Элвин Уайт - Паутинка Шарлотты

• Название: Паутинка Шарлотты
• Автор: Элвин Уайт
• Издательство: Азбука
• Жанр: Сказка
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00351-4

Детские повести-сказки «Стюарт Литл» и «Паутинка Шарлотты» принесли их автору американскому писателю и журналисту Элвину Бруксу Уайту, лауреату множества самых престижных премий, широчайшую известность. Книги об удивительных приключениях мышонка, родившегося в обыкновенной семье, и о трогательной дружбе поросенка и паучихи сразу полюбились детям и взрослым. Вот уже полвека их читают, переводят на разные языки, сочиняют к ним музыку, ставят по ним спектакли и снимают мультфильмы.

---

Когда Вильбура запихивали в клетку, он в последний раз бросил взгляд на Шарлотту и подмигнул ей. Паучиха поняла, что таким образом Вильбур попрощался с ней. Теперь Шарлотта была уверена, что ее потомство в полной безопасности.

— До свидания! — прошептала она.

Шарлотта из последних сил махнула поросенку одной из передних ножек. Больше она не двигалась. На следующий день, когда Чертово колесо разобрали на части, гоночных лошадей увезли в крытых фургонах, а балаганщики уложили свои пожитки в повозки и уехали прочь, Шарлотта умерла.

Ярмарка опустела. Загоны для скота и павильоны казались заброшенными. Повсюду валялся мусор и пустые бутылки. И никто из многочисленных посетителей ярмарки даже не заподозрил, что самую главную роль здесь играла паучиха. В последние минуты рядом с Шарлоттой никого не было.

Глава 22. Теплый ветер

Итак, Вильбур вернулся домой, в хлев, на свою любимую навозную кучу. Вид у него был необычный: на шее висела почетная бронзовая медаль, а во рту он держал драгоценный мешочек с паучьими яйцами.

«В гостях хорошо, а дома лучше», — подумал Вильбур, пряча в укромный уголок мешочек, из которого должны появиться на свет пятьсот четырнадцать деток Шарлотты.

В сарае хорошо пахло. Все его друзья: и овцы, и гуси — были рады его приезду. Гуси шумно приветствовали поросенка:

— Наш бо-га-га-га-гатырь с га-га-га-гастролей вернулся! Мы го-го-го-гордимся тобой!

Мистер Цукерман снял у Вильбура с шеи медаль и повесил ее в хлеву на гвоздик, на самое видное место, чтобы она всем бросалась в глаза при входе, да и сам поросенок мог любоваться ею сколько захочет.

Все последующие дни ничто не омрачало существования Вильбура. Он вырос до невероятных размеров и уже больше не боялся, что его зарежут. Вильбур твердо знал, что мистер Цукерман будет его кормить и поить до самой смерти. Поросенок часто вспоминал Шарлотту. Несколько ниточек от ее старой паутины все еще висело в дверном проеме. Каждый день Вильбур с грустью смотрел на порванную, опустевшую паутину, и у него к горлу подкатывал комок. Ни у кого на свете не было такого замечательного друга, как у него: любящего, преданного и умного.

Осенние дни становились короче, Лерви принес из огорода кабачки и тыквы и сложил их на полу в сарае, чтобы они не начали гнить от ночных заморозков. Клены и березы оделись в пестрый наряд, и от ветра, раскачивавшего деревья, разноцветные листья по одному слетали на землю. На лугу, там, где росли дикие яблони, вся земля была усыпана мелкими красными падалицами, и овцы подбирали их языком. Гуси тоже клевали спелую мякоть, а ночью приходили лисицы и обнюхивали палые яблочки.

Однажды вечером, перед Рождеством, выпал снег. Он покрыл крыши домов и сараев, лег на поля и леса. Вильбур никогда раньше не видел снега. Утром он вышел на двор и забавы ради пятачком прорыл проход в сугробах. Пришли Ферн и Эвери, волоча за собой санки. Они съехали на них с горки и пронеслись по льду замерзшего пруда.

— Ух ты, как здорово! — воскликнул Эвери. — Мне больше всего на свете нравится кататься на санках!

— А мне больше всего на свете нравится кататься на Чертовом колесе! Знаешь, как весело сидеть в кабинке, на самом верху, рядом с Генри Фасси! А колесо как остановится, а Генри как начнет раскачивать кабинку из стороны в сторону! И видно все кругом как на ладони!

— Ты что, с ума сошла? Никак не можешь выкинуть из головы это колесо? — неодобрительно заметил Эвери. — Ведь ярмарка была давным-давно!

— А я все время вспоминаю о ней! — вздохнула Ферн, выковыривая снежок, залепивший ей ухо.

После Рождества температура воздуха упала до минус десяти градусов. Стало холодно. На лугу лежал белый ковер. Коровы теперь почти все время проводили в стойлах, и только иногда, в солнечные дни, они ненадолго выходили во двор постоять на подветренной стороне за стогом сена.

Овцы тоже жались к стенке сарая, чтобы согреться. Гуси вертелись вокруг амбара, как дети возле мороженщика, и мистер Цукерман бросал птицам зерно или кусочки репы, чтобы они отстали.

