Игорь Зотиков - Пикник на Аппалачской тропе

• Название: Пикник на Аппалачской тропе
• Автор: Игорь Зотиков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00554-4

В непринужденной, доверительной форме автор — почетный полярник, доктор географических наук — рассказывает о своих удивительных и неожиданных встречах с простыми людьми США — учеными, фермерами, мелкими предпринимателями. Книга пронизана стремлением понять сущность американцев, их идеалы, жизненные стимулы, своеобразные взгляды на жизнь и труд.

В книге использованы рисунки автора, сделанные им во время работы в США.

---

— Понимаете, Игор, у меня большой дом, расположенный в прекрасном месте, поэтому и плачу за него большой налог, 2200 долларов в год, то есть двести в месяц, кроме того, я должна выплачивать «мортгич», то есть деньги банку, где я взяла ссуду. Это еще триста в месяц. А кроме того, надо платить за газ, свет, отопление — это еще двести. А ведь работа секретаря адвоката дает только сто шестьдесят долларов в месяц, из которых почти половина идет в налог государству. Поэтому я убираю дома нелегально, у меня есть несколько постоянных клиентов, от которых я получаю зарплату «из-под стола». Тогда не надо платить этих невероятных налогов. Одно при этом плохо — я не могу получить новый заем в банке, ведь хотя я зарабатываю неплохо, но официально-то, для банка, получаю гроши. А заем мне нужен.

Оказалось, что хотя Мери только сорок два года, у нее четверо детей и все они улетели из гнезда. Собственно, и гнезда нет. Она развелась с мужем.

— Мой отец — поляк, католик, а мать — итальянка, протестантка. Я родилась и выросла в маленьком городке из двадцати домов в ста милях на юг от Буффало. Родители фермерствовали, и я росла как кантри-гел (деревенская девушка). Ухаживала за коровами, помогала на сенокосе, делала домашнюю работу. Не успела кончить школу, было еще семнадцать — меня посватал парень из нашего городка, такой же одинокий, как и я. Ведь дома в городке находились на расстоянии полмили, а то и больше друг от друга, машин и велосипедов у нас не было, поэтому росли все такими стеснительными. Я вышла замуж, мы купили в рассрочку маленький трейлер. Мне семнадцать — ему девятнадцать. Он решил быть фермером, арендовал землю. Но хотя он вырос на земле, фермером он оказался неважным. В первый год жизни мы не заготовили дрова, а зима была холодная, занимались тем, что собирали по лесам палки и сожгли потихоньку всю мебель, пока не потеплело. А у меня пошли дети, девочки — одна за другой. Только третий ребенок был мальчик. Но Поль, так звали мужа, оказалось, не выносил мальчиков. Рука у него была тяжелая, и он стал поколачивать меня, а потом и сына. Правда, девочек не трогал. И дела свои вел из рук вон плохо. Орудия купит — сломает и бросит в поле. Да и не везло. Однажды вырастили прекрасный урожай лука, но когда он уже поспевал, пошли сплошные дожди и залили поле, и лук сгнил. А другой раз вырастили прекрасный урожай зеленого горошка. Но оказалось, что его у всех в тот год было много, и продали почти за бесценок. Правда, Поль не пил, не гулял с женщинами, но и не разговаривал с нами. Вернется с поля, сядет на пороге и молчит. Ни слова. Я тоже весь день без людей, ведь вы знаете фермерскую жизнь. До соседа — полмили. В шестнадцать лет сын Рик ушел из дома, уехал в штат Северная Каролина, где у Поля был (доставшийся по наследству) маленький кусочек земли и на нем трейлер. В этом-то трейлере Рик и стал жить. Я очень переживала за него, ведь девочки были от меня далеки, они все были в делах церкви «Свидетели Иеговы», к которой их приобщил отец. И в это время умирает моя бабушка и оставляет мне и моему брату наследство — по пятьсот долларов каждому! У нас никогда не было таких денег наличными. Раньше я бы отдала деньги мужу, но теперь, когда ушел Рик, я сказала, что ухожу от него. Ведь этих денег мне хватит на покупку автомобиля и чуть-чуть на жизнь. Я купила по дешевке машину, забрала мной. Я ведь даже в Нью-Йорке-сити ни разу не была, а ты видел весь мир!

— Что ты, что ты, Мери! Ты открыла для меня еще одну Америку. Скажи, а что сейчас с Полем, твоим первым мужем?

— Оо! Он по-прежнему живет там, где я его оставила. По-прежнему фермерствует, с таким же «успехом». Он женился на молоденькой, красивой девушке. Она родила ему еще двух детей, а потом убежала от него. Просто села на его машину и убежала. Сейчас она здесь в Буффало, работает как «го-го-гел». Ты знаешь, что такое «го-го-гел»? Это девушка, которая танцует на высоком помосте сначала одетая, потом раздевается постепенно, а потом совсем голая. Эта работа для нее. Она всегда любила петь, танцевать и никогда не любила работать, всегда рвалась куда-то, я знала ее, когда она была девочкой…

— Послушайте, Мери, еще один вопрос. Что у вас с Артом, серьезно?..

— Как тебе сказать, Игор. Арт — мой старый френд, но не бой-френд, не любовник. По-моему, он импотент. Он просит меня выйти за него замуж, но отказывается провести со мной время в постели. Говорит, что секс до женитьбы — большой грех. Но я уже настрадалась с моим вторым мужем, который был нормальным парнем до того, как я стала его женой. Так что я могу представить, что за жизнь будет у нас с Артом, если мы поженимся. Вообще, Игор, наши американские мужчины, когда им за сорок пять, уже такие развалины, так полны всяких физических, физиологических и психологических проблем. Они или хотят, но не могут, или могут, но почему-нибудь не хотят. По-моему, в этом виновата слишком напряженная у многих жизнь, а еще разводы. Посмотрите, как иного кругом разводов, а напряжение каждого развода в этой стране так велико, что мужчина, проходя через него, надолго становится психологическим инвалидом. Так, во всяком случае, написано в моих книжках по психологии. А ведь Арт тоже прошел через развод. Его жена убежала со своим бой-френдом в Солт-Лейк-сити, и Арт воспитывает пятнадцатилетнюю дочь.

— А что он делает?

— А ничего. Получает немного по каким-то бумагам, мать ему помогает. У него был какой-то свой бизнес, но недавно он прошел через банкротство. Это тоже не способствует выходу мужчины из депрессии. Так что мы друзья. Помогаем иногда друг другу. Он мне с машиной, я ему иногда — по хозяйству. Ходим на сквер-дансы вместе, живем часто то у меня, то у него дома, но в разных спальнях. Спасибо, Игор, я действительно должна бежать. Кстати, теперь у меня к тебе один вопрос. У вас в стране известна венерическая болезнь под названием… — И она произнесла слово, которое было для меня новым.

— Первый раз слышу.

— Я так и знала, все не только хорошее, но и плохое начинается в нашей стране. Это ужасная новая болезнь. От нее, правда, не умирают, но и не излечиваются пока. В одном из последних журналов «Ньюсвик» написано, что сейчас ею больны уже семнадцать процентов взрослого населения Америки. Ты знаешь, что у нас прошла сексуальная революция, каждый мог жить с кем хотел. Мне кажется, что эта болезнь убьет сексуальную революцию. Люди стараются поддерживать постоянные связи… Ну ладно, мне действительно пора!

Я помог ей надеть легкую, подделанную под мех ягуара шубку, она смело, по-ренуаровски подкрасила губы, и мы вышли.

— Не провожай меня, — сказала она и, зябко подняв воротничок шубки, дошла до своей огромной, помятой со всех сторон, заржавленной машины, помахала на прощание мне рукой.

Взревел мотор, машина окуталась сизым дымом, и Мери, лихо, но профессионально развернувшись, уехала подметать и мыть посуду еще в одном доме.

А я стал думать об одиноких фермерах, убегающих от них женах, страстях, кипящих под покровами спокойных вежливых разговоров, и вдруг вспомнил, что мне это уже известно из произведений Роберта Фроста. Значит, Америка фермеров Новой Англии Роберта Фроста жива, пережила все «революции», которые ее потрясли за все это время. Я так люблю Фроста. Удивительно: почему многие думают, что русские живут чувствами, а американцы — рассудком. Мне кажется, что это совсем не так.

29 ноября. Закончился День благодарения, и диктор телевидения объявил, что последний день этого праздника — первый день начала рождественских праздников. С тех пор повсюду появился улыбающийся Санта Клаус, реклама стала призывать покупать рождественские подарки, кругом объявлен «рождественский сейл»: «Покупайте скорее, иначе мы все продадим, и для вас ничего не останется…»

Вчера вечером я пригласил в гости того православного священника из Румынии, который по-прежнему живет в «Мавританском дворе» в бывшей моей комнате. Ему двадцать девять лет, и зовут его Иосиф Мареску. Чуть выше среднего роста, стройный, как юноша, черная аккуратная бородка и усы, черные блестящие густые волосы с аккуратным пробором посредине. Голос спокойный, неторопливый, и весь он какой-то неземной и в то же время такой основательный, что ли, твердо-твердо знающий свою цель в жизни, несмотря на то что во всем остальном — почти что мальчик. Если бы он не был священником, он мог бы быть каким-нибудь революционером, террористом, кем угодно, если это было бы необходимо для его любимой Румынии. Когда он говорит о родине, у него даже голос дрожит. Вся сознательная жизнь Иосифа принадлежит восточной православной церкви, как он ее называет. Сначала были шесть лет духовной семинарии. Потом четыре года в высшей духовной семинарии Бухареста. И еще три года в аспирантуре, в результате чего он стал доктором теологии. Все это было в Румынии, где он жил со своей мамой и сестрой. И тут пришла разнарядка на продолжение обучения в различных теологических учреждениях Европы и Америки, в том числе было два места на теологический факультет Чикагского университета. Иосиф подал документы на конкурс и, несмотря на то что на каждое место претендовало двадцать человек, неожиданно для себя прошел. И вот уже два с половиной года он не видел своей любимой Румынии, а за последние полгода, так же как и я, не получил ни одного письма из дома. За это время он прошел весь положенный курс, написал диссертацию и стал еще доктором искусств и теологии Чикагского университета. Оказалось, что в Чикаго существует большая колония румын и румынская православная миссионерская церковь. Да, миссионерская, потому что Америка рассматривается духовными властями Румынии и России как страна, в которую надо посылать миссионеров, чтобы обращать здешних жителей, ведущих неправильную религиозную жизнь, в православную веру. Диана едет миссионерствовать «за море», а «из-за моря» приехал с той же целью Иосиф. И вот сейчас Иосифу предложили стать священником одной из таких миссионерских церквей в одном маленьком городке в Канаде, в провинции Онтарио. Именно поэтому он живет здесь, на границе с Канадой, уже два месяца. Он ждет канадскую визу, а ее пока ему не дают. А если она придет, он не увидит своей любимой Румынии еще три года. Живет Иосиф тихо и скромно. Сидит большую часть времени дома, читает, пишет статьи в религиозный журнал восточной православной церкви, который издается в Чикаго.