Владимир Файнберг - Patrida

• Название: Patrida
• Автор: Владимир Файнберг
• Издательство: Яхтсмен
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-86071-019-4

---

Дорога вела все выше. Чуть ли не на каждом её повороте стали попадаться каменные часовенки, внутри которых трепетали огоньки свечей и лампад.

— Why?[46] — спросил Артур.

Но ответил не Фанасис, а сидевшая сзади Маго. Из её объяснения Артур понял, что вплоть до начала девятнадцатого века, до наполеоновских войн, остров был средоточием пиратов Средиземного моря, их базой. Здесь происходило много убийств, и над каждым таким местом ставили часовню. Что теперь ежегодно сюда приезжают группы авантюристов из Италии и США, тайно от греческого правительства они шастают с миноискателями, ищут и находят клады.

Через лобовое стекло стало видно: там, где небо не заслонено вершинами гор, сияют звезды. Долгая непогода кончилась.

Он смотрел на звёзды, слышал перестук копыт справа за окнами автомашины и думал о том, что старуха Мария, которая опять пришла позавчера вечером, когда он, простуженный, нахохлясь сидел в верхней комнате у своего обогревателя и смотрел телевизор, эта старуха, вполне вероятно, потомок тех самых пиратов… Она появилась, как всегда, неожиданно, как всегда, с глубокой тарелкой в руках, накрытой другой такой же тарелкой. На этот раз тарелка была полна какого‑то тёплого тушёного мяса в соусе.

Мария сдвинула вбок его бумаги, заставила сесть за стол, нашла и всунула в руку вилку. А сама села напротив, подперев рукой щеку.

— What is it? — спросил он, тыча вилкой в еду, необыкновенно вкусную. Ничего подобного Артур никогда раньше не ел. — What is it?[47]

— Октопус! — не без торжества произнесла Мария и добавила по–гречески что‑то ещё.

Хотя Артур не понял ни слова, стало ясно, что она демонстрирует, как именно нужно готовить осьминога — тушить, а не жарить. И ещё он сообразил, что Мария этого осьминога купила на рыбном рынке у. пирса. Там осьминог шёл за деликатес и продавался аж по две тысячи драхм за килограмм. То есть по десять долларов.

Он вскочил со стула, кинулся к телефону. Артур знал теперь, что делать. В тот вечер, когда он был в гостях у Фанасиса, Маго сообщила, что на острове есть единственный человек — некая Лючия, которая, кажется, знает русский язык, дала номер телефона.

Какое это было счастье, что неведомая Лючия оказалась дома, что она действительно знала, просто замечательно знала русский! Артур представился, извинился, сказал, что сейчас у него находится некая старая женщина, попросил поговорить с ней, спросить, почему она к нему ходит, приносит еду, попросил объяснить, что хочет сам прийти к ней в гости, познакомиться с её родными.

Всучил трубку Марии. И по тому, как неловко она её взяла, стало ясно, что ей нечасто приходится говорить по телефону.

Сейчас вся эта экзотика — ущелье, звезды над островом с пиратскими кладами, немолчный цокот копыт — всё это показалось ерундой, декорацией по сравнению с тем ощущением подлинности чуда, пламенем, ударившим изнутри всего его существа, когда Артур взял протянутую Марией трубку и услышал низкий голос Лючии.

— Она всё понимает, что вы ей хотите сказать. Она удивляется, что вы удивляетесь, почему она приходит к вам. Она видела вас в церкви. Поняла, что вы иностранец и что вы одинокий человек. Она верит в Иисуса Христа. Говорит, вы тоже верите в Иисуса Христа. Почему же она не должна приходить и чем может помогать вам? Она давно поняла, что вы хотите к ней в гости. У неё девять лет назад умер любимый муж. У того от первого брака есть три замужних дочки. В Афинах. Каждое лето они семьями приезжают в её дом, она их обслуживает. Осенью все уезжают, забывают о ней. Сейчас у неё живёт двоюродный брат, рыбак. Каждый вечер он уходит с другими рыбаками в море, ставит сети. Утром выбирает их. Возвращается домой всегда пьяный. Весь день спит. И храпит. Она стесняется того, что он храпит на весь дом. Если его не будет, она обязательно позовёт.

Артур поблагодарил, положил трубку, перевёл взгляд на Марию. Она не улыбалась. Лицо её было скорбно. И опять на кого‑то похоже.

Артур схватил руку с распухшими суставами пальцев, поцеловал.

Мария кивнула и вышла.

…Он думал о Марии, внутренний жар снова растапливал душу.

— Are you unwell? Have you high temperature? — спросил вдруг Фанасис. — How are you?[48]

— Fine,[49] — отозвался Артур, поражённый тем, что Фанасис уловил его состояние. Выходило, что этот жар существует объективно, по крайней мере ощущается со стороны другим, тонко чувствующим человеком.

