Мануэл Тиагу - До завтра, товарищи

• Название: До завтра, товарищи
• Автор: Мануэл Тиагу
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1977

И под гнетом салазаровского режима не была сломлена воля португальского народа к демократии, к лучшей жизни. Организовывали сопротивление масс, вели их на борьбу верные сыны и дочери Португалии — коммунисты. Их образы, их подвиги и каждодневная самоотверженность во имя победы народного дела — основное содержание романа «До завтра, товарищи», написанного глубоко достоверно и эпически значительно.

---

Лавка оказалась закрыта. На темной тихой деревенской улице ни души. Важ представил себе весь долгий путь к дому — подъемы, длинные километры, изрытую, усыпанную камнями дорогу, деревни, хутора, перелески, мосты — и почувствовал смертельную усталость, непреодолимое желание лечь. Он вспомнил слова врача, своего друга, возмущавшегося: «Вы себя убиваете!» Не прав врач. Умирают по-разному. Колесо вдруг развернулось. Важ хотел выровняться, но какая-то сила выбила его из седла и бросила на землю. Велосипед, перевернувшись, скатился в канаву. Фонарик погас. Где-то очень далеко светились огоньки, долетало монотонное кваканье лягушек.

Важ пощупал ушибленное плечо, выпрямил руль и пошел рядом с велосипедом. В ближайшей деревне у фонтана он положил велосипед, снял берет и умылся, зачерпывая воду ладонями. Почувствовал себя лучше. Но когда приблизился к длинному мосту, за которым ждал крутой подъем, усталость удвоилась, грудь сжало как клещами. Теперь придется несколько километров идти пешком. Если все будет хорошо, он доберется до дому около трех.

Он знал каждый метр дороги, каждую колдобину, песчаные и каменистые участки и все заросшие мягкой травой обочины. Ночь скрыла пустынный пейзаж, но Важ ясно представлял его. Сначала — прямой кусок дороги с тремя деревьями, песчаный изгиб; потом равнина с одиноким домиком, где однажды малышка сказала ему «до свиданья»; крутой спуск с резкими поворотами; длинная серпентина, рассекающая плоскогорье, потом маленькая деревушка — первый признак жизни после трех километров пустыни, и снова вверх, вверх, вверх до мельниц. Когда он достигал вершины и холодное дыхание северного ветра освежало его, он обычно думал: «Я здесь, я дома» — и с новыми силами пускался в дорогу. Еще полтора часа пути, еще тридцать трудных километров.

До дома было еще далеко. Внизу за мостом виднелись редкие слабые огоньки деревни, затерянные в ночной мгле. Там, в глубине, угадывалось русло извилистой реки с крутыми обнаженными склонами. Он остановился. Ни ветер, ни дождь, ни человеческий голос, ни крик птицы — ничто не нарушало прекрасной трагической тишины ночи. Неожиданно Важ услышал пение мельниц: «Ууу… Ууу… Ууу…»

Какими родными показались ему эти звуки. Не только потому, что они предвещали близкий конец подъема. Это был дружеский привет одинокому путнику. Он хорошо знал эту песню: то слабую и заглушенную склонами, то дерзкую и звучную, заполняющую все пространство, временами грустную и неуловимую, иногда грозную и раздраженную, но всегда мажорную и захватывающую. Она не покинет его до самой вершины. И, несмотря на усталость, голод, темноту, он думал, зачарованный волшебной песней, что не зря был пройден долгий путь. Португалия! Прекрасен сам воздух твой, твои неповторимые просторы! Прекрасен твой грустный и добрый народ. Португалия! Любимая отчизна! Я верю, ты проснешься от долгого кошмара.

В темноте пели мельницы. Ночь сладко пахла травами и сырой землей. Важ еле волочил ноги и задыхался. Глаза слипались. Спит он или бодрствует?

ГЛАВА II

1

Тихие, скромные домики виднелись по обе стороны дороги. Одни стояли кучками, другие, избегая тесного соседства, окружив себя соснами и оливами, карабкались на холмы и ныряли в бледную зелень кустарников и фиговых деревьев.

Дом Эрмелинды стоял рядом с дорогой. Ближайший к ней дом, в тридцати метрах от оливковой рощи, совсем недавно сняла семья из Лиссабона. Эрмелинда приняла самое непосредственное участие в этом деле. Однажды к ней в дверь постучались двое с велосипедами и спросили, не сдается ли дом. Эрмелинду все называли сеньоритой, хоть она давно вышла из девичьего возраста. Она была некрасива и верна своему мужу, но обожала поболтать и пошутить, особенно с молодыми и симпатичными мужчинами. Поэтому она приняла очень доброжелательно двух незнакомцев, сама сбегала за ключом к сестре владельца и сама показала им дом. Один из них, бледный, с серьезными пристальными глазами, спокойно, уверенно и быстро отвечал на вопросы Эрмелинды. Она спросила, откуда он, чем занимается, живы ли его родители, долго ли он пробудет здесь, не болен ли, получает ли продукты в Лиссабоне и будет ли приезжать на рейсовом автобусе. Тот спокойно отвечал, пристально глядя на Эрмелинду. «Вот что странно, — рассказывала потом Эрмелинда, — обо всем я его расспросила, все он мне рассказал, а я так ничего и не узнала». Только когда она спросила, как же они привезут багаж, то наконец получила конкретный ответ. На сей раз ответил второй мужчина, высокий, смуглый, с веселым лицом. Шутливый тон и озорные взгляды, которые он бросал на нее, очень понравились Эрмелинде.

