Надежда Попова - Natura bestiarum.

• Название: Natura bestiarum.
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Фэнтези

Европа XIV века. История пошла другим путем. Одиозный «Молот ведьм» был создан на полтора века раньше, чем в реальной истории; Инквизиция появилась на сотню лет раньше, чем соответствующая организация в нашем мире. Раньше появились и ее противники, возмущенные методами и действиями насквозь коррумпированной и безжалостной системы. Однако существование людей, обладающих сверхъестественными способностями, является не вымыслом, а злободневным фактом, и наличие организации, препятствующей им использовать свои умения во зло, все-таки необходимо.

Германия, зима 1394 a.D. Следователь Конгрегации Курт Гессе и его помощник Бруно Хоффмайер, направленные к очередному месту прохождения службы, застигнуты метелью. Они вынуждены остановиться на ночлег в придорожном трактире. Разыгравшаяся метель делает дальнейший путь невозможным, и уже следующей же ночью становится ясно, что скука — еще не самая большая неприятность, свалившаяся на их головы.

Страница автора на СИ: http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/

Файл размещен в библиотеках Флибуста и Либрусек c согласия автора

---

— Бруно, — поморщился Курт, и тот посерьезнел:

— В самом деле. Я привык доверять тебе в вопросах работы, я готов согласиться с тем, что господин великий охотник знает свое дело, однако мне как человеку несведущему неясны некоторые детали. К примеру, такая: не похоже, чтоб вы оба особенно тревожились о том, что происходит снаружи.

— И без того понятно, что, — пожал плечами Ван Ален. — Судя по всему, этот горе-вояка и в самом деле сумел задеть зверя — иначе не воображаю, как бы он смог добраться до двери, да еще с раненым на плечах. А коли так — около часу тварь будет зализывать себе рану; а если сумеет найти, чем подкрепиться, то и меньше. Однако вскоре рассвет, и строить планы на его месте я б не стал… И, раз уж зашла об этом речь, — вновь обратясь к Курту, поинтересовался охотник, — отчего это помощник инквизитора «несведущ» в подобных вопросах? Кстати замечу, я вообще не обнаружил особенной информированности в стане Господних служителей. Ведь вам по долгу службы приходится сталкиваться именно с такими вещами, а тут инквизитор в крупном городе на голубом глазу доказывает, что стриг сгорает от удара осиновым колом, а вервольфы боятся серебра.

— Печальный опыт? — уточнил Курт и, увидя, как Ван Ален покривился, усмехнулся: — Ошибаешься, Ян. По долгу службы нам приходится сталкиваться с благочестивыми старушками, добропорядочными бюргерами и приветливыми семейными парами, кои на поверку оказываются нечистью хуже вурдалака. Этому и учат. Служака из городской стражи тоже, скажу тебе, не в курсе того, что курфюрст такой-то тайком потрахивает племянницу и точит когти на Императора; он знает, что домушник Пошарь-ка позавчера был замечен на улице больших барышей, где и будет его ловить послезавтра. Когда привычки и стремления курфюрста станут известны с точностью, когда они будут иметь значение для жизни всего народонаселения, тогда служаку и поставят о них в известность.

— То есть?

— То есть, теперь, когда кое-какие сведения относительно стригов, ликантропов и магически настроенных господ и негоспод в некотором роде упорядочены и подтверждены, когда упомянутые персоны вдруг зачастили появляться на людях — думаю, следующее поколение следователей порадует тебя своей осведомленностью. Сейчас, увы, должной информацией обладают лишь немногие. Информация же, Ян, это такая вещь, которая достается с трудом, особенно в нашем случае. На белом свете есть множество людей, которым известно то или другое, но это вполне может быть не известным нам, ибо люди эти распространяться о своих знаниях отчего-то не желают. Аd vocem[24], мне что-то не доводилось видеть выстроившихся в очередь охотников, жаждущих поделиться добытыми данными со служителями Конгрегации.

— Это наезд? — уточнил Ван Ален. — А мы вам не обязаны…

— Не обязаны, — подтвердил Курт, не дав охотнику докончить. — Вы не обязаны делиться с нами сведениями, полученными за многовековую историю существования охотничьего сообщества — сведениями гораздо более достоверными, нежели наши, обретенные за несколько десятилетий собственными малыми силами.

— Итак, это наезд.

— Это объяснение всему происходящему, Ян. То, что мы знали прежде — ты сам понимаешь, сколько в этом истинности и каким образом подобная информация добывалась. То, что нам известно теперь — жалкие крохи. И когда я знаю, что есть люди, знающие больше нас, делающие то же, что мы, но не желающие помогать нам… Давно хотелось встретить одного из этих людей и спросить у него, что это. Дух соперничества? Не думаю, что он оправдан, когда речь идет о людских жизнях.

