Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

• Название: Эта безумная Вселенная
• Автор: Эрик Рассел
• Издательство: Изд-во Эксмо, Изд-во Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12290-7

«Эрик Фрэнк Рассел первый в списке моих любимых писателей — его произведения самые смешные из всех, когда-либо мной прочитанных» — это мнение о классике американской фантастики культового писателя современной Америки Джорджа P.P. Мартина. У нас в России слава и любовь к Расселу пришла в 70-е годы с появлением переводов его рассказов «Аламагуса», «Ниточка к сердцу» и других. Главная тема Рассела — космос, но его космос немножечко не такой, каким его представляет большинство мировых фантастов. Космос Рассела — слегка глуповатый, как слегка глуповаты те, кто его завоевывает и исследует, населяет и пытается обуздать. Впрочем, кто-то верно заметил, что фантастика, как поэзия, и обязана быть чуточку глуповатой. Естественно, при одном условии: сам фантаст не должен быть дураком.

Настоящее издание — самое полное собрание рассказов писателя на русском языке.

---

— Почему?

— Потому что в будущем слияние разума нашей и вашей галактик неминуемо. Так что не будьте посмешищем.

— Это вы обо мне? — оторопел Маркхамвит.

— Нет, о всей вашей расе. Вы упустили из виду такой фактор, как время. Самый важный фактор.

— Как вас понимать?

— К тому времени, когда у вас или у нилеанцев появятся технические возможности, чтобы пересечь межгалактическую бездну и вторгнуться в нашу галактику, обе ваши расы будут более чем готовы к объединению.

— Не понимаю вас.

Лоусон подошел к дверям кабинета.

— Когда-нибудь вы и нилеанцы станете нераздельными частями единого целого. Пусть с запозданием, но вы обязательно повторите путь, который прошли мы. Но учтите, что и мы все это время не будем стоять на месте. Разумеется, каждый развивается со свойственной ему скоростью, однако никто не обязан приостанавливать развитие, чтобы дождаться своих медлительных и несговорчивых соседей.

Лоусон улыбнулся и покинул кабинет.

— Мой повелитель, вы поняли, о чем он говорил? — спросил первый министр Ганн.

— У меня мелькнула мысль, что он говорил о событиях, которые могут произойти через пять, десять, а то и двадцать тысяч лет после нашей с тобой смерти.

— Интересно, откуда он узнал о наших переговорах с Гластромом?

— Никто не мог ему это выболтать. Он просто догадался. Надо признать, в проницательности ему не откажешь: он попал в самую точку. — Маркхамвит немного подумал и добавил: —Знать бы, насколько верны его отдаленные прогнозы.

— Вы о чем, мой повелитель?

— О том, что ко времени, когда мы станем достаточно сильными для нападения на его содружество, будет уже поздно нападать, поскольку мы сами станем частью этого содружества.

— Я не могу в это поверить, — признался Ганн.

— Я тоже не могу поверить, что можно преодолеть межгалактическую бездну. Никто не верит: ни Йельм, ни другие ученые.

Мне не верится, что можно вести крупную войну без какого-либо оружия.

Тон Маркхамвита стал несколько капризным, как у ребенка, которому трудно понять слова взрослых.

— А все эти мои «не верится» лишь подкрепляют его утверждение, которое мне более всего ненавистно. Он говорил, что наш мозг еще недостаточно развит и мы страдаем ограниченностью воображения.

— Так оно и есть, мой повелитель, — согласился Ганн.

— Говори за себя, — огрызнулся Маркхамвит. — Я не страдаю ограниченностью воображения. Я намерен лично встретиться с Гластромом. Возможно, мы сумеем договориться и вместо взаимных притязаний займемся переустройством галактики. Мы сделаем ее единой и сильной, чтобы никаким пришельцам извне не удалось нас поглотить. Это стоящая затея… В чем дело? Почему ты с таким сарказмом смотришь на меня? — не выдержал Маркхамвит.

— Вы сейчас повторили то, о чем он здесь говорил, — тяжело вздохнув, ответил Ганн. — Он сказал: «Когда-нибудь вы и нилеанцы станете нераздельными частями единого целого. Пусть с запозданием, но вы обязательно повторите путь, который прошли мы». Если вы решили встретиться с Гластромом, значит… мы уже начали двигаться в этом направлении!

Маркхамвит рухнул в кресло и принялся грызть ногти на всех четырех руках. Ему очень не хотелось сознаваться, что Ганн прав. Единственным действенным способом угнаться за солярианцами было начало сотрудничества в общегалактических масштабах. Но тогда все неизбежно кончится тем, что предрекал этот тип: их объединенный разум не сможет вечно оставаться запертым в рамках одной галактики. Отвергнуть этот путь — значит признать свое поражение, обособиться, замкнуться на себе и… в конце концов сгинуть, как эльмониты, от которых остались лишь название и туманные легенды.

Существовало только два пути: вперед или назад. Путь вперед вел к неизбежному. Путь назад тоже вел к неизбежному, но иного свойства. И Маркхамвит знал, что ему придется пойти вперед.

