Борис Григорьев - Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии

• Название: Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии
• Автор: Борис Григорьев
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905795-02-2

В книге подробно описываются события, связанные с навигационной аварией советской подводной лодки С-363 в октябре 1981 г. в районе главной базы ВМС Швеции — Карлскруне. Эффект, произведенный этим событием, сопоставим разве что с приземлением в мае 1987 г. на Красной площади «Цессны-172», пилотируемой германским пилотом Матиасом Рустом. С тех пор на протяжении более 30 лет в Скандинавии не затихают дискуссии по поводу «постоянного вторжения» советских и российских подводных лодок в территориальные воды Швеции и Норвегии. На какой почве рождаются подобные мифы, можно понять, ознакомившись со свидетельствами непосредственного участника перипетий скандальной истории 1981 г. — ветерана Службы внешней разведки полковника Б.Н. Григорьева.

---

Дворяне, пользуясь ослабшей властью или, как принято теперь говорить, возникшим политическим вакуумом, спешили укрепить свои позиции в стране, а потому заниматься внешними делами у них не доходили руки. Петр Первый напомнил им об этом.

Часть экспедиции царя пошла в южном направлении и опустошила Сёдертэлье, Трусу, Норрчёпинг, Нючёпинг и другие города (до Карлскруны не дошли), а вторая двинулась на север от столицы к Евле, Норртэлье, Эрегрунду и Эстхаммару. Как пишет шведский историк А. Оберг, меры устрашения осуществлялись систематично и с неукоснительной последовательностью: семена прятались, скот уводился, леса поджигались, заготовки железа и чугуна топились в море.

Население в страхе разбегалось от казаков, спасаясь по лесам, вглубь страны. Около 10 ООО человек остались без крова. Экспедиция попыталась высадить десант в Стокгольм, но не хватило силенок. В стране на долгие годы воцарился страх, русскими стали пугать непослушных детей.

Карательные походы русских войск все-таки сыграли свою роль, и новый шведский временщик Арвид Горн, играя на противоречиях между Россией и зависимым от Лондона Ганновером, с помощью Англии постепенно стал замиряться: сначала с Ганноверским принцем, уступив ему Бремен и Верден, потом с прусским королем, возвратив ему южную часть Передней Померании с г. Штеттин, потом с датским, пообещав ему не поддерживать Готторп-Гольштейн и отказавшись от сбора таможенных пошлин за проход судов через Эресунн, и наконец в 1721 г. — с российским императором. Мир был подписан в г. Нюстаде. К России отошли Лифляндия, Эстония, Ингерманландия, часть Карелии, лен Выборга и острова Эзель и Дагё.

После этого Швеции как великой державе пришел конец.

Своеобразной памятью о «визитах» русских кораблей в эти края стали географические названия многочисленных островков, мысов, заливов и проливов, в которых присутствует слово «русский»: Русский холм, Русский залив, Русское Скалистое озеро, Русский поселок, Русский пояс, Русское Приторное озеро, Русский Нос, Русское болото, Русская река и т. д.

Час с небольшим тому назад, собираясь закончить представительские дела и пораньше уехать из посольства домой, я не мог и предположить, что стану пассажиром специального рейса 6-местного самолета «Цессна», арендованного Министерством обороны Швеции у авиакомпании «Суед Эйр». Тем более мне и в голову не приходило, что стану участником событий, которые наложат отпечаток на характер советско-шведских отношений, вообще на политический климат в северном регионе, оставят на долгие годы занозу в моей груди, которую я долго не решался вынуть.

Около половины одиннадцатого мне позвонил советник-посланник Е. Рымко, которого я хорошо знал еще во время моей стажировки в скандинавском отделе МИД перед выездом в Швецию, и пригласил к себе в кабинет на втором этаже. Через минуту я открыл дверь его кабинета и увидел, что он был не один. За приставным столом уже сидел наш новый военно-морской атташе капитан 1 ранга Юрий Просвирнин — моложавый интеллигентный человек спокойного и уравновешенного нрава, большой скромница, напоминавший только что выпущенного из военно-морского училища молодого мичмана. Он нравился мне своим трогательным отношением к трем маленьким дочуркам-погодкам и подкупал каким-то внутренним обаянием. До Стокгольма он работал помощником атташе в Осло и довольно неплохо говорил по-норвежски.

Просвирнин сменил на этом посту капитана 1 ранга В. Коновалова, который в моем представлении был настоящим морским волком. Внешне несколько грубоватый, сын потомственного военного моряка В. Коновалов во время войны вместе с писателем В. Пикулем окончил знаменитую Соловецкую школу юнг, так же, как и Пикуль, успел юнгой хлебнуть военной жизни на кораблях, дважды побывал в командировках в Швеции, хорошо знал флот и всё, что с ним связано. Каперанг пользовался у дипломатов заслуженным авторитетом, наиболее близкие друзья называли его адмиралом. В. Коновалов считался большим мастером по части поддержания непринужденной атмосферы в любой компании. Общение с ним в нашем банном клубе стало для меня большой честью, и я с удовольствием вспоминаю наши традиционные пятницы с обязательным дежурством по очереди, устройством пивного стола и бесконечными рассказами и байками о соленой русской жизни. Е.П. Рымко также был беспременным завсегдатаем банных заседаний, он уже сталкивался с В. Коноваловым в Швеции в предыдущей своей командировке, поддерживал с ним дружбу и по возвращении в Союз.

Не пригласив присесть, Евгений Потапович сразу приступил к делу.

— У тебя есть с собой деньги? — Был его первый вопрос.

— Да, служебные.

— Вот и хорошо. Через 15 минут нужно срочно вылететь в Карлскруну. Вас вместе с Юрой ждет шведский самолет в Бромме14.

— Это всё в связи с подводной лодкой?

— Да. Нужно поехать на место, разобраться в ситуации и помочь экипажу.

— А с…15 согласовано?

— Да, конечно. Он не возражает. Кроме тебя, никто в консульском отделе не имеет опыта работы во внештатных ситуациях, так что. Одним словом, времени на разговоры нет. Шведы предложили нам в последний момент воспользоваться попутным самолетом, и упустить такую возможность было бы непростительно.

— Но у меня с собой нет даже зубной щетки!

— Ничего. Купишь в Карлскруне. Очень надеюсь, что вы с военным атташе разберетесь на месте и доложите нам, как обстоят дела. Вам поручается вести переговоры с местными военными властями и вступать в контакт с экипажем лодки.

— На сколько дней рассчитана командировка?

— Не знаю. Обстановка запутанная и весьма неоднозначная. Сколько надо, столько и пробудете. Если нужно — звоните, пришлем помощь. А теперь бегите, Валера вас уже ждет. Нельзя опоздать на самолет. До свидания. Желаю успеха.

Ю. Просвирнин был уже собран, поскольку о выезде к месту событий был предупрежден заранее. Я же кубарем помчался к резиденту: договоренность договоренностью, а лучше лично убедиться и получить какое-нибудь ЦУ перед отъездом.

— Знаю, всё знаю, — встретил меня начальник. — Дело государственное, надо пострадать.

— Но как же с моей работой? Я же стану героем журналистских репортажей! Как после этого смогу работать? Нельзя будет нигде показаться — ведь меня каждая собака будет узнавать в городе.

— Я это беру на себя, если ты имеешь в виду Центр. Еще вопросы есть?

— Нет.

— Тогда с богом. Держи контакт с Евгением Потаповичем.

Из воспоминаний Е.П. Рымко

…Согласно принятой в НАТО классификации, наша подлодка относилась к типу «Виски». Поэтому инцидент был окрещен прессой как «Whiskey on the Rocks», то есть буквально: «"Виски" на скале», а на языке барменов — «Виски со льдом». В общем, юмор не покидал шведов.

Но нам было не до юмора. Москва пока молчала. И только некоторое время спустя мы сообщили шведам о том, что подводная лодка в результате выхода из строя навигационного оборудования непреднамеренно зашла в шведские территориальные воды. Выражалась также просьба допустить советские буксиры для снятия лодки с мели и отбуксирования ее в нейтральные воды. С этим сообщением М. Яковлев направился в шведский МИД. Выслушав его, шведы категорически отказали в допуске буксирных судов (речь шла о заходе в акваторию военно-морской базы) и более того — потребовали осмотреть подлодку и допросить ее командира для выяснения обстоятельств происшествия.

Итак, складывалась тупиковая ситуация.

В один из последующих дней, когда посол и я снова были во Дворце наследного принца (шведский МИД), меня отвел в сторону служитель и сказал, что Лейфланд хотел бы переговорить. Когда я вошел в кабинет генерального секретаря МИД, он в доверительном тоне сразу же спросил: «В чем дело? Почему советская сторона вот уже несколько дней не приносит извинений в связи с инцидентом? Нам трудно объяснить это шведской общественности, — сказал он, — особенно с учетом добрососедских отношений между нашими странами».

Через день из Москвы пришло указание принести шведам официальное извинение. Более того, было дано наше согласие на то, чтобы шведские представители посетили командира подлодки на ее борту. Мы приняли также предложение о доставке командира — капитана 3 ранга Анатолия Гущина — под гарантию личной безопасности на шведский сторожевой корабль, находящийся за пределами шведской запретной зоны для его опроса (мы всячески избегали слова «допрос»16). Такая подвижка в нашей позиции открывала возможность закрыть инцидент. А. Гущин и еще один назначенный им офицер поднялись с подлодки на шведский вертолет и затем были доставлены на борт сторожевика. К тому времени там уже находились представители советского посольства: военный атташе Просвирнин и секретарь консульского отдела Григорьев.