Элисон Уэйр - Опасное наследство

• Название: Опасное наследство
• Автор: Элисон Уэйр
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-05850-7

Юная Катерина Грей, младшая сестра Джейн, королевы Англии, известной в истории как «Девятидневная королева», ждет от жизни только хорошего: она богата, невероятно красива и страстно влюблена в своего жениха, который также с нетерпением ждет дня их свадьбы. Но вскоре девушка понимает, что кровь Тюдоров, что течет в ее жилах, — самое настоящее проклятие. Она случайно находит дневник Катерины Плантагенет, внебрачной дочери печально известного Ричарда Третьего, и узнает, что ее тезка, жившая за столетие до нее, отчаянно пыталась разгадать одну из самых страшных тайн лондонского Тауэра. Тогда Катерина Грей предпринимает собственное расследование, даже не предполагая, что и ей в скором времени тоже предстоит оказаться за неприступными стенами этой мрачной темницы…

---

Все эти разговоры порядком испортили Кейт настроение. Девочка постепенно начинала понимать: близость к трону и королевская кровь, которая течет у тебя в жилах, — это не только высокая честь и привилегии. Это еще и вечный страх за свою жизнь: вокруг тебя неизменно плетутся интриги и ты постоянно подвергаешься опасности. Ее любимый отец — наглядный тому пример.

— До коронации осталось всего десять дней, — сказала Анна. — После этого парламенту придется решать, будет ли милорд и дальше исполнять свои обязанности. Мы должны молиться, ибо может случиться все, что угодно. — Она побледнела от страха.

Кейт и Мэтти гуляли по Лондону. И вдруг им навстречу попалась процессия, возглавляемая не кем иным, как самим лордом Глостером верхом на Снежинке. Кейт была ошеломлена: отец не только свободно разъезжает по городу, но и сменил траур на роскошные пурпурные одежды. За герцогом следовала огромная толпа слуг, и у всех его знак — белый вепрь.

— Боже милостивый, да их тут не меньше тысячи! — пробормотала Мэтти.

Интуитивно сознавая, что им сейчас лучше не попадаться на глаза Глостеру, обе девушки переместились в задние ряды. Толпа зевак была небольшой: лишь немногим захотелось поглазеть на происходящее, и еще меньше народу дали себе труд снять шапки. Но герцог не заметил дочь и ее горничную: он кланялся направо и налево, желая завоевать симпатии простых людей. Однако, судя по настроению лондонцев, удавалось ему это плохо.

— Нет, вы только посмотрите на него: ведет себя как король! — заметил один из зрителей. — Готов биться об заклад, этот тип уже нацелился на корону.

— Да будет он проклят! Надеюсь, Глостера постигнет кара, достойная его преступлений, — выпалил другой.

Кейт хотела было осадить наглеца, но Мэтти схватила подругу за руку и потащила прочь.

— Лучше молчать, — сказала горничная, когда они, тяжело дыша, остановились на другом конце улицы.

Кейт была зла на того лондонца за несправедливые слова, а заодно и на Мэтти, которая не позволила ей дать достойный ответ этому человеку. Однако, немного успокоившись, девушка поняла, что в данном случае горничная оказалась умнее ее. У людей уже сложилось относительно Ричарда Глостера определенное мнение, и ей не под силу их переубедить. И только сам отец, своими поступками, может восстановить собственную репутацию. Кейт не сомневалась, что со временем он непременно сделает это.

В те дни население Лондона значительно выросло за счет важных лордов, приехавших на коронацию вместе со своими свитами. Кроме них, в столице отовсюду собралось и множество простых людей. Гостиницы были переполнены, в харчевнях и на постоялых дворах не протолкнуться. Для воров наступило самое благодатное время: каждый раз, выходя на улицу, Кейт и Мэтти видели людей шерифа, которые гнались за мошенниками. За ними следовали пострадавшие — взбешенные купцы или джентльмены, выражающие справедливое возмущение. Всюду царила суета, сам воздух столицы, казалось, был пропитан духом ожидания. И вдруг, ни с того ни с сего, последовало сообщение: коронация откладывается. Ни причины, ни новой даты церемонии при этом не сообщили. И тогда Лондон загудел слухами. Вскоре, однако, стало известно, что в Вестминстере полным ходом идет подготовка к торжеству, и люди успокоились: коронация все же состоится. Оставался только один вопрос: когда?

— Интересно, почему отложили коронацию? — недоумевала Кейт, ласково поглаживая великолепное синее платье из дамаста. Девушке не терпелось надеть новый наряд.

— Понятия не имею, — пожала плечами Анна. — Милорд пишет, что одеяния, в которых король будет на коронации, уже пошиты, да и некоторые блюда для пира в Вестминстер-Холле тоже готовы. Так что задержка, вероятно, будет незначительной.

— Надеюсь, — нетерпеливо сказала Кейт. Она не хотела, чтобы отец давал своим недоброжелателям лишний повод думать о нем плохо.

Катерина Июль 1553 года; Байнардс-Касл, Лондон; монастырь Шин, Суррей

Несмотря ни на что, принцессе Марии, кажется, удалось избежать пленения. Во многих графствах люди вооружались, собираясь драться за нее. Причем среди них были не только католики, но и протестанты, преданные дочери покойного Генриха VIII. Единственная обнадеживающая новость пришла из Кембриджа, где вспыхнуло восстание против Марии, однако никаких подробностей мы не знали.

— Если Нортумберленд хочет, чтобы победа осталась за нами, он должен начать действовать немедленно, — говорит Гарри.

Однако Нортумберленд по-прежнему остается в Лондоне.

— Он пока не отваживается выступить, — мрачно поясняет Пембрук, которого мы видим теперь чрезвычайно редко. — У него недостаточно людей, и он предпринимает отчаянные усилия, чтобы набрать больше. Нортумберленд составил письмо и отнес его на подпись королеве Джейн, чтобы потом разослать копии лордам-наместникам. В этом письме твоя сестра призывает их принять все меры, чтобы защитить законную королеву, — говорит он слегка ироничным тоном, вкладывая особый сарказм в слово «законную».

Я отворачиваюсь. Мне нечего сказать свекру. Но, даст Бог, через несколько дней он еще будет умолять меня о прощении. Я с нетерпением жду этого часа.

А пока мне нужно как-то отвлечься, избавиться от тревожных мыслей. Однажды утром — воодушевленная новостью о том, что Нортумберленд собрал армию не менее чем в две тысячи человек, — я открываю маленький серебряный ларец, в котором держу драгоценности, письма, тетрадку со стихами и несколько бумаг, найденных мною в старинной башне. Сначала я достаю золотую подвеску. Хотя такие вещицы давно уже вышли из моды и теперь на них посматривают презрительно, однако я бы не отказалась ее носить. Украшение сделано очень искусно, а у сапфира такой божественный голубой цвет. Я осторожно беру подвеску, и мне кажется, что она живая и буквально трепещет у меня в руке! Воровато оглянувшись по сторонам, я надеваю подвеску на шею — и меня тут же охватывает невыносимое отчаяние, какое я уже чувствовала прежде. Ощущение ужасное, словно из души твоей разом ушли все надежды и впереди неминуемая смерть. Схватив цепочку, я безуспешно пытаюсь снять ее с шеи, тяжело дышу… наконец мне удается избавиться от злополучного украшения. Оно явно заколдовано! Никогда больше не буду надевать эту подвеску. И все же — она такая красивая и кажется совершенно безобидной, когда лежит на столе. Я некоторое время смотрю на нее, а потом принимаю решение. Завернув подвеску в кусочек вышитой тафты из своей шкатулки, я засовываю ее на самое дно ларца, твердо пообещав себе впредь никогда больше не доставать.

Интересно, думаю я, испытывала ли такие же чувства та загадочная девушка в синем платье. Она по-прежнему снится мне иногда; во сне незнакомка тянется ко мне, словно хочет что-то сказать. Однако не успевает, поскольку я всякий раз просыпаюсь. Теперь ее портрет висит в моей спальне — Гарри спросил у отца, можно ли мне взять его, и граф позволил. Я почему-то убеждена, что это Катерина Плантагенет, дочь Ричарда III. Надеюсь, что это страшное ощущение безысходного отчаяния не имеет к ней никакого отношения. Кто знает, сколько еще людей с тех пор носили эту подвеску?

Я обращаюсь к кипе бумаг. Давно собиралась внимательно их рассмотреть, но меня отвлекали более важные дела. Мне нужно время, нужно как следует сосредоточиться, потому что бумаги исписаны ужасным почерком, очень неровным и неразборчивым. То видение, что было мне на лестнице, когда мы поднимались в башню, где я и нашла эти бумаги, наверняка послано неспроста. Похоже, кому-то очень нужно, чтобы я узнала, о чем здесь говорится.

Первые несколько строк написаны более крупным и понятным почерком — я уже прочла их несколько раз и выучила наизусть, потому что они очень важны и в то же время имеют какой-то зловещий смысл. Всякий раз, перечитывая их, я неизменно недоумеваю.

«Я пишу эти строки для потомства. Говорят, что король Ричард убил своих племянников в лондонском Тауэре, чтобы захватить власть. Но это явная клевета, распускаемая его врагами, которых сегодня невозможно уличить во лжи».

Это только начало, но дальше буквы внезапно становятся крохотными, почти неразличимыми. Однако нетрудно догадаться, что передо мной текст, который в прежние времена сочли бы в высшей степени спорным, даже опасным. И автор этих записок наверняка прятал их.

Я сижу за столом в гостиной, пытаясь разобрать следующую строчку, когда входит Гарри и садится рядом со мной.

— Да уж, в такую жару упражняться в стрельбе из лука — сущая мука, — ворчит он, отирая рукой пот со лба. — Что тут у тебя, Кейт? А, те бумаги из сундука. Можно мне посмотреть?

Я показываю ему первую страницу:

— Что ты об этом думаешь?

Он читает и изумленно вскидывает брови. Затем вздыхает: