Светлана Шипунова - Дети солнца

• Название: Дети солнца
• Автор: Светлана Шипунова
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03875-8

Книга представляет собой несколько самостоятельных произведений. "Курортные рассказы" - цикл забавных, романтических и даже трагических историй из жизни отдыхающих и "аборигенов" города Сочи. "Маленькие семейные истории", каждая из которых являет собой законченный сюжет, но все вместе они складываются в своеобразный роман о любви внутри одной семьи. "Французские новеллы", повествующие о судьбах русских эмигрантов, выходцев с юга России, нашедших свой последний приют на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем и православном кладбище в Ницце.

---

«Они по–прежнему полагают, что вы в Москве… В «Шпигеле» напечатана ещё одна статья о вас, Карл… Да, все те же обвинения… Да, мы перешлём через Владимира».

В дни, когда в доме собиралась непривычно большая компания, Фриц натурально сходил с ума. Он носился под потолком, вылетал за дверь и устремлялся в кухню, где норовил усесться прямо на принесённый гостями торт, снова врывался, как истребитель, в гостиную и камнем падал на плечо Карла, но долго не засиживался и, перепрыгнув на стол, скакал там между тарелок мейсоновского фарфора и даже пытался заглянуть в рюмку с водкой, в результате чего опрокидывал её на скатерть. Карл поощрял все его выходки, Клара нарочито всплёскивала руками, приглашая гостей умилиться проворству маленького Фрица. Гвоздём программы была демонстрация знания попугаем немецкого языка. Карл собственноручно усаживал его на плечо, косил на него глазом и спрашивал:

— Ви хайст ду?

— Фр–р–итс–с! – выкрикивал попугай.

— Ист Фриц гут? – продолжал Карл.

— Кут, кут! – кричал попугай.

«Русские коллеги» смеялись и аплодировали. Распрощавшись, обменивались между собой впечатлениями:

— Кто это придумал – подарить им попугая?

— Никто. Сами купили.

— Все‑таки они скучают…

Вдруг именно с Фрицем приключилось несчастье. Однажды Карл выпустил его, как обычно полетать по комнате, тот полетал–полетал и сел зачем‑то на открытую дверь в ванную комнату. Карл не заметил этого и, войдя в ванную, как нарочно, сильно хлопнул дверью. Фриц упал замертво.

Горю их не было предела. На предложения взять в дом кошечку, собачку или нового попугая они только качали сокрушённо головами и повторяли:

— О, Фриц, Фриц…

Именно с этого момента Карл и Клара всерьёз засобирались в Москву. Они и раньше об этом подумывали. С некоторых пор у Клары стало плохо со зрением, нужна была операция и квалифицированное наблюдение. Но видно было, что уезжать из Сочи им вовсе не хочется. Тогда, в 1990–м, они сами выбрали этот город из нескольких предложенных. Говорили, что хотят прожить остаток жизни у моря. В общем, им здесь нравилось. Клара говорила: «Зочи».

— Зочи – карашо! Красиво!

Теперь вдруг решились.

— Не жалко вам уезжать? – интересовались у Клары соседки, успевшие привыкнуть к тихим, аккуратным немцам.

Она показывала пальцем на один глаз, на другой.

— Клара плакать.

В начале 2000 года, прожив в Сочи почти десять лет, они уехали.

Уже после их отъезда по телевидению прошёл документальный фильм о Штази, и мелькнуло знакомое лицо Карла, только более молодого, чем мы знали его в Сочи. Голос за кадром назвал его двойным агентом, работавшим в разведке ФРГ на ГДР и Советский Союз. О Кларе не сказано было ни слова. И это хорошо, потому что она чаще бывает в булочной и в аптеке, её скорее узнают жители Бутово, Черкизово (или где там они живут теперь), которым случайно попадётся на глаза эта передача.

Сочи и сочинцы

Искатели золота

— Что эти люди здесь делают?

Двое мужчин – совсем молодой и постарше (возможно, отец и сын) бродят по пляжу в высоких резиновых сапогах и брезентовых брюках, тычут перед собой длинными шестами, разгребают нанесённый штормом мусор.

— Что они там ищут?

— Как, ты разве не знаешь?

Мы стоим на набережной и смотрим вниз, на пляж. Осень, холодно, утро после шторма. Там, где летом стояли лежаки и загорали отдыхающие, теперь горы брёвнышек, веток, намытой гальки, мусора. Мы наблюдаем за этими двумя вот уже полчаса, не специально, а так, просто. Дышим. Воздух после шторма хороший, резко пахнет йодом и водорослями. Говорят, это полезно – дышать йодом.

За полчаса они ничего не нашли.

— Разве там что‑нибудь есть?

— Если бы не было, они бы не искали. Какой смысл?

Тот, что помоложе, наклоняется, что‑то поднимает и, даже не рассмотрев, кладёт в карман.

— Видала?

— Ну да. И что это было?

— Не знаю. Может, серьга. А может, кольцо или цепочка.

— Я однажды тоже кольцо потеряла, когда в море купалась. А знаешь, почему? Я тебе не рассказывала? Ой… У меня такой роман был с одним отдыхающим… Похудела страшно, оно и соскользнуло. А этот мужик, с которым я… он говорит: я тебе другое куплю.

