Дмитрий Лунин - Свет ночных фонарей

• Название: Свет ночных фонарей
• Автор: Дмитрий Лунин
• Издательство: Издательство М. и В. Котляровых
• Жанр: Поэзия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-93680-265-2

Дмитрий Лунин — профессиональный поэт, родился в 1982 г. в Нальчике. Регулярно публикуется в периодической печати в Нальчике, Ростове-на-Дону, Москве.

Участник и призер ряда литературных форумов и конкурсов.

В 2008 г. по итогам всероссийского форума, проходившего в Москве, творчество Лунина получило высокую оценку многих известных поэтов, писателей и критиков и было отмечено правительственной стипендией.

Автор книг: «В поисках жанра» (Ростов-на-Дону, 2006) и «Больное время» (Таганрог, 2007), а также целого ряда электронных книг и публикаций на различных Интернет-ресурсах.

В данной книге представлены стихи и стихотворные зарисовки, которые сам автор считает наиболее удачными из написанного им в 2007–2008 гг.

---

Часть II ОБЪЯВЛЕНИЕ ДЛЯ ГАЗЕТЫ № 2

Одичание одиночества

Время мысли
свивает в кружево,
в запредельность свою маня,
и сквозь окна текут ненужные,
отгоревшие
краски дня.

Из надломленных нот молчания
тишины проступает рев,
направляет во тьму отчаянно
город лампы
прожекторов.

Что начнется и что закончится,
свой отсюда берет разбег.
Одичание одиночества
здесь не высветлит даже снег.

Сквозь кусок темноты,
расколотый
ощущением холодов,
перекручены
нервы города
магистралями проводов.

«Не веря приметам, в разбитое зеркало глядя…»

Не веря приметам,
в разбитое зеркало глядя,
лицо свое бреешь
слегка затупившейся бритвой.
Ты грустен,
как будто скончался в Америке дядя,
а ты в завещанье его
оказался забытым.

И как одинокий солист
в мироздания хоре,
ты напрочь лишен
благ всеобщего одобренья.

Так хочется
бритвенным лезвием
чиркнуть
по горлу,
и тем прекратить
со вселенной докучные пренья,

и в этом поступке
хоть раз проявить свою волю!

Но с бритвой в руке
ты стоишь,
рассуждая пространно…

А мозг разъедая,
все дальше ползет паранойя,
собой заполняя
объем
черепного пространства.

Угрюмый город

города похожи друг на друга…

И. Иртеньев

…и помутившийся рассудок
все ловит мысль подслеповато:
есть ты и я, а наша сумма —
осколки черного квадрата.
Ты можешь быть надменно гордым,
но одиночество — та птица,
что, посетив угрюмый город,
не в состоянии спуститься
на землю, на асфальт. Напрасно
пытаться путь назад расчистить.
Угрюмый город ежечасно
напоминает груду чисел.
И различаю каждый день я
среди уныния на мордах
всего два точных наблюденья:
усталый день. Угрюмый город.
Неразличим от ветра шорох,
что тишине казался наглым.
Здесь существует только город,
но он бесплотен, как архангел.
Куда ушли те, кто здесь прожил,
кто сиживал на коже кресел,
куда девались люди? Боже,
твой замысел неинтересен!
Порою сон недолгий снится,
что я брожу среди развалин,
знакомым вглядываясь в лица,
не в силах вспомнить как их звали.
В тоске исканий сердце ноет,
обрывки наших разговоров:
«Есть ты и я, а остальное —
усталый день, угрюмый город».

Сварщик

«Жить в этом мире только настоящим
бессмысленно
и даже чуть жестоко», —
так говорил
один знакомый сварщик
и резал вены трубам водостока.
Ни с чем на свете он согласен не был,
он был философ
самой высшей марки.
Глаза, давно не видевшие неба,
горели, как дуга электросварки.

Утренний пейзаж

Утро, начинавшееся с падения
сосулек с крыш,
заканчивается ровно в полдень.
Как будто пудрой
припорошило город,
и когда ты уже не спишь,
и некому сказать ни «иди ты»,
ни «с добрым утром»,

на работу выходит дворник,
и только его метла,
как символ борьбы
ушедшего с настоящим,
сметает окурки, мусор,
осколки пивного стекла
и торопится выбросить это
в железный ящик.

У подъезда судачат старухи,
вездесущие, как ЧК,
с лицами серого цвета
от непомерных житейских тягот.
Характеры тверже некуда,
и, не иначе как —
если начнется война,
они грудью на бруствер лягут.

От меня ж пользы обществу
ни на грош —
ни на случай войны,
ни на случай мира.
От безделья приятная в теле в дрожь,
и предпочитаю вообще
не выходить из квартиры.

«Я б осчастливил мир, но мешает насморк…»

Я б осчастливил мир, но мешает насморк.
Ржавой водой из крана лицо умою.
С наисерьезнейшим видом прочту свой паспорт.
Да поиграю во что-нибудь сам с собою.
Я б осчастливил мир, но январский холод
не выпускает на улицу слишком теплолюбивых.
Если наш мир театр, то я в нем — Мейерхольд,
правда, живой, а не тот Мейерхольд, что убили.
Страшно смотреться в зеркало в понедельник —
видом таким распугаешь любимых женщин.
Я б осчастливил мир, но нехватка денег
способов это сделать число уменьшит.
Я б осчастливил мир, но не ходит транспорт.
Я б осчастливил мир, но со связью плохо.
«Я б осчастливил мир!!!» —
прокричу в пространство,
но в результате лишь эхом вернется хохот.

Объявление для газеты № 2

Человек,
никогда не принимающий
участия в спорах,
решивший, что «уже» —
это лучше, чем «скоро»,
автор десятка книг
философского толка,
глазами напоминающий корову,
а пастью — волка,
старающийся не вникать
в значение слова «скука»,
свою жену называющий
не иначе как «сука»,
иногда делающий вид,
что он мил и благоговеен,
у детей ворующий молоко,
чтоб обменять его на портвейн,
встречным прохожим
старающийся испортить лица,
обзывающий милиционеров козлами
и пытающийся скрыться,
часто выходящий обнаженным
на лестничную площадку,
недавно в зоопарке
чуть не до смерти запугавший лошадку,
успевший наделать подлостей всем,
хотя ему только исполнилось тридцать,
ненавидящий говорить любезности,
купаться, умываться и бриться,
замечающий,
что прохожие глядят на него
с неподдельным испугом,
с этой минуты
может считать себя
моим лучшим другом.

Труп человека, погибшего в результате ДТП

Здесь человек распластан на асфальте,
автобус сбил его и скрылся навсегда.
Чтоб разобраться в этом скорбном факте,
уже спешат гаишники сюда,
поскольку протокол составить надