Надежда Попова - Natura bestiarum.

• Название: Natura bestiarum.
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Фэнтези

Европа XIV века. История пошла другим путем. Одиозный «Молот ведьм» был создан на полтора века раньше, чем в реальной истории; Инквизиция появилась на сотню лет раньше, чем соответствующая организация в нашем мире. Раньше появились и ее противники, возмущенные методами и действиями насквозь коррумпированной и безжалостной системы. Однако существование людей, обладающих сверхъестественными способностями, является не вымыслом, а злободневным фактом, и наличие организации, препятствующей им использовать свои умения во зло, все-таки необходимо.

Германия, зима 1394 a.D. Следователь Конгрегации Курт Гессе и его помощник Бруно Хоффмайер, направленные к очередному месту прохождения службы, застигнуты метелью. Они вынуждены остановиться на ночлег в придорожном трактире. Разыгравшаяся метель делает дальнейший путь невозможным, и уже следующей же ночью становится ясно, что скука — еще не самая большая неприятность, свалившаяся на их головы.

Страница автора на СИ: http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/

Файл размещен в библиотеках Флибуста и Либрусек c согласия автора

---

— Любитель горожанок наверняка тоже, — усмехнулся охотник, пояснив: — Во сне плакал и пару раз обделался… А как сам?

— Благодарю, ощущения самые наиприятнейшие. Голова раскалывается, нога болит, дышать тяжко. Но жить буду.

— Будем жить, — кивнул Ван Ален, придвинув к ним два наполненных стакана и налил себе. — Только не увлекайтесь — кровотечение откроется… Какие планы? — поинтересовался он, опустошив стакан, и Курт кивнул на ногу:

— В ближайшие пару дней я отсюда никуда не денусь. И в любом случае — у Макса впереди еще ночь; лучше переждать ее здесь.

— И как ты намерен добираться до города с этой колодой и без лошади?

— А в этом, надеюсь, мне поможешь ты, — ответил Курт, и тот удивленно поднял брови, глядя на него с подозрением. — Ты ведь, полагаю, предпочтешь свалить отсюда как можно скорее?

— Разумеется. Задержусь в городе на денек; довезу Марию до дому и, быть может, попытаюсь впарить ее родителям какую-нибудь историйку, дабы не слишком на нее крысились. Девчонке и без того досталось.

— Хочу попросить тебя заглянуть в тамошнее отделение Конгрегации…

— Тю! — оборвал его Ван Ален, отодвинувшись в показном ужасе. — Так мы не договаривались.

— Я не прошу тебя являться на прием к обер-инквизитору. Просто передай им письмо от меня — кому угодно, хоть стражу у двери; и можешь ехать по своим делам.

— А в письме будет написано «задержать этого человека и посадить под замок»?

— В письме просьба забрать меня из этой дыры, — вздохнул Курт снисходительно. — И прислать кого-нибудь, дабы разгрести этот мертвячник.

— Ладно, — согласился Ван Ален неохотно. — Письмо передам. Если поклянешься, что не подкинешь никакой подлянки, и я не окажусь в камере.

— Клясться не буду; все равно моим клятвам ты не поверишь, и правильно. Я скорее призову в свидетели логику; ведь мы, кажется, договорились, что, когда все это кончится, мы обсудим условия, при которых ты сумеешь связать меня со своими. А от добра добра не ищут.

— Ты надолго в этом отделении?

— Ну, пару месяцев я уж точно никуда уехать не соберусь, что понятно. А там — как знать; не в моей это воле.

— Я еду к брату, — спустя мгновенное колебание вздохнул охотник. — Займет это немного времени, и я вполне успею связаться со своими и обсудить твои… предложения. В июне, в первых днях, я снова посещу этот трактир. Если не передумаешь, будь здесь. Я скажу, что наши думают обо всем этом. Большего от меня не жди.

— Вполне разумно, — пожал плечами Курт. — Да и я к тому времени сумею достучаться до начальства и узнать, какими благами уполномочен соблазнять вас… А теперь — чего попросишь ты?

— Я? — переспросил Ван Ален с искренним удивлением; Курт усмехнулся, коснувшись двух пересекающих бровь швов:

— Ты, помнится, в уплату за мою спасенную жизнь грозился потребовать что-нибудь, когда все закончится. Итак, Ян, все закончилось; я готов платить долги.

— Да брось ты, — покривился охотник, отмахнувшись. — Это я так. Вас туда, в вашу академию, нарочно набирают без чувства юмора?

— Инквизитор первого ранга, — напомнил он серьезно. — Со связями и репутацией. До нашей следующей встречи другой такой возможности выклянчить что-нибудь не представится.

— Ну, — не слишком уверенно начал охотник, умолкнув, и Курт ободряюще кивнул. — Ну, — решительно повторил Ван Ален, — хорошо. Да, есть одна вещь. Я, поскольку на вашу братию не работаю, действую на свой страх и риск; бумажек с подписью не имею, арестов не произвожу, отчетов не пишу, а посему мои деяния порою вступают… как бы так помягче… в противоречие с законом. Бывает, что местным, особенно местным властям, не растолкуешь, что и к чему — не слушают.

— Ясно. И где же тебя разыскивают? и за что?

