Анатолий Гладилин - Меня убил скотина Пелл

• Название: Меня убил скотина Пелл
• Автор: Анатолий Гладилин
• Издательство: Издательство "Олимп", Издательство АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-8195-0424-0 (Издательство "Олимп"), 5-17-0056326-6 (Издательство АСТ)

Роман известного русского писателя А. Гладилина «Меня убил скотина Пелл» о русской эмиграции третьей волны. Это горькое, правдивое, порой скандальное, автобиографическое повествование от лица человека, который эмигрировал из тоталитарного СССР в свободный мир. Однако благополучная жизнь в Париже оказалась для русских литераторов лишь иллюзией. Виктор Некрасов, Александр Галич, Василий Аксенов живут на страницах этой книги под своими именами, прототипы многих зашифрованных героев легко угадываются.

Возможно ли «прокрутить жизнь назад, перенестись в другую эпоху и совместить десять судеб в одной»?... Давайте попробуем.

«Так кого же я имею в виду? Увы, для нынешнего читателя это не секрет, а вот потомки пусть гадают и мучаются...»

А. Гладилин

---

Когда-то советские интересовались здешним бытием, подробно расспрашивали, словно на себя эмигрантскую одежку примеряли. Потом интерес как-то разом исчез. Изменилась обстановка в Союзе, центр тяжести из Парижа и Нью-Йорка переместился в Москву. Ныне в любой советской газете публикуются такие страшные статьи — куда там западным радиоголосам. Про них, эмигрантов, забыли, как забывают разведчиков, когда пробил час генерального наступления. В атаку пошли танковые корпуса, кому сейчас дело до вольных стрелков?.. А он по-прежнему мнит себя стратегом: танки, генеральное… Стратег хренов, без единого франка в кармане.

Можно было, конечно, не тянуть, кончить и здесь, но… так сразу? Он уже спускался вниз, оценивал обстановку — тесно, грязновато, умывальник течет. Для наркоты, для алкоголика сойдет, но не для русского писателя. И потом, он хотел прожить целый день, прожить в свое удовольствие!

И все-таки странно, почему официант не подходит, не спрашивает, что еще он желает, — элегантный намек: не пошли бы вы на…? Это в маленьких кафе на окраинах Парижа люди сидят с газетой по многу часов, взяв всего чашку кофе. Теперь в центре другие нравы, борются, как когда-то в Союзе, за «оборачиваемость оборотных средств», то есть столики не должны простаивать. Если клиент ничего больше не заказывает — гнать его в шею!

Черт возьми, сообразил Говоров, да я же сегодня одет прилично, вот в чем дело! В глазах официанта я солидный клиент, явно иностранец, имел одно рандеву, теперь жду другого. И если бы он заметил мой фокус с монетами, то подумал: мол, иностранец изволил пошутить. Попробуем проверить.

Говоров подозвал официанта и объяснил ему, что ждет представителя фирмы, но при себе у него нет французских денег, не успел разменять в банке, сейчас с удовольствием выпил бы бутылку шампанского, если примут к оплате карточку «Америкэн экспресс». Официант выслушал почтительно, сказал, что узнает у хозяина. Тут же вернулся:

— Патрон спрашивает, что подать к шампанскому.

Честно говоря, он не любил шампанского, предпочел бы ему любое вино, но с вином этот трюк не прошел бы, заказ на стакан коньяка вызвал бы панику в кафе, а шампанское всегда на французов производит магическое впечатление — значит, у человека удача! И счет сразу большой — почему бы не принять кредитную карту?

На секунду Говорову показалось, что в кафе заглянул Актер Актерыч и заговорщицки ему подмигнул, дескать, считай, что все идет как планировали, гуляем вместе.

К Говорову вернулось спокойствие. Теперь он кум королю, а Кирочка простит ему этот кутеж. При всем ее сволочном характере она всегда одобряла траты на кафе и выпивку. Впрочем, зря он катит бочку на жену, ее скандалы и истерики — нормальная реакция на занудливость Говорова, на бесконечные указания «сделай так, не делай этого», на непрерывные подсчеты. Еще Денис заметил: «Родители, ведь если вы о чем-то между собой говорите, так только о деньгах!» Неправ Денис, хотя в последние два года именно так и было… Денис рос баловнем, ни в чем не знал отказа, Кира ему потакала: хочешь железную дорогу, велосипед, поездку летом в Ментону? Пожалуйста! И вдруг все нельзя. Но Денис-то ни в чем не был виноват, виноват отец, раз потерял работу. И мальчик озлился на отца. И ведь курит марихуану тоже в знак протеста. В четырнадцать лет приложился к наркотикам! Правда, может, это несерьезно, Говоров застукал его лишь дважды. Нет у Говорова контакта с сыном… А может, все началось с приезда Алены? Ведь невооруженным глазом было видно, что больше всех Говоров любит свою старшую дочь. Ну тоже не совсем так. Говоров, конечно, любил и Дениса, однако Алену он не видел одиннадцать лет, а Лизку, внучку свою, вообще никогда! И Говоров прыгал около девочек как сумасшедший, не замечая, что Денис ревнует. Теоретически Алена ему — сестра, а так — чужая тетка, свалившаяся из Москвы. Алена понимала Говорова без слов, она выросла в другой обстановке, знала цену каждой копейке, помнила отца молодым, веселым, а не старым занудой. А главное — для нее отец был писателем, почитаемым в Москве. Кем же был отец для Дениса? Днем отец на работе, вечером запирается в кабинете, что-то читает. Кира просила Говорова: играй с Денисом. Куда там! Все было некогда. Ребенка воспитывала мать. Ребенка воспитывала улица. А на улице Денис стыдился отца — говорит по-французски с акцентом и с ошибками… Для Алены книги отца — предмет гордости, а для Дениса — пустое место. Ведь Денис так и не выучился читать по-русски.