Горная дорога повернула ещё раз. За поворотом возникло старинное здание. Подсвеченное снизу прожекторами, оно, казалось, висит в воздухе над чёрными деревьями большого парка, огороженного кованой решёткой.

Экипажи один за другим подъезжали к широко раскрытым воротам. Мужчины в чёрных смокингах спрыгивали со ступенек карет, подавали руки дамам в меховых манто. Одна за другой пары шли по плитам дорожки, освещённой пунктиром карликовых фонариков, упрятанных справа и слева в траве.

Артур в сопровождении Фанасиса и Маго тоже подключился к торжественному шествию. Одетый в куртку и свитер, он чувствовал себя смешным в этом элитарном мире.

— Everything will be all right![50] — Фанасис взял его под локоть.

Из раскрытых дверей трёхэтажного здания стали слышны звуки музыки. Оркестр играл что‑то знакомое.

— Моцарт, — шепнул Фанасис.

Артур покосился на него. Фанасис определённо обладал способностью слышать чужие мысли.

В вестибюле кавалеры принимали у дам меховые накидки и манто, передавали их лакеям во фраках. Оставшись в роскошных, сильно декольтированных платьях, дамы охорашивались у настенных зеркал. Артур снял куртку, протянул лакею. Тот с недоумением перевёл взгляд на Фанасиса.

— Putana![51] — неожиданно грубо прикрикнул Фанасис.

Лакей схватил куртку, поклонился.

Беломраморная, устланная красной дорожкой лестница вела на второй этаж. Вместе со всеми Артур взошёл туда и оказался в большом зале с длинными накрытыми столами. В высоких канделябрах горели свечи. У стен наготове стояли официанты в красных курточках. Справа на возвышении играл оркестр.

Здесь было тепло. Ради этого Артур и согласился приехать сюда.

Он сидел между Фанасисом и Маго, слушал выступление мэра. Понял только то, что тот является представителем партии «Новая демократия», которая имела сейчас большинство в греческом парламенте. Мэр сулил острову ещё большее процветание. После мэра поднялся старичок — директор местной гимназии, видимо, историк по образованию. Начав со времён Перикла, он напомнил собравшимся обо всех перипетиях, выпавших на долю острова, неоднократно потрясая кулаком, говорил нечто неодобрительное о Турции.

Фанасис, как мог, шёпотом переводил для Артура его речь на английский. Артур почти ничего не понял. Безнадёжным жестом попросил Фанасиса перестать стараться.

Было интересно просто созерцать эту финансовую аристократию, блеск драгоценностей в ушах и на шеях декольтированных дам, то, как снуют вдоль столов лакеи с гружёнными яствами подносами, слушать появившийся на сцене детский хор.

Маго потянула его за рукав, представила одному из сидящих напротив мужчин. Седые бакенбарды хитрые глаза, толстые щеки, подпёртые черным галстуком–бабочкой. «Типичный боров», — подумал Артур, пожимая протянутую через стол пухлую, руку массивным перстнем.

— Адонис, — представился боров и, подмигнув спросил: — Are you — diktatura proletariata?[52]

Артур ничего не ответил.

— Adonis was a great captain, today he has five hotels[53], — сказал Фанасис.

— Социализм капут! Коммунизм капут! — заявил Адонис и радостно заржал.

При всём миролюбии своего характера Артур с трудом подавил желание заехать кулаком в самодовольное рыло.

Чувствуя, что взоры многих сидящих за этим и другими столами часто останавливаются на нём, он заставил себя дождаться того времени, когда начались танцы, поднялся, сошёл в вестибюль, забрал свою куртку и направился через парк к воротам, за которыми цепочкой стояли пустые кареты. «Шоссе само выведет вниз, к городу, не заблужусь, — подумал он. — От силы километров десять, согреюсь во время ходьбы».

Ослепительно сверкали над головой звезды. Ёжась от резкого холода, он все быстрее шагал под уклон пустынной дороги.

«Почему я ни разу не видел ни одно из этих лиц на улицах, в магазинах? — думал Артур. — Других городов, населённых пунктов здесь нет. Что делают эти богачи сейчас, когда туристский сезон кончился» И гадать нечего — жируют. Тем более уже не надо бояться ни коммунизма, ни диктатуры пролетариата…

Спустившись до первого поворота, где стояла каменная часовенка, он приостановился. В нише её, под маленькой иконой Христа, горела лампада.

«Кто‑то приходит, зажигает… Такой, как Мария? А, может, и она сама… Боже мой, Боже, зачем я здесь без родины? Совсем один, изгой в этом мире толстосумов. А там, у себя в России, кто я теперь? Эмигрант из бывшего СССР, там тоже теперь все чуждо.