Владимир Файнберг - Второе посещение острова

• Название: Второе посещение острова
• Автор: Владимир Файнберг
• Жанр: Современная проза

---

— Люся! Да это, прежде всего, бездарно! – не выдержал я. – Чего вы привязались к Инес со своим Сен–Жерменом? Чего вы ей морочите голову?

— Не понимаю, – вскочила со своего места Инес. – Зачем это? Что это есть?

— Глупость это есть. Люся, у вас ребёнок простудится.

— Слушайте, идите к чёрту! Вы мне надоели, – ощерилась Люся, выхватывая из сумочки сигареты и закуривая.

На шум из дома вышел Никос. Молча собрались, сели в машину и уехали. Все, кроме отца Никоса, оставшегося на день, чтобы окопать перед осенью кусты и деревья.

— Коляску не забыли? – спросил Никос. Спросил вполне чистосердечно.

Люся не ответила, и я понял, что на вилле, когда мы останемся одни, меня ожидает что‑то ужасное.

Дома я сразу закрылся в своей комнате. Не выношу никаких скандалов, разбирательств. Теряюсь.

Слышал, как за стеной колготится Люся с Гришкой, как звонит мобильный телефон. Потом возня послышалась со стороны кухни.

«Пронесло», – подумал я и решил завалиться спать.

— Идите пить чай! – постучала в дверь Люся. – Идите–идите! Нужно поговорить.

Я вышел на кухню, как выходят на казнь.

Она сидела с сонным Гришкой. Свободной рукой давила ложечкой лимон в чашке чая. Другая чашка с чаем ждала меня.

— Спасибо. Целый день ели–пили. Не хочу.

— Садитесь, садитесь.

Я сел.

— Слушайте, звонил Гришкин отец. Завтра в десять вечера прилетает нянька. Наконец‑то у меня будут развязаны руки. Поеду в аэропорт встречать. Ваши деньги у меня кончились, – она щёлкнула зажигалкой, закурила. – Поэтому будете с нянькой, её зовут Нелли, опекать Гришку, вести хозяйство… Занимаетесь с утра до вечера плаваньем, своими зубами, пьянствуете с приятелями.

— Люся, остановитесь!

— «Оштановитешь», – передразнила она мою беззубую шепелявость. – Смотрите, какое у вас стало лицо, как бы кондрашка не хватила! А вы закурите. Поможет.

Дрожащими пальцами взял протянутую мне сигарету. Нагнулся прикурить. И увидел Гришкино лицо, морщинки на его лобике.

Вопль

Мы все умрём.
От истины столь пошлой
становится не по себе.
Живущий между будущим и прошлым,
и ты всеобщей подчинён судьбе.
И что б ни говорили, ни писали
от первых дней до нынешнего дня
узнаем точно мы с тобой едва ли
зачем тебя, его, меня
родили матери и похоронят внуки,
чтобы самим потом истлеть в гробу.
И к Богу мы протягиваем руки –
зачем такую нам избрал судьбу?!
Глава четырнадцатая

Глава четырнадцатая

Дождик что‑то нашёптывал суше и морю. Наверное, о том, чтобы остров не забывался – вокруг вода.

Хорошо было плыть в этой кипящей, позванивающей от дождевых струй воде и видеть со стороны моря серый безлюдный пляж. Даже Абдулы с его граблями не было. Сиротливые пляжные зонтики выглядели, как выглядят пляжные зонтики в дождь.

По понятным причинам я не спешил вернуться на виллу. Плавал и думал о том, что Люся вполне может прочесть эти мои записи в толстой записной книжке, которую я, влезши на стул, ненадёжно запрятал на верху стенного шкафа.

Так или иначе, нужно было успеть переодеться. Мои шаровары и футболка совсем отсырели под зонтиком, пока я плавал.

До приезда Никоса, до восьми пятнадцати, оставалось достаточно времени. После вчерашней сигареты страстно хотелось курить. Три года как бросил. И вот всё пошло прахом! Я поймал себя на неодолимом желании найти Люсину пачку, спереть одну вожделённую сигарету, а в городе обзавестись собственной пачкой и зажигалкой.

…Из черной машины, стоящей у ограды виллы Диаманди, навстречу мне выскочилДмитрос.

   - Ясос, Владимирос!

За мокрыми стеклами автомобиля оказался еще один человек. Он курил.

Я немедленно подошел вплотную, открыл дверь, увидел на заднем сиденье американца Роджера.

   - Гуд монинг! – воскликнул он. – Конгретюлейшенс! Поздравляю!

Я сначала не понял, с чем он меня поздравляет.

   - Дайте закурить!

Роджер достал из кармана пиджака коробочку с тоненькими сигарками–сигареллами, протянул, щелкнул зажигалкой.