— Ну, не так чтоб по всей Германии и не так чтоб за сплошные душегубства; есть проблемы, но серьезная только одна. В одной деревеньке под Линдхаймом местный владетель — такой, зараза, правильный; на него его крестьянство молится просто… Словом, взъело его отрядить своих людей на расследование убийства одной из его крестьянок. Нет, эта гнусная ухмылка ни к чему: как я уже сказал, просто дядька слишком правильный. Крестьянка — бабка лет ста. А то и тыщи. С виду старушка такая тихая, а на деле — ну просто полный инквизиторский набор, от жертвоприношений до человекоядения. Так сложилось, что бабку пришлось валить на месте, не успев вступить с властями в разъяснительное общение, а уж после, когда шум поднялся, когда разозленные соседи да этот барончик праведный… Пришлось брать ноги в руки. Если ты и впрямь можешь чем-то помочь, то просьба такая: растолкуй там, что два парня, которых приметы разосланы по всему предместью, вполне себе парни ничего даже. А бабкина светлая память ощутимо пошатнется, если они перекопают ее сад. Один младенческий труп там уж точно есть, но я полагаю, что их существенно больше. Вот, собственно, и все. Знаешь, это охотничий принцип: не работаем дважды в одном месте, но — как знать, вдруг доведется сунуться в те края еще раз, а когда тебя ищет каждая собака, работать как-то не с руки.

— Съездим, — кивнул Курт. — Перекопаем. Или при следующей встрече я скажу тебе, что можешь заглянуть к тому барону на кружечку, или — что ты убил невинную старушку.

— Поверь, — возразил Ван Ален мрачно. — И без этого доказательств было довольно — это кроме того, что она нас с братом едва не свернула в бараний рог. Старая карга — Сатана в юбке.

— Макс, — тихо произнес Бруно, и Курт обернулся к лестнице, глядя на Хагнера, идущего вниз неспешно и словно бы нерешительно. На последних ступенях он остановился, оглядывая трапезный зал, и снова двинулся вперед, ступая осторожно, точно по льду.

— Все это кажется небылью, — без приветствия пояснил парнишка, остановясь подле стола, и так же медленно уселся напротив, рядом с Ван Аленом. — Кажется, что все это приснилось…

— Это нормально, — усмехнулся охотник, наливая на самое донышко стакана. — Первая стычка, первая добыча, первая кровь. Главное, что этот свой первый бой ты можешь вспоминать без стыда; для новичка ты был вполне на высоте. А для встряски, — наставительно добавил он, поставив перед Хагнером стакан, — держи. Не помешает.

— Не думаю, что это хорошая идея, — настороженно скосившись на стол, возразил тот, и охотник придвинул стакан ближе:

— Не ломайся. Давай. За победу. Если, разумеется, твой опекатель не возражает; он, помнится, грозился ограждать тебя вовсе от пива…

— Можно, — согласился Курт, и Хагнер, помедлив, одним движением схватил со стола стакан и опрокинул в рот, подавившись первым же вдохом и закашлявшись.

Охотник шлепнул его ладонью по спине, усмехнувшись; тот пригнулся к столешнице, отерев выступившие слезы, и зашипел, когда цепь на запястье скребанула по щеке.

— После ужина снимем, — сказал Бруно, и Хагнер, протолкнув комок в горло, качнул головой, с усилием выговорив:

— Скоро ночь. И, знаете, мне больше пришлось по душе так, с кандалами.

— А монашек прав, — уже серьезно возразил Ван Ален. — Теперь эти железки ни к чему. И веревки тоже. Просто пересидишь в той самой комнате, за закрытой дверью, и всё. Если ты в самом деле намерен когда-нибудь справиться с собою, не злоупотребляй такими уловками; чем чаще будешь сходиться со своим зверем, тем быстрее совладаешь с ним.

— Думаете, совладаю?

— А куда ты денешься, — хмыкнул охотник, и Хагнер вяло улыбнулся в ответ. — Просто не забывай, кто ты есть. А с тем, кто ты, ты вчера окончательно определился… Наконец-то, — обрадованно выговорил Ван Ален, завидев трактирщика, приблизившегося к столу с пáрящей миской. — Завтрак.

— Придется таки разбудить супругу, — заметил Курт, кивнув на рыцаря и Карла Штефана, появившихся на лестнице. — Сейчас ее умения будут весьма востребованы; после вчерашнего аппетит у всех будет зверский.

— Я уже потерял счет всему, — вздохнул Велле, — и даже не стану спрашивать, кто будет возмещать мне все эти разрушения. Понимаю; стечение обстоятельств, кого тут обвинишь… Поэтому небольшая затрата уже, если это кормление будет безвозмездным. Как товарищам по несчастью.

— У меня к тебе еще одна просьба, — остановил его Ван Ален, когда трактирщик развернулся, уходя. — В начале лета я появлюсь здесь снова. Весной, как снег сойдет — будь добр, отыщи мой арбалет раньше, чем его найдет кто-то из твоих постояльцев. Если возвратишь мне его в целости, я в долгу не останусь.

Тот, молча кивнув, отошел к соседнему столу, куда осторожно, кривясь и держась за ребра, подсел Карл Штефан, и Курт махнул рукой:

— Идите к нам, Элиас. Как вы? — осведомился он, когда рыцарь присел рядом, и фон Зайденберг вздохнул:

— Не лучшим образом, майстер инквизитор. Я не успел ничего сделать и, в чем главный позор, пропустил все самое главное.