— И что, купил?

— Нет. Уехал и все.

— Да, видишь, как… Соскользнуло твоё колечко и упало на дно. И лежало себе до осени. А осенью – шторм, его и выбросило, пришли такие вот дяди и нашли. Знаешь, сколько людей тут бывает за сезон?

— Представляешь, уехал и даже не позвонил больше никогда.

Кордон Умпырь

В дебрях Кавказского биосферного заповедника разбросаны егерские кордоны, у каждого – своё название: кордон Лаура, кордон Пслух или вот ещё — кордон Умпырь.

На Умпыре – большая поляна на берегу горной речки, на поляне две деревянные избы, и живут две семьи, в обеих дети, по двое маленьких. Утром мужчины садятся на лошадей и объезжают окрестности: не сломаны ли где ценные деревья, не подстрелил ли кто медведя или серну, не повреждён ли бурным водным потоком бревенчатый мост…

Женщины на хозяйстве. Хозяйство у них натуральное – куры, коровы, поросята (поросята – пятнистые, значит, домашняя свинья с диким кабаном погуляла). Дети целыми днями на воздухе, румяные, крепенькие. А воздух тут… Во времена Союза именно в этих местах делали так называемый «забор» эталонного воздуха. Спать ложатся рано, как стемнеет, света у них нет, а ночь непроглядная, если только луна не светит.

— Не страшно вам? — туристы спрашивают.

— Нет, хорошо. А кого бояться?

— Ну, зубров…

— Э… Их, знаете, сколько осталось?

— А не скучно?

— Нет, нормально. С хозяйством скучать некогда.

— Ну, а телевизор, радио, газеты?

— Да это все нам ещё в городе надоело.

Оказывается, они всего два года тут, на Умпыре. Сами попросились. А раньше внизу жили, в городе. Между прочим, с образованием все четверо.

Педикюрша

Зовут её Вера. Худенькая, маленькая блондинка с большими глазами, улыбчивая и говорливая. Целый день она сидит на низкой скамеечке перед двумя металлическими раковинами для ног, встроенными в деревянный подиум и чистит, скоблит, разминает, массирует пятки клиенток. Клиентки восседают на стульях, по две сразу; пока Вера занимается одной, другая распаривает свои ноги. На педикюре женщины чувствуют себя королевами, важно подают ногу маленькой Вере, сидят, откинувшись на спинку стула, смотрят рассеянно в окно, подоконник уставлен цветами в горшках, за окном гуляют отдыхающие в шортах и цветных юбках нараспашку, а они сидят, прислушиваясь к щекочущим Вериным движениям, и балдеют.

У Веры своя многолетняя клиентура. К ней ходят только по записи, иначе – сиди и жди, и вряд ли дождёшься. Во–первых, местные, сочинские. Эти выручают зимой, в межсезонье. Во–вторых, отдыхающие из соседних гостиниц «Приморская» и «Ленинград», иногда даже из «Жемчужины», хотя она дальше, забредают, гуляя, именно к Вере. В сезон Вера работает без выходных и каждый день, с 8 до 8. «Как проклятая». Отпуск она тоже не берет, боясь потерять лишний день и лишний десяток клиенток. Так и сидит все лето, уткнувшись в чужие пятки, и чистит, скоблит, полирует до блеска. И без умолку болтает.

— Ну, как там море сегодня? – спрашивает Вера у очередной клиентки. – Сколько градусов вода? Купались? А я этим летом ещё не окунулась ни разу.

— Как? – удивляется клиентка, москвичка. – Живёте в Сочи и не купаетесь в море?

— А вы в Третьяковской галерее часто бываете? – спрашивает Вера. – Если я на море начну ходить, кто ж деньги зарабатывать будет?

Вера живёт одна с сыном. Она политически подкована, знает, что к чему, и рассуждает – о действиях президента, о дебатах в Думе и о внешней политике. Она всегда знает, когда президент приезжает на отдых в Сочи, в раскрытое окно парикмахерской доносятся с Курортного проспекта звуки сирен и усиленные динамиком голоса: «Принять вправо, остановиться!». Это значит, идёт кортеж с президентом, называется «спецпроезд».

— О! – говорит Вера, неистово скобля пятку. – Прибыл. Теперь жди, что погода испортится.

— Почему это? – пугается клиентка с Севера.

— А так, — говорит Вера со знанием дела. – Как только он приезжает, сразу погода портится – дождь, шторм.

Вера знает также обо всём, что происходит неподалёку от парикмахерской, в Зимнем театре.

— Это вы на закрытие «Кинотавра» сегодня идёте? – спрашивает она у клиентки из местных (артистки приезжают на кинофестиваль с почищенными в Москве пятками). – Ну, и что там? Кому Гран–при в этом году дадут, не слыхали?

— Не знаю, — пожимает плечами клиентка, которая конкурсных фильмов не видела ни одного. У неё муж начальник, она бывает исключительно на банкетах открытия и закрытия. – Наверное, «Сибирскому цирюльнику»?