Бернард Луис - Ислам и Запад

• Название: Ислам и Запад
• Автор: Бернард Луис
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Публицистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-89647-063-0

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.

Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

---

Некоторые из воспринявших антиориенталистскую философию сами являются компетентными профессиональными востоковедами и владеют всеми требуемыми в этой профессии навыками. Но были и другие, для которых новая эпистемология оказалась долгожданным освобождением от непосильного труда, так что отчасти книга г-на Саида обязана своей популярностью содержащейся в ней резкой критике текстологии и филологии. Критика эта обнадежила и даже воодушевила тех, кто хотел сделать карьеру в изучении Востока, но не сумел или просто не пытался учить восточные языки.

В Ближневосточном ареале имеется несколько основных языков, и все они трудны для изучения. Все они, кроме одного — современного турецкого, — не используют латиницу. Все они сформированы культурной традицией, отличной от европейской и североамериканской. Учить эти языки — тяжкий труд. Чтобы выучить арабский хотя бы удовлетворительно, а тем более хорошо, нужны время и усилия, которых хватило бы на овладение несколькими европейскими языками. Тем самым изучение арабского и других ближневосточных языков неизбежно становилось особой дисциплиной. В прошлом тот, кто посвящал себя ей, обычно не имел ни времени, ни желания заниматься социологией или, в меньшей степени, историческими дисциплинами. Историки, труд которых основывается в основном на письменных свидетельствах, с большей готовностью изучали и изучают языки и овладевают тем минимумом филологических приемов, который необходим для понимания источников, но социологи из-за пределов региона не всегда давали себе труд учить местные языки.

Обе группы, филологи и социологи, естественным образом старались принизить то, чем не обладали. Закоренелый филолог — вид почти вымерший, но вот те, кто считает, что социальная, экономическая, политическая и даже литературная теория может не только оказаться полезной для изучения источников, но и заменить его, продолжают процветать. Один из них в недавнем обзоре ближневосточной истории пренебрежительно отозвался о востоковедах, которые пытаются понять историю иной цивилизации посредством «скрупулезного изучения сложных текстов». Мало того, что он этим явственно выразил предпочтение поверхностному просмотру легких текстов, он еще и продемонстрировал, от каких испытаний может спасти антиориентализм. Согласно модным эпистемологическим воззрениям, абсолютная истина либо не существует, либо недостижима. Раз так, истина неважна, факты тоже. Всякий дискурс есть проявление соотношения сил, а всякое знание тенденциозно. Раз так, точность неважна, свидетельства тоже. Важно только отношение — мотивы и цели — того, кто использует знание, а всякое отношение можно просто поставить в заслугу себе или в вину оппоненту. Когда ставишь в вину оппоненту мотивы, которыми он руководствовался, ненужность истины, фактов, свидетельств и даже правдоподобия приходится как нельзя кстати: достаточно голословного осуждения. По тем же правилам мотивы ставятся в заслугу: добрая воля легко и быстро определяется соответствующими политическими симпатиями. Именно это демонстрирует Orientalism, где ученые, чьи методы и приемы не различимы ни по каким научным или методологическим критериям, делятся на овец и козлищ в зависимости от поддержки ими арабского дела или отсутствия таковой. Такая поддержка, да еще подкрепленная признанными литературными или социальными теориями, более чем компенсирует отсутствие лингвистических или исторических знаний.

Тем, кто исповедует подобные взгляды, по-видимому, не пришло в голову, что их позиция чрезвычайно высокомерна по отношению к арабам и прочим незападным народам. Кто, в конце концов, станет утверждать, что можно всерьез заниматься Францией, не зная французского, Германией — не зная немецкого, или даже Швецией, не зная шведского, а стремление изучить эти языки вызвано обычно враждебными побуждениями?

Отклик на антиориентализм в арабском мире поднимает иные и, в конечном итоге, более интересные и более важные вопросы.

Европейские и американские востоковеды занимались всеми азиатскими культурами — Китаем и Японией, Индией и Индонезией, да и на Ближнем Востоке они отнюдь не замыкались в арабистике, но занимались и Турцией, и Ираном, да и другими древними культурами региона. Китайцы, индийцы и прочие народы далеко не всегда в восторге от занимающихся их культурами востоковедов: время от времени критикуют их с научных позиций, иногда просто игнорируют, иногда смотрят на них с добродушным снисхождением, иногда признают примерно так, как признали эллинистов греческие ученые. Яростные и оскорбительные нападки на востоковедов предпринимает (если не считать попыток мусульман дать отпор предполагаемой угрозе со стороны соперничающей религии) одна-единственная группа среди всех изучаемых востоковедами народов, а именно арабы. В связи с этим возникает не лишенный интереса вопрос о том, арабы ли столь существенно отличаются от прочих азиатских и африканских народов, или же арабские ученые чем-то существенно отличаются от прочих востоковедов.

