Иван Зотов - Голос бегоний

• Название: Голос бегоний
• Автор: Иван Зотов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Патриция снова клялась и Бари снова поверил. Однако ни Бога, ни дьявола в проделках не заподозрил. Он уже давно привык, что если вокруг происходит что-то странное, то к этому приложил руку его брат, Шеннон.

Шеннон Шефорд был личностью примечательной и своеобразной, а потому часто удостаивался косых взглядов горожан, не любивших всего странного. Невзирая на жару, он всегда ходил в пальто с тьмой потайных карманов. И если кто-то из горожан обращался к нему с вопросом, например: «Будет ли сегодня дождь?» Шеннон извлекал из карманов какие-то приборы, смотрел на их шкалы, затем на небо и сообщал, не только будет ли дождь, но если будет, называл время с точностью до часа. Ошибался он очень редко и выиграл не одно пари, заключенное в «Соло».

Он был настоящим ученым-энтузиастом. Ежедневно он клал всего себя на алтарь науки и каждый раз жалел, что не может положить больше. Раньше Шеннон преподавал ботанику в сельскохозяйственном институте, но ушел оттуда с шумом после того, как ученый совет отказался спонсировать его безумные, с их точки зрения, исследования. Тогда бывший профессор организовал лабораторию у себя дома и слезно упрашивал своего брата Бари выделить ему участок под практические исследования, но получил жесткий отказ. Ряд опасных экспериментов с желтым фосфором закончился большим пожаром в городке. В огне исчезли дом-лаборатория, гараж, два сарая, общественный туалет и результаты двухлетней работы. Но энтузиазм Шеннона был несгораем.

Брат приютил брата, о чем впоследствии много раз жалел. Вновь обретя крышу над головой, Шеннон тут же принялся за новые эксперименты на полях брата. Бывало, дело доходило до драки, а когда Шеннон притащил в дом мешок фосфора, Бари пришлось снять со стены ружье и под страхом смерти заставить брата прекратить пожароопасные опыты. В конце концов, они пошли на взаимные уступки: Бари выделил эксперементатору небольшой малоплодородный участок на окраине своих владений, а Шеннон обещал не прикасаться к желтому фосфору. Ученый-селекционер тут же установил на участке шалаш, гордо именуемый «полевая лаборатория» и стал пропадать там по нескольку дней подряд, возвращаясь в дом только чтобы помыться и запастись провиантом. И все же его эксперименты иногда выходили за пределы своего участка, что снова и снова заканчивалось скандалами.

Правда, были у братьев и мирные времена. Однажды Шеннон вывел новый сорт особо крупной кукурузы. Бари был так впечатлен, что засеял им все поле и заявил, что от братца наконец-то появилась польза. Только Патриция новинку в пищу употреблять отказалась, полагая, что Бог создал кукурузу и не им, грешным людям, ее менять.

* * *

Когда разгоряченный Бари прибежал в «полевую лабораторию» и, пуская пар из ноздрей, стал обвинять брата в новых экспериментах, Шеннон и ухом не повел. А когда фермер высказал все и успокоился, попросил показать это загадочное растение.

Разумеется, вьюн не был творением рук ученого-селекционера. Но Шеннон им очень заинтересовался. И когда они с Бари пришли на абсолютно нормальное поле, Шеннон не стал высмеивать брата, а сказал, что останется взять определенные пробы. И вот тогда, когда фермер, громко поминая черта, сорняки и ученых в одном предложении, скрылся за холмом, а Шеннон разложил перед собой наборы колб, извлеченные из карманов пальто, из-под земли показался не смелый росток вьюна.

* * *

Шеннон был в полном восторге. А когда он был в восторге, он терял покой и сон. Теперь он дни и ночи проводил на томатном поле, экспериментируя с новым видом растений. Оказалось, что вьюн умел прятаться под землю, причем делал это при приближении определенных людей. Одним из таких людей был Бари Шефорд. А после того, как Шеннон с большим трудом затащил на участок своего бывшего коллегу, уважаемого ботаника Дика Дулфи, выяснилось, что и он относился к числу тех, встречи с кем не входили в планы изучаемого растения. Поглядев на помидорные плантации, Дик обозвал Шеннона «выжившим из ума фантазером» и гордо удалился восвояси. Да, растение при желании можно было выкопать, но Шеннон как-то инстинктивно почувствовал, что вьюн избегал Бари как раз из-за его сурового обращения и не хотел повторять ошибку брата. Это мнение подтверждалось словами Люси о том, что растения живые, не так, как другие растения, а как звери и даже люди. Правда, Шеннон не мог объяснить, чем провинился профессор Дулфи, но не без основания полагал, что у растения были причины его избегать.