— Бла-го-го-го-годарим! Бла-го-го-го-годарим! — не забывали кланяться гуси, едва завидев, что им несут еду.

На зиму Темпльтон переехал жить в сарай. В норке под свиным корытом стало совсем холодно, и он устроил себе уютное жилище за сундуками с зерном. Крысенок выстелил его обрывками старых газет и грязными тряпками. Если Темпльтону удавалось найти какую-нибудь брошенную, никому не нужную вещь, он тут же тащил ее к себе в нору. Он навещал Вильбура трижды в день, когда поросенку приносили еду. Вильбур не забывал своего обещания и всегда пускал крысенка к корытцу первым. И только когда Темпльтон наедался до отвала, он приступал к еде сам. От переедания Темпльтон сильно раздобрел. Он раздулся, как шар. Наверно, теперь его можно было бы назвать Самым Толстым Крысенком на свете. Ростом он стал не меньше сурка.

Однажды с крысенком об его обжорстве решила поговорить старая овца.

— Кто мало ест, тот дольше живет, — сказала она ему.

— А зачем жить долго? — ухмыльнулся крысенок. — Я — любитель вкусно поесть. Еда доставляет мне огромное наслаждение.

Он самодовольно похлопал себя по плотно набитому животу, хмыкнул и убрался восвояси.

Всю зиму Вильбур охранял мешочек Шарлотты так ревностно, как если бы оберегал своих собственных детей. Он спрятал мешочек с яйцами в укромном месте, под соломой, рядом с загородкой. Холодными ночами он старался лечь так, чтобы его дыхание согревало будущее потомство его подруги. Для Вильбура забота об этом маленьком, хрупком предмете стала самым важным делом его жизни. Ничто другое для него уже не имело значения. Он терпеливо ждал, когда кончится зима и на свет появятся крохотные паучата.

А если чего-нибудь очень ждешь, жизнь кажется такой насыщенной!

И вот наконец зима подошла к концу.

— Я сегодня слышала кваканье лягушек, — однажды вечером сообщила старая овца. — Тихо! Вон они и сейчас заливаются!

Вильбур остановился и прислушался. С пруда доносился звонкий многоголосный лягушачий хор.

— Весна пришла, — в задумчивости проронила другая овца. — Еще одна весна.

Вильбур посмотрел вслед уходящей овце: за нею ковылял маленький ягненок, которому было всего несколько часов от роду.

Снег растаял, с холмов побежали ручьи. В канавах бурлила талая вода. Прилетел и зачирикал воробей. Дни стали длиннее, светало все раньше. Почти каждый день к овечьему семейству прибавлялось по ягненку. Гусыня высиживала девять яиц. Небо, казалось, стало выше. Дул теплый ветер: он унес последние ниточки от паутины Шарлотты.

Одним ясным, солнечным утром Вильбур, ни о чем серьезном не думая, стоял и наблюдал за мешочком с яйцами. И вдруг заметил, как внутри что-то зашевелилось. Он подошел поближе и, не отрываясь, стал смотреть на изделие Шарлотты. Неожиданно из мешочка выполз малюсенький паучок. Он был не больше булавочной головки. Спинка у него была серая, а брюшко — в черную полоску. Ножки тоже были серые, с коричневыми подпалинами. Он был очень похож на Шарлотту. Увидев паучонка, Вильбур вздрогнул. Малыш приветственно махнул поросенку ножкой. Вильбур, широко раскрыв глаза, уставился на мешочек. Оттуда вылезли еще два паучка и тоже помахали Вильбуру. Они несколько раз проползли вокруг мешочка, исследуя новый, неизвестный им мир. Потом на свет появилось еще трое. Затем восемь, девять… Это были дети Шарлотты! Наконец-то! Сердце у Вильбура стучало как бешеное. Он завизжал от восторга, сделал несколько кругов по загону, раскидывая копытами солому, затем подпрыгнул и исполнил обратное сальто. Подогнув передние ноги, Вильбур приземлился прямо перед мешочком.

— Здравствуйте, ребята! — сказал он.

Первый паучок ответил на приветствие, но он говорил так тихо, что Вильбур ничего не расслышал.

— Я был очень дружен с вашей мамой, — продолжал поросенок. — Я рад познакомиться с вами. Как вы себя чувствуете? Все нормально?

Паучата помахали ему в ответ передними ножками. Вильбур понял, что они тоже рады познакомиться с ним.

— Чем я могу быть полезен? Вам нужно что-нибудь? — без конца спрашивал Вильбур.

Но паучата только махали в ответ. Несколько дней они мельтешили у него перед глазами, ползая вверх-вниз, вправо-влево и выпуская тонюсенькую паутинку. При этом каждый махал Вильбуру ножкой. Их было очень много: десятки, сотни крохотных паучков. Поросенок давно сбился со счета, но он знал, что приобрел новых друзей. Росли они очень быстро. Все вместе они походили на рассыпавшуюся дробь. Паучки плели хрупкие паутинки рядом с мешочком, из которого они появились на свет.

И вот одним тихим утром мистер Цукерман распахнул настежь двери сарая и с северной, и с южной стороны, и внутри заструились потоки теплого воздуха. Ветер принес свежий запах влажной земли и еловой хвои. Повеяло весной.