «Вас бы бросило в жар, если бы я назвал Вам отступников, дошедших до подобных ересей (перехода от республиканских идей к монархическим. — Е. Г.), людей, бывших Самсонами на поле битвы и Соломонами в совете, но позволивших обрить себя шлюхе-Англии». Намек был весьма прозрачен; Джефферсон пришел в ужас, когда увидел свои слова в газете, и просил Мэдисона посоветовать ему, как быть. Вашингтон никак не отреагировал на эту публикацию, но отныне в личной переписке называл Джефферсона не по имени, а «тот человек».

На этом фоне показательно отношение Вашингтона к Гамильтону. В июне один журналист-республиканец в погоне за сенсациями напечатал памфлет о бывшем министре финансов, в 1792 году тайно выплачивавшем деньги некоему Джеймсу Рейнолдсу. Взятка за предоставление инсайдерской информации? Гамильтон, не умевший писать коротко, ответил на этот выпад памфлетом на девяноста пяти страницах, заявив, что эти деньги были платой за молчание мужу, которому он наставил рога. Гамильтон был известным ловеласом, и даже его друзья не сомневались, что этот удар не собьет его с ног, тем более что его деловая репутация не пострадала. Однако его политическая карьера с этих пор пошла на спад. Вашингтон послал ему одно из серебряных ведерок для вина, в свое время полученных из Европы от Гавернира Морриса, и сопроводил подарок запиской, подписанной: «Ваш искренний друг и любящий покорный слуга, генерал Вашингтон».

У Вашингтона были заботы и поважнее, доставляемые в том числе и его непутевым внуком: к пятнадцати годам тот вымахал в здорового, внешне весьма привлекательного балбеса с красивыми вьющимися волосами и большими лучистыми глазами, но совершенно не способного к учебе — давали себя знать отцовские гены. Прошлой осенью Вашингтон поместил его в Принстон, но уже несколько месяцев спустя его наставник стал слать тревожные письма. Получив от деда очередное внушение, Вашик обещал исправиться, но хватало его ненадолго. В Принстоне он продержался всего год.

В июне 1797 года Вашингтон в очередной раз наведался в строящуюся столицу и был чрезвычайно рад продвижению работ. Резиденция президента и одно крыло Капитолия были подведены под крышу, через Потомак переброшен элегантный мост. Президент Адамс не желал заниматься этим строительством, и Вашингтон охотно избавил его от обузы; он даже высказывал кое-какие предложения по части архитектуры и расположения построек. Он купил несколько участков в разных частях будущего города и на одном из них построил пару трехэтажных кирпичных домов для проживания членов Конгресса.

При этом денег у Вашингтона по-прежнему было в обрез: когда в июле племянник Сэмюэл попросил взаймы тысячу долларов на срочные нужды, он со скрипом согласился, хотя и с оговоркой: «Ты совершаешь ту же ошибку, что и многие другие, считая, будто я всегда располагаю деньгами». В своем поместье он ввел режим строгой экономии: заморозил жалованье управляющим и перешел от земледелия к менее трудоемкому скотоводству. В сентябре он отклонил приглашение на свадьбу другого племянника, Лоуренса Огастина Вашингтона, мотивируя отказ тем, что не желает больше удаляться от Маунт-Вернона далее чем на 25 миль.

В октябре в Маунт-Вернон пришла долгожданная весть об освобождении Лафайета после пяти лет тюремного заключения. Из Ольмюца он проследовал в Гамбург, где его встречали как триумфатора. Все американские суда, находившиеся в порту, подняли флаги; на одном из них устроили обед в его честь. Под приветственные клики толпы всё семейство прибыло в дом Джона Пэриша и вынужденно задержалось там на две недели: Адриенна была тяжело больна и буквально не держалась на ногах. О том, чтобы плыть зимой в Америку, не могло быть и речи; Лафайеты решили погостить немного у родни в Гольштейне.

Молодой Лафайет немедленно собрался обратно в Европу. Он написал теплое прощальное письмо своему крестному отцу, благодаря за все усилия, предпринятые для спасения его родного отца, и за душевный прием. С собой он увозил письмо, в котором Вашингтон называл его достойным сыном своих родителей.

В Париже в это время находились три американских эмиссара — Джон Маршалл, Чарлз Пинкни и Элдбридж Джерри, — посланных туда Адамсом для урегулирования вопроса с захватом американских судов во французских портах и заключения нового договора с Францией. Вашингтон не одобрял этой поездки, но нового президента не интересовало его мнение. Эмиссары уехали — и как в воду канули; Вашингтон уже даже начал беспокоиться, не гильотинировали ли их там.

В январе Вашингтон предпринял еще одну неудачную попытку вернуть сбежавшего Геркулеса. Побеги рабов превращались в нехорошую тенденцию: в начале 1798 года сбежал еще один, Цезарь, которому было уже под пятьдесят. Он не подвергался наказаниям и не мог пожаловаться на недостаток образования, поскольку умел читать, писать и даже исполнял обязанности проповедника среди рабов. Племянник Лоуренс Льюис тоже разыскивал беглого раба… Да, конечно, давно пора отменить рабство: столько хлопот и расходов, а выгоды никакой! Но сделать это должно правительство…

В феврале управляющий Андерсон собрался уходить. «Как угодно, я никогда никого не удерживал против воли и не собираюсь», — написал ему Вашингтон, но не преминул укорить шотландца за то, что был введен в большие расходы из-за устройства винокурни — дела нового, малоизученного и вряд ли нужного. (Начало нового бизнеса действительно выглядело малообещающим, но уже в 1799 году винокурня производила 11 тысяч галлонов виски в год — больше всех в Америке.) В марте он нанял секретаря Олбина Роулинза, в обязанности которого входили не только ведение счетов и переписки, но и ежедневные объезды ферм; самому хозяину было уже трудно ездить верхом.

Весной, наконец, пришло известие от Джона Маршалла из Франции: Талейран промурыжил американских эмиссаров целых пять месяцев, отказываясь то принимать их, то обсуждать суть дела, а между тем его посланцы ежедневно их навешали, пытаясь разобщить, настроить друг против друга, да еще и требуя у них денег. 3 апреля президент Адамс решился опубликовать переписку между американскими дипломатами и агентами Талейрана, обозначенными буквами XYZ публикация была перепечатана в Лондоне; разразился грандиозный скандал; акции республиканцев в США резко упали, в стране нарастали антифранцузские настроения. Вашингтон мог лишь порадоваться, что не ему распутывать этот узел.