Михаил Садовяну - Братья Ждер

• Название: Братья Ждер
• Автор: Михаил Садовяну
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1971

Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).

В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения. Сюжетную основу заключительной части трилогии «Княжьи люди» составляет путешествие Ионуца на Афон с целью разведать, как турки готовятся к нападению на Молдову, и победоносная война Штефана против захватчиков.

---

— Слушай, Атанасий, — мягко проговорил Ждер, — клянусь перед богом и перед богоматерью, что поступлю так, как ты сказал. А ежели не сделаю этого, то пусть душа моя пойдет в ад и будет там рядом с душой Иуды. Так назови же имя. Хотя мы и так его знаем.

— Я назову его только монаху.

— Назови.

— И после этого вы предадите мой прах земле?

— Предадим твой прах земле и будем поминать тебя сорок дней, Атанасий.

— Поминать этого осиротевшего, одинокого воина доверьте мне, — произнес отец Никодим, положив руку на голову умирающего.

Потом он приложил ухо к губам Атанасия и выслушал его исповедь. Хриплым, чуть слышным голосом умирающий назвал того, кто послал его на злодеяние.

— А теперь вы исполните то, о чем я вас молю? — прерывающимся голосом спросил он.

— Исполним.

— И пусть господарь никогда не узнает ни то, что я совершил, ни то место, где буду спать до вечного воскресения, когда владыка небесный простит мне мои грехи.

— Да будет так, — благословил его монах.

Атанасий Албанец выждал мгновение, собираясь с духом. Потом повернулся, приставил к груди нож, который крепко сжимал в левой руке, и вонзил клинок в сердце. Тело его содрогнулось в последний раз; кровь хлынула на пыльную дорогу и унесла с собою жизнь.

А в четырех шагах рыдали и молились на коленях княгини; они молили у господа бога прощения этой грешной душе.

ГЛАВА V В Васлуйском стане и в часовне Штефана-Водэ

Вот уже несколько лет Штефан-водэ имел обыкновение устраивать смотр своим войскам в стане, разбитом под городом Васлуем — меж Верхней и Нижней Молдовой. Господарский дворец находился в самом городе. Часть наемных солдат располагалась поблизости — по склону холма, что высится над долиной реки Бырлад. На вершине холма и был построен дворец князя. Наемники жили в бараках и в палатках, соблюдая во всем строжайший порядок.

За равниной, простиравшейся между Бырладом и Раковой, на холме Малой крепости, располагались остальные войска.

Там, за земляным валом и деревянными палисадами, стояли пушки, у которых дежурили немцы. Волы, перетаскивавшие эти тяжелые бронзовые орудия на низких тележках с маленькими колесами, паслись на приречных лугах под присмотром скотников и погонщиков. Ярма и дышла выстроились возле изб в ограде крепостцы. Когда немецкий капитан получал приказ о передвижении, глашатай трубил с вершины холма в горн, и погонщики гнали сивых волов к дороге, которая так и называлась — Пушечная.

На западе, на одном из склонов холма, увенчанного крепостцой, на Конюшенном лугу и на Конной поляне дежурила посменно господарская конница из Верхней Молдовы. Под Кицоком находилась конница из Нижней Молдовы. Выше по течению речки Васлуй стояли боярские дружины.

Трудно было понять, где и как размещались бояре, которые являлись на смотр вместе со своими дружинниками. Только тот, кто видел все это собственными глазами, мог представить, сколько народу собиралось в таком городке, как Васлуй. Сколько домов было в Васлуе? Примерно триста. Среди них много лавчонок, так что улица, на которой они расположены, так и называется — Торговая. Эти лавчонки и корчмы построили торговцы в незапамятные времена для проходящих через город чабанов, а также горцев, спускавшихся с гор в поисках хлеба. Здесь же устраивались и ярмарки дли крестьян, съезжавшихся со всей округи. Сюда пчеловоды везли мед и воск, а рэзеши — лошадей и рогатый скот, чабаны — брынзу, баранье сало и шерсть. Горцы доставляли дранку, гончары — горшки, а ложкари — деревянные ложки и миски. Из Белгорода, что на Днестре, приходили коробейники с дорогими безделушками, кораллами, стеклянными бусами и серьгами. Здесь бывали и прасолы, покупавшие молдавских волов, чтобы увести их потом аж в немецкую страну, что лежит за страной ляхов и за Литвой, — где-то у черта на куличках. Сюда приезжали купцы из Леванта продавать дорогое оружие и султаны из ценных перьев. Были тут и брашовяне с сукном, кушмами и простым оружием.

А как вы думаете, где останавливались во время большой иванокупальской ярмарки, длившейся две-три недели, те, кто торговал медовухой, вином, горилкой и пивом? Конечно, в Васлуе. А кроме торговцев, здесь останавливались бояре Штефана-водэ, и богатые рэзеши, и многие другие, у кого случались дела в господарской канцелярии, городские правители и дьяки, прибывавшие по приказу князя, и всякие жалобщики, домогавшиеся справедливости.