Лоусон вернулся на корабль, зная, что экипаж уже ждет его и готов поскорее улететь отсюда. Выйдя из грузовика, он поблагодарил водителя и направился к корабельному люку. Только сейчас он заметил стоявшего поодаль часового.

— Кажется, мы уже встречались, — улыбаясь, сказал Лоусон.

Ядиз не клюнул на эту приманку. Он стоял, точно столб, крепко сжимая в руке винтовку, не обращая внимания ни на голос пришельца, ни на отчаянный зуд в спине. Каждый учится на своих ошибках. Ядиз еще в прошлый раз убедился: в присутствии солярианца намного безопаснее прикинуться бревном.

— Ну что ж, если тебе так спокойнее, можешь молчать, — пожал плечами Лоусон.

Он поднялся на корабль и посоветовал Ядизу:

— Мы сейчас взлетаем. Здесь будет жарко и ветрено. Если не хочешь, чтобы и тебя подняло в воздух, лучше спрячься за теми камнями.

Подумав, Ядиз решил последовать этому совету. Он быстро пошел в сторону камней, так и не проронив ни слова.

Лоусон сел в кресло пилота и взялся за стартовый рычажок. Далеко от этой планеты, на самом краю галактики, за облаками звездной пыли обитали две разумные расы, во многом схожие друг с другом. Рядом с ними располагалась империя третьей расы, более дерзкой и многочисленной. Маркхамвит и Гластром уже наигрались в борьбу за галактическое господство, а там, похоже, игра была в самом разгаре. Опять придется вмешиваться. И опять не обойдется без разбитых носов и содранных коленок, пока игроки не одумаются, подумал Лоусон, поворачивая стартовый рычажок.

Нерешительные

Посадка была не просто вынужденной. Она была предельно аварийной. Пилот Питер совершил ее с мастерством, достойным аплодисментов, приветственных криков и прочих атрибутов восторга, которых, впрочем, он не получил. Вы бы сами попробовали посадить корабль, когда после столкновения с летающим кирпичом в несколько сот тонн вся система антигравитации оказалась разбитой всмятку и пришлось полагаться на примитивный аварийный двигатель.

Уму непостижимо, какие чудеса вытворял Питер с этой игрушкой. Двигатель ревел, брыкался, упирался, выплевывал огонь из сопел, но корабль опустился-таки на поверхность планеты. Толчок средней силы был единственной неприятностью, сопровождавшей посадку. Удалось обойтись без новых поломок. Восемь членов экипажа были в безопасности: семь лиц мужского пола и одно женского. Правильнее сказать, они остались живы. А о том, насколько безопасен этот неизвестный мир, можно будет говорить только после некоторого знакомства с ним.

Пока остальные члены экипажа телепатировали пилоту свои поздравления, от которых он скромно отмахивался, Питер продолжал сидеть в рубке управления и разглядывать мир, открывавшийся за армированным стеклом иллюминаторов. Попутно в стекле отражались задумчивые синие глаза пилота и его лицо без признаков возраста. Такие лица способны до глубокой старости сохранять юношескую свежесть. Даже его волосы с серебристой проседью оставались густыми и сильными. Питер не торопился выходить. Он погрузился в раздумья. Думать было его обязанностью. Подсознание сообщило ему, что трое членов экипажа уже покинули корабль, а остальные четверо поддерживали с ними телепатический контакт.

Итак, они потерпели крушение. Вдалеке от Земли, вдалеке от оживленных космических трасс. Случившееся не слишком угнетало Питера: корабль поддавался починке, и у них было достаточно топлива на обратный путь. А если трое его спутников поспешили выбраться из корабля, значит, окружающий мир вполне пригоден для их временного пребывания. Здешняя природа чем-то напоминала земную. И на том спасибо. Правда, внешность бывает обманчива. Ремонт займет не день и не два. Придется повозиться. Опыт подсказывал Питеру: если неприятности не начались с первой минуты посадки, это еще не значит, что они не появятся завтра или через неделю. Эго-то и занимало сейчас его мысли.

Оказавшись здесь, они не были застрахованы от столкновения с другой расой, обитавшей в близлежащей звездной системе. Раса не являлась человекоподобной, и этим сведения о ней исчерпывались. Оценки ее силы и возможностей не шли дальше догадок и предположений. У этой расы имелись космические корабли: медленные, неуклюжие, значительно уступавшие земным по дальности полета, но все-таки корабли. Следовательно, земляне имели дело с достаточно развитым потенциальным противником.

Вот уже двенадцать веков подряд эта раса безуспешно пыталась догнать каждый земной корабль, залетавший в здешний сектор галактики. Погоня всегда кончалась одинаково — сомнительным удовольствием наблюдать быстро удалявшийся хвост корабля. Кому понравится век за веком терзаться неудовлетворенным любопытством? А чья гордость вынесет неизменное равнодушие со стороны землян? Любопытство и в самом деле не было взаимным. Пилот Питер не представлял, как выглядят эти горделиво-любопытные существа, однако мог побиться об заклад, что у них нет зубов. Потеряли в процессе своей эволюции.