Присутствию же Патриции, вьюн как будто радовался и тянул к ней свои лианы, что очень ее пугало и заставляло молиться чаще обычного. А при приближении Люси растение начинало раскачиваться, шуметь листьями и дрожать от ее прикосновений, а однажды зацвело гроздьями мелких белых цветов. Шеннон определил их явную схожесть с «begonia odorata» и до получения официального названия вьюн стали называть бегониями.

* * *

Бари Шефорд ничего и слушать не хотел о «живых растениях». Узнав, что они прячутся от него под землю, он стал выкапывать их куст за кустом, но вскоре понял, что это слишком тяжело. Тогда он разбросал по полю ударную дозу фосфорных удобрений, погубил все свои помидоры и, казалось, уничтожил надоедливый сорняк. Шеннон назвал брата «врагом науки» и «пещерным человеком» и месяц с ним не разговаривал, пытаясь разыскать среди отравленного поля хоть один росток. А спустя месяц, бегонии вновь проросли, на этот раз на соевом поле. Радости Шеннона, как и злости Бари не было предела.

Но спустя еще месяц, Бари изменил свое отношение к бегониям и перестал называть их сорняками. Случилось это после того, как осыпались цветы и вместо них на лозах бегоний набухли крупные ягоды. Буквально за неделю они из зеленых стали спело-красными и Шеннон нарвал образцов на анализ. Вскрытие и изучение ягод показало, что они не содержат каких-либо вредных веществ, зато содержат фруктозу и сахарозу, а так же много витаминов. Несмотря на то, что полный анализ занял бы куда больше времени, бесстрашный ученый решил рискнуть и отведал плод бегоний. Одна ягода привела его в такой восторг, раскрыла такой букет вкусов, что он тут же помчался к дому, рассказать об этом Люси. Но на полдороге опомнился и вернулся, чтобы понаблюдать за собой несколько дней, не случится ли запоздалых осложнений. За эти несколько дней он умял все образцы, а косточки, коих было по одной штуке в ягоде, побросал рядом с палаткой и потом жалел, что взял на анализ так мало.

По прошествии трех дней, не обнаружив у себя никаких симптомов, Шеннон пришел домой и рассказал обо всем семье. Но, к его удивлению, они уже знали о вкуснейших ягодах и уплетали их за обе щеки. Люси не стала дожидаться результатов проверки, она о проверке даже не знала. Девочка просто пришла, сорвала и съела со всей своей детской беспечностью.

* * *

Этим летом Бари повез на продажу не помидоры — их уничтожило удобрение, и не соевые бобы, уродившиеся слишком мелкими в постоянной тени. Он привез в Ративиль плоды бегоний, собранные заезжими наемными рабочими и Патрицией. Действуя как умелый коммерсант, Бари щедро раздавал людям пробные порции нового продукта, а когда, распробовав это чудо, клиенты возвращались делать покупки, заламывал цену и легко компенсировал все убытки. Новая ягода взбудоражила город. К латку Шефорда выстроилась очередь. Нашлись люди, которым было мало ягод. Они предлагали большую цену за ростки новой культуры, но Бари отказывал всем, полагая, что в отсутствии конкурентов заработает больше.

А после того, как ягоды кончились, Бари, опасаясь шпионажа, перебрался жить на соевое поле в купленную им палатку-шатер, чем осложнил работу не только шпионам-флорокрадам, но и своему брату. Бегонии попрятались, и человек непосвященный никогда бы их не нашел. Впрочем, фермеру скоро надоел дискомфорт. Ни одного шпиона замечено не было, а Шеннон убедил брата, что эти растения отростками не размножаются, а как размножаются — он пока не знает и не узнает, если Бари так и будет сидеть на поле, распугивая бегонии. Так что, свернув временный лагерь, Бари удовлетворился тем, что натыкал по периметру грозных табличек с надписью: «Мины!»

* * *

Знойное лето уступило теплой осени, которую в свою очередь сменила прохладная зима. Бегонии сначала пожухли, затем и вовсе зарылись под землю. Изучать стало нечего, и Шеннон перешел от ботанических опытов к историческим изысканиям. Он упорно развивал, казавшуюся Бари бредовой, а Патриции — богохульной, идею эволюционного развития у растений ряда чувств и даже некоего примитивного разума. Что доказывал своими наблюдениями. А так как эволюция за один день и даже за год не происходит, он стал искать заметки исследователей, столкнувшихся с необычным поведением растений. И нашел.

Двадцать лет назад группа чилийских альпинистов, штурмуя Анды на перевале, потеряла в расщелине двух людей и большую часть своих запасов пищи. Незадачливые скалолазы уже были готовы встретить голодную смерть, но на следующий день их лагерь оказался окружен вьюном, взявшимся, казалось, из ниоткуда. Растение было просто усыпано крупными и питательными ягодами, запасов которых альпинистам хватило, чтобы благополучно вернуться в Чили. Прибывшие по их наводке исследователи не обнаружили ничего, кроме изрезанного расщелинами каменистого плато, где почти ничего не росло.