— Как у тебя все гладко, — фыркнул Ван Ален. — Вы все в белом, а мы самовлюбленные болваны… Ты прав в одном: сведения, которые известны нам — они в самом деле собирались долго. Поколениями. Самой Инквизиции еще в помине не было, когда охотники делали то, что делали. И когда в это самое дело пришли вы — согласись, Молот Ведьм, мало у кого появлялось непреодолимое желание откровенничать с ребятами в рясах, которые готовы были испепелить уже за то, что тебе известно больше них, а посему — охотники просто продолжали исполнять свою работу так, словно вас нет, и попробуй сказать, что это не разумно. Возразишь, что теперь Инквизиция уже не та? А как знать. Во-первых, и теперь еще кое-где доводится услышать о делах, так скажу, минувших дней. И во-вторых… Быть может, эти самые прежние дни еще вернутся? Сменится ваше руководство, и пришедшие им на смену скажут — все, ребята, поиграли, и будет, хватит маяться дурью, пора бы и вернуться к устоям. Зачистят вас, как ненужную надпись на свитке, прикроют академию или переформируют, подымут вас на помосты как предателей христианских истин, а вместе с вами и всех тех, кто помогал вам утверждаться в еретических помыслах — всех ваших агентов, информаторов, добровольных пособников… Мы существовали веками, передавали знания друг другу, изводили нечисть, и у нас хорошо получалось. Optima est inimicus bonum[25]. Связавшись с вами, мы рисковали бы уничтожить все то, чего удалось добиться.

— Все зависит от желания, — возразил Курт твердо. — От того, что стоит на первом месте — конечная цель в виде очищенного от крыс и тараканов дома или что-то иное. Знаешь, в одном из моих расследований ко мне пришел человек из уличной шайки — дабы сообщить информацию, значимую для того дела. Да, он не подходил к присяге, не подписывал показаний, не озвучивал их перед собранием инквизиторов; он просто сообщил нужные сведения так, как почел возможным, потому что это было важно. Потому что не мог не сообщить. Совесть не позволила… А вам отчего-то позволяет. Не хотите или боитесь явиться лично — подбросьте анонимку, на худой конец!.. Быть может, дело все-таки в том, что это лишь такая форма ревности? Все равно что отдать сотню из кровью и потом накопленной тысячи.

— Если б ты был прав, в этой истории я держался бы от тебя подальше и не ответил бы ни на один из твоих вопросов.

— «Здесь тебе не допросная», — напомнил Курт насмешливо, и Ван Ален недовольно нахмурился. — «Это не имеет значения»… «Не суть важно, как»… Ты и был не слишком-то разговорчив, Ян — мне приходилось вытягивать из тебя ответы. И не застряли б мы здесь на несколько дней, не одолела бы тебя скука, не допекло бы это вынужденное бездействие — ты так и не пустился бы в откровения, продолжая в лучшем случае отмалчиваться, а в худшем — кормить меня сказками. Та теория, высказанная тобою в первый вечер, та, что ты выдал за инквизиторскую… Ведь это не выкладки наших мыслителей. Уж это я знаю. Это ваши измышления.

— Да, ну и что? Какая разница? И теперь ты намерен вменить мне в вину то, что никто из нас не явился на инквизиторский consilium, чтоб поделиться своими фантазиями? Я и прежде знал, что лучшее достоинство инквизитора — цепляться к мелочам, однако всему ж есть свои пределы.

— Не такая уж это мелочь, — возразил Курт серьезно. — Ведь ты явно не сам все это выдумал, верно? Ты излагал, что называется, своими словами чьи-то мысли. Кто-то когда-то составил статистику, подсчитал, свел данные, сравнил, припомнил или перечитал что-то, касающееся темы — и вывел столь оригинальную версию. Это pro minimum означает, что у вас наличествует соответствующая литература. Еще все это значит, что ваша structura — это не только горстка сорвиголов, у которых кипит кровь от переизбытка нерастраченных сил и жажды приключений; это значит, что среди вас есть и те, кто эту литературу штудирует, у кого хватает знаний и разумения истолковать события и сведения. Еще я учитываю тот факт, что сообщество охотников, в отличие от Конгрегации, не только существует с незапамятных времен, но и (главное) — у вас не прерывалась передача знаний. А стало быть, упомянутая мною литература многочисленна, многообразна и местами, возможно, древнее многого, известного человечеству.

— Не знаю, что там у нас за «соответствующая литература», — отозвался Ван Ален неприветливо, — что там за труды и где скоплены; не мое дело. «Передача знаний», знаешь ли, тоже не совсем уж гладко шла — бывали годы, как мне рассказали, когда охотники в Германии совсем было загнулись, восстанавливались по крохам, припоминая семейные и соседские байки о старике Йохане, который обитает в далекой деревне в предместье неизвестного города и который тридцать лет назад, по слухам, развеял по ветру тыщу призраков. Теперь-то — да, можно применить к нам и заумные словечки; теперь мы в каком-то смысле structura. И — да, есть у нас люди, которые не могут, как я, взять оружие и применить его в деле, но зато им что-то такое Бог вложил в мозги. Наверное, есть какие-то писания, не знаю. Может быть, они друг для друга делают какие-то заметки; нам, понимаешь, эти подробности до… фонаря. Когда есть время просто так посидеть, когда заходит разговор — да, перетираем тему; но нам больше интересно, какого сорта чеснок лучше выращивать для стрига или как правильно выговаривать «vade retro», чтоб подействовало.