— Багаж? — спросил он. — Мы его привезем на велосипеде.

Эрмелинда расхохоталась, смуглолицый, похлопав ее фамильярно по спине, тоже засмеялся.

Однажды утром Эрмелинда открыла окно и увидела в соседнем доме людей.

— Они приехали сегодня ночью, а я ничего не расслышала! — сказала она мужу шепотом, как будто сообщала страшный секрет.

Муж Эрмелинды очень не походил на нее. Он предоставлял ей заботиться о небольшом участке земли, сам же сапожничал дома, не спеша и постоянно насвистывая. Она всегда говорила быстро и воодушевленно, он же спокойно. Жилистая, плоскогрудая, непоседливая, она была полной противоположностью мужу — миролюбивому, мягкотелому.

— Они приехали этой ночью, — снова повторила Эрмелинда, и в этом утверждении звучали вопросы, сомнения, любопытство…

Муж тягучим гулким голосом отозвался:

— Ну и что?

Вечером Эрмелинда встретилась с Амелией и спросила, слышала ли та, как приехали соседи. Амелия нахмурила брови и ответила:

— Меня не интересуют чужие дела, сеньорита Эрмелинда.

Эрмелинда, бурча что-то под нос, удалилась. По дороге домой она пристально рассматривала тропинку.

— Странно, — сказала она, придя домой, — шума автомобиля я не слышала, да и следов колес не видно. Не могли же они прийти пешком.

Мужу доставляло удовольствие, когда она сердилась, и он глуховато рассмеялся.

Эрмелинде понравились новые соседи. Люди образованные, совсем не дураки. Летом сюда приезжали семьи из Лиссабона. Но чаще всего общались с местными богачками — Пин-Па-Пун. Эрмелинда дала им это прозвище, потому что они терпеть не могли шума на дороге и, чуть что, высовывались в окно, крутя головами во все стороны и подозрительно оглядывая дорогу. Новых соседей было всего двое — муж и жена. К ним часто приезжал брат жены, высокий, смуглолицый, симпатичный, тот, который в первый раз сказал про велосипед. Они были дружелюбны со всеми, а жена не пропускала ни одного малыша, не приласкав его. И все же жили они очень уединенно. Раз в несколько дней мелькнет хозяйка в дверях или у окна, неторопливо вытряхнет скатерть, глянет грустно на небо и исчезнет в доме.

2

Эрмелинда, завернувшись в старую шаль, сидела на ступеньках и смотрела на открытое освещенное окно соседнего дома. Там было тихо. Только по свету Эрмелинда догадалась, что в доме кто-то есть. Ни одна тень не мелькнула в освещенном окне. Муж, накинув пиджак на плечи, уселся рядом с нею.

Внезапно с холма по другую сторону дороги, где светлым пятном выделялся дом Эрнешту, послышались возбужденные голоса. Потом все стихло. Только Шалун хрипло и зычно залаял во дворе дядюшки Луиша. В тот момент, как муж Эрмелинды, зевая и потягиваясь в темноте, собрался идти спать, донесся женский крик:

— Помогите! Помогите!

С ним смешался шум других голосов.

Казалось, крики заполнили все вокруг. Дома придвинулись к дороге. Эрмелинда вскочила на ноги, глянула на мужа, на освещенное соседское окно и крикнула:

— Сеньор Франсишку! Сеньор Франсишку!

В освещенном окне появилась женская тень и рядом мужская. Эрмелинда услышала спокойный голос сеньора Франсишку:

— Что там?

— Помогите, сеньор Франсишку, они убьют друг друга!

Тени в окне исчезли. Затем женщина снова подошла к окну и облокотилась. Поспешными шагами двое мужчин спустились через оливковую рощу к дороге. «Двое? — подумала Эрмелинда. — Я не знала, что у них гости». Крики вскоре прекратились, воцарилась тишина и темнота. Лишь время от времени во дворах, потревоженных криками, раздавались голоса.

— Я не пошел бы туда, — лениво сказал муж Эрмелинды.

— Не пошел бы? — прошипела жена, приблизив к нему лицо и как бы хлестнув словами. — Ты уже не пошел, трус!

Муж хохотнул.

В это мгновение на тропинке напротив послышалось шуршание камней. Затем звук шагов с дороги. В роще появляются двое, они идут, тесно прижавшись друг к другу. Проходят между олив и исчезают за соседским домом. Силуэт женщины отделился от окна, свет заплясал по комнате и исчез.

Еще шаги, снова кто-то проходит по дороге, по тропинке, через рощу, поднимается к дому.