Пока я жадно закуривал, он на своем ужесающем американском английском объяснил, что поздравляет с находкой античных, как он выразился, книг, что его интересует, как это мне удалось. Что он хочет показать мне хоспис, познакомить с интернациональным персоналом.

Дмитрос, стоящий под дождем рядом со мной, добавил:

   - Если надо, подождем тебя, переоденешься и поедем.

   - Ничего не получится, — я постучал по циферблату часов. – Сейчас за мной приедет Никос. Должен езать с ним в «праксу».

   - О’кей. Подолждем тебя у «праксы».

…Люся с Гришкой, конечно, спали. На кухне, конечно, стоял вчерашний недопитый Люсин чай. Рядом валялись листки с сумасшедшими узорами–завихрениями. «Приедет нянька, будет сама всё убирать, – подумал я, вытирая голову схваченным в ванной сухим полотенцем. – После слепков позавтракаю в городе, куплю сигарет. Подождут со своим хосписом. Оставшиеся деньги придётся отдать Люсе. Кончилась моя свобода!»

Марина! Если бы ты знала, до чего одиноким и зависимым снова почувствовал я себя! Связанным с Люсей ещё и авиабилетами на обратный чартерный рейс из Афин. Что называется, скованные одной цепью…

Переоделся.

«Тойота» Никоса уже стояла рядом с машиной Дмитроса. Он с американцем поехал за нами. .

На заднем сиденье в плащиках сидели Антонелла и Рафаэлла со своими школьными ранцами.

— Мама Инес для ты! – произнесла Антонелла заранее выученную русскую фразу и протянула мне через спинку кресла почерневший от древности колокольчик.

— Для тебя, – поправил её Никос.

Колокольчик был крупный, с дивным мелодичным звоном. Я понял, что Инес и девочки заметили, как я любовался вчера овечками, бредущими по склону ущелья. «Повешу в Москве с внутренней стороны входной двери квартиры, – подумал я. – Каждый входящий–выходящий будет пробуждать отголосок Эллады».

— Ти канис? – спросил Никос после того, как мы завезли девочек в школу и поехали в «праксу». – Как ты? Твоя компаньонка что хочет от Инес?

— Дурь! – сказал я. Но Никос не понял.

Тогда, слабый человек, я рассказал ему о том, что произошло вечером на вилле.

— Нет. Ты не должен отдавать ей деньги, какие тебе прислал Константинос. После работы забираю тебя с вещами в свой дом. Будешь жить у нас.

— Я бы с радостью. Только не могу. К десяти вечера она едет встречать няньку. Нужно сидеть с Гришкой.

Дмитрос с Роджером, опередив нас, ждали в машине у «праксы».

— Что они хотят? – спросил Никос, когда, прополоскав рот, я уселся в зубоврачебное кресло.

   - Чтобы я посмотрел хоспис.

Никос пожал плечами. Надел халат, марлевую маску и принялся за дело — развёл в белой мисочке какую‑то массу для слепков, смазал чем‑то мои дёсны. Для начала показал набор зубов различного размера и цвета.

— Хочешь большие белые, как голливудский актёр?

— Не надо. Если можно, пусть будут, как были.

Никос работал долго и тщательно. Долго ждал, пока слепки затвердеют в моей пасти. Потом осторожно изъял их оттуда, уложил в особую коробочку. Взглянул на часы и сообщил, что должен немедленно ехать в порт, чтобы успеть передать слепки на отходящее к материку судно.

Мы вышли из кабинета вместе. В приёмной накопилась солидная очередь. Никос велел всем ждать. На улице вскочил в машину и умчался в порт.

А я с Дмитросом и Роджером, все‑таки купив в киоске вожделенные сигареты и зажигалку, поехал обратно к Канапица–бич. Неизвестно зачем знакомиться с хосписом. Жалел, что никоса нет с нами. Не иметь переводчика, тужиться говорить по–английски и особенно вслучиваться в английскую речь, как ни странно, чем дальше, тем больше становилось мучительным.

Вдруг я увидел за редеющей пелной дождя указатель «Таверна Александра». Оказывается, Дмитрос ехал верхней дорогой. Эта таверна, заколоченная в ту памятную мне зиму, находилась совсем рядом от моего Дома…

   - Давайте остановимся. Сегодня не завтракал.

   - В хосписе нам дадут поесть, — отозвался Роджер.

«Чего он от меня хочет? – подумал я по дороге. – Чтобы и ему нашел какой‑нибудь клад? Вылечил какого‑нибудь миллионера? Дмитрос говорил, будто этот хемингуэистый бородач может заключить со смной контракт… Было бы здорово! В первую очередь дал бы Никосу денег за протезы. Вчера Инес проговорилась, когда Никос спал в доме, что он не берет с местных бедняков за свой труд ни драхмы».

Проезжая мимо виллы Диаманди, я успел заметить Люсю. Она стояла на террасе с вытянутой вперед рукой – узнавала, кончился ли дождь.