Чтобы проникнуть в город, вашим милостям непременно надобно знать васлуйский край и дороги этой местности.

Мы, васлуяне, думаем, что нет на земле краше нашего края. Горы здесь высокие — до самых небес, ущелья глубокие — до преисподней. Холмы покрыты лесами. В низинах текут тихие воды. В удобных местах раскинулись села, по склонам холмов — пашни, на равнине — богатые пажити. Выходят крестьяне на опушку леса и закладывают там пасеки. Пасечник облюбует местечко и расчистит его на несколько сажен вокруг, не дальше, чем можно швырнуть топор. В дуплах деревьев устроит ульи. Из стволов и пней сделает омшаник, лачугу и навес. Знали бы вы, какой мед у васлуян, какой воск и какую медовуху они варят! Такого напитка не было ни у татар, ни у турок, ни у венгров; во всем свете такого не найдешь. А мед? Право, самой богородице впору отведать нашего меда в райских садах. Святому Пахомию пить бы такой медовый напиток. А святому Петру зажигать бы свечи из нашего воска вокруг престола, на коем восседает господь бог, а одесную от него любимый сын его Иисус Христос.

Но какие тут дороги? Какой шлях? Нет здесь ни дорог, ни шляха, — не то что в Верхней Молдове. Есть только тропинки и дорожки. Ежели тропинку очень сильно размоет дождем, то нужно подниматься прямо по склону. В засуху тропинка тверда как камень, лошади могут разбить о нее копыта, и тогда уж следует ехать болотом. Там, где нынешней весной было болото, сейчас самая подходящая дорога для наших неподкованных лошадей. И потом вот еще что я вам скажу. Наши лошади — работяги. Вытащат из любой беды. Трудно пробираться пешком по горам, долинам и оврагам. А конь, бедняга, отовсюду вытащит. Потому коней мы держим без счету. Мы выпускаем их пастись косяками на луга. А коли требуется, идем и ловим их арканом. Очищаем коням хвосты и гривы от репьев, подрезаем челку, пучком соломы протираем спины, чтобы блестела шерсть, седлаем — и в таком виде можем предстать и перед господарем. А иной раз и для не столь важных дел: когда нужно поехать в соседнее село или в церковь, что стоит на другом холме, или побывать на кладбище, спускающемся по склону, а то и просто послать ребенка за ситом к куме, что живет за долиной, нам ни к чему седло и потник. Мы забираемся прямо на спину лошади, и так вот ездим по своим делам.

Кое-кто говорит, что Штефан-водэ устраивал военный стан в Васлуе по своим особым соображениям. Ведь здесь и наши наемные ратники, и рэзеши передвигались легко и свободно, зная каждую рытвину, каждый овраг, все поляны, убежища, потайные уголки в глухих лесных чащобах; а чужому войску, — к примеру, орде измаильтян, — не пройти безопасно по таким местам. Что могут поделать нехристи, как им тут пробраться? Господарь со своею ратью находился бы в этом краю, как в крепости: к ней трудно было приблизиться, еще опаснее обойти ее и оставить позади себя.

Но мы, васлуяне, думаем, что не из-за этого князь разбивал здесь воинский стан. Не иначе как ему просто нравилось у нас. Он раскидывал свой лагерь в ту пору, когда на лужайках начинает краснеть земляника, а в овчарнях появляется сыр. И стояли здесь шатры до тех пор, пока не созревали отборные поздние яблоки и не появлялось молодое вино, которое шипит во рту, когда им запиваешь пастраму из молодого барашка.

Есть и еще одна причина: для войск его светлости здесь всего было вдоволь — и хлеба, и брынзы, и мяса. Кроме богатства нашего края, сюда привозили и приносили всякую всячину и сверху и снизу. Сверху потому, что пастухи получили приказ не обходить Васлуйский стан, снизу потому, что жители Бырлада и торговцы хлебом из степных краев знали, что за их припасы здесь заплатят дороже, чем в других местах. Казна господаря никогда не пустовала. Чабан, землепашец, рыбак, виноградарь — каждый был уверен, что получит здесь причитающуюся ему плату звонкой монетой.

Стоило заглянуть в княжеское казначейство в тот день, когда сюда приходили войсковые начальники, а вслед за ними — придворные, а затем немцы — рейтары, пехотинцы, посыльные, татары и гонцы из крепостей, чтобы получить господарское жалованье! Держа шапки в руках, все низко кланялись капитану. Получат деньги, еще раз поклонятся и лишь потом выходят. В такие дни любо-дорого было посмотреть, как немцы пьют пиво, молдаване — вино, а казаки и татары — медовуху, как все потом веселятся и каждый поет свое. Пили до тех пор, пока, бывало, не захмелеют, пока не закружится голова, пока туман не застит очи. В такие дни ни одному воину не дозволялось носить при себе оружие.