Помочь ответить на этот вопрос может другой немаловажный факт, а именно то, что враждебность к востоковедам отнюдь не является в арабских странах повсеместным или хотя бы преобладающим явлением. Многие востоковеды, на которых последователи Саида и близкие им школы нападают самым яростным образом, обучали целые поколения арабских студентов, а их труды переводятся и издаются в арабских странах[115]. Арабские ученые, работающие в различных связанных с востоковедением областях — истории, литературе, языкознании, философии и др., — использовали работы востоковедов, широко публиковались в востоковедных журналах и участвовали в востоковедных симпозиумах, коллоквиумах и других международных мероприятиях. Они часто расходятся во мнениях с западными востоковедами, но точно так же расходятся во мнениях сами востоковеды и сами арабские ученые в спорах между собой. Это по большей части сугубо научные разногласия, а не столкновения этнических или идеологических пристрастий, и о них спорят с соблюдением всех правил вежливости и норм научной полемики. Улюлюканьем и бранью разражаются не коллеги, заинтересованные в работе востоковедов и способные ее оценить, а совсем другие лица.

Симптоматично, что критика востоковедов вызвала мощную волну встречной критики со стороны арабских авторов. Хотя эти авторы по большей части, подобно антиориенталистам, разочарованы в западной цивилизации и осуждают то, что натворил Запад в арабских странах, их приводят в ужас самодовольные наивно-упрощенные объяснения всех несчастий арабского мира и стоящих перед ним проблем. Египетский философ Фуад Закариа в блестящем эссе подразделяет антиориенталистов на две основные категории. Первая критическая школа — религиозная и апологетическая; она защищает целостность и совершенство ислама против того, что считает покушением враждебных сил, именуемых то христианами, то миссионерами, то евреями, то марксистами, то атеистами и т. п., которые стремятся расшатать и дискредитировать ислам, чтобы навязать мусульманам свою веру. Большинство этих критиков не знают языков, на которых пишут востоковеды, и вынуждены полагаться на цитаты и немногие переводы. Что еще существеннее, они не имеют ни малейшего представления о современной науке, частью которой является западное востоковедение, и, например, не знают, что современные западные ученые столь же безжалостно анализируют собственные религиозные и культурные традиции.

Вторая группа, по профессору Закариа, нападает на востоковедение с политико-культурных, а не с религиозных позиций. И в самом деле, наиболее крикливы среди них вовсе не мусульмане, а христианские или постхристианские эмигранты из арабских стран, живущие в Западной Европе или Соединенных Штатах. Им прекрасно знакома современная светская западная цивилизация и ее научная культура, а также западные языки. В этом отношении они способны сражаться против востоковедов их же оружием. Но есть у них и серьезный недостаток: большинство их плохо владеют классическим арабским и слабо знают исламскую цивилизацию, защитниками которой они себя провозглашают. Тем самым они находятся в невыгодном положении по сравнению не только с мусульманскими апологетами, но и с самими востоковедами. Если защитники ислама воспринимают слабо знакомый им Запад наивно-эссенциалистски, вестернизированные поборники арабского политического и культурного наследия столь же наивно-эссенциалистски смотрят на реалии этого наследия в прошлом и на судьбы его наследников в настоящем. Предлагаемые антиориенталистами миражи могут только ухудшить положение, поскольку отсрочивают или затрудняют холодный критичный самоанализ, который должен предшествовать всякой серьезной попытке что-то улучшить.

Достаточно детально рассмотрев методы и приемы антиориентализма, профессор Закариа заканчивает свой труд психосоциальным анализом побуждений как востоковедов, так и двух типов их оппонентов. У тех, кого ученый называет «вестернизированными эмигрантами», он предполагает наличие любопытной дополнительной мотивации: естественного желания иммигранта в поисках самоуважения и уважения новых сограждан как можно больше превознести достижения родной культуры и свести до минимума черты, отличающие ее от культуры его новой родины.