Если бы Алена и Лизка остались здесь, если бы Наташа приехала во Францию — не было бы сегодняшнего дня. Если бы да кабы, во рту росли грибы. А как бы он содержал две семьи в Париже? Ладно, опять заело, опять крутится одна и та же пластинка в голове. Хватит, все уже решено и подписано. Давай вспоминай что-нибудь приятное.

…Говоров в кабинете у министра культуры СССР Екатерины Фурцевой. Прием в честь молодых писателей. Все ребята пришли в костюмах и галстуках, а Говоров в промасленной автомобильной куртке — мол, нечего лебезить перед начальством.

Говоров в строгом костюме на официальном приеме в югославском посольстве в честь национального праздника. Посол (будущий председатель югославского правительства) предлагает Говорову совместную прогулку на лыжах. А за Наташкой неуклюже ухаживает министр обороны СССР маршал Малиновский.

Но на этих всех приемах мухи дохли со скуки. То ли дело у Джона, в американском посольстве. Джон со своей женой красоткой Пегги такие вечера закатывали, ужин по-бразильски, ужин по-милански, все к Джону приходили: Вознесенский, Неизвестный, Аксенов, Актер Актерыч играл отрывки из московских капустников; а когда первый раз Джон привел Говорова к американскому послу в резиденцию на Спасо…

Не надо про американцев! Они его предали и продали два года тому назад. Но не те старые знакомые, а новые начальники на Радио, молодые убийцы (с электронными калькуляторами в карманах), для которых все русские, как китайцы, на одно лицо… Нет, давай вспомним твое первое выступление в Московском университете. В университет приехал с бригадой писателей (тогда модно было выступать бригадами), все маститые, а ты — самый незаметный. Ведь только что твою повесть журнал напечатал. И вот вечер лениво течет, с трибуны ораторы байки рассказывают, студенты, чтобы время даром не терять, учебники почитывают, объявляют Говорова… И вдруг шквал аплодисментов, зал поднялся, Говоров застыл на трибуне с раскрытым ртом, ничего не понимает. Не понимает еще, что стал знаменитым писателем.

Запомнился много лет спустя ужин в ресторане «Прага» с Юрием Трифоновым, после того как у Говорова вышла книга в серии «Пламенные революционеры». И день рождения Андрея Дмитриевича Сахарова, который шумно отмечали диссиденты в сахаровской квартире на улице Чкалова.

А вот в Париже в гостях у Говорова Булат Окуджава с Олей. Булат поет свою новую песню: «Когда воротимся мы в Портленд, я первый сам взбегу на плаху. Но только в Портленд воротиться нам не придется никогда».

…Бутылка наполовину опустела, и за столиком появился Виктор Платонович.

— Зачем французскую бурду пьешь? Тяпнем лучше по сто грамм.

— Господи, Вика, с тобой-то всегда. Ведь только тебе могу рассказать…

— Знаю, начальничек, знаю, что достали тебя эти мудаки.

— Вика, это звучит дико, но я даже рад, что ты не дожил до закрытия отдела. Случись это при тебе, я бы тут же повесился.

— А помнишь, я всем объяснял? «Пока в Париже сидит Андрюха Говоров, моя семья может жить спокойно». Я был за тобой как за каменной стеной.

В кафе зажглись лампы. За окнами густели фиолетовые тени. Официант убрал пепельницу, полную окурков, поставил чистую.

С шампанским была плохая идея. Конечно, на какое-то время он расслабился, забылся, но теперь чувствовал себя раскисшим, усталым. Для чего ему шляться вечером по улицам? Хотелось скорее домой, в уютную квартиру, к Кире и Денису.

Говоров заказал кофе и снова закурил. Взять себя в руки. Отбросить все сантименты. Он должен сегодня довести все до конца.

…Всю жизнь он был должен, должен, должен. Должен был вкалывать ради денег, тянуть две семьи, должен товарищам, должен общему Делу, должен стране. А ведь он родился писателем и в принципе должен был заниматься только литературой.

Ни в коем случае нельзя себя жалеть! Чем он лучше других людей, наверно, более талантливых, с которыми судьба распорядилась гораздо круче? Почему Говоров решил, что именно ему должно повезти?

Царскосельскому Киплингу
Подфартило сберечь
Офицерскую выправку
И надменную речь.

…Ни болезни, ни старости,
Ни измены себе
Не изведал — и в августе,
В двадцать первом, к стене.
Встал, холодной испарины
Не стирая с чела,
От позора избавленный
Петроградской Чека.

Надо уходить так, как уходил Гумилев. Офицерская выправка и надменная речь! А ты унижался, писал письма этим сволочам американцам: дескать, на улице остаюсь, с детьми, внучкой… Ведь знал цену новым начальникам, сам издевался над ними. «На какой нью-йоркской помойке их выкопали!» — твои слова стали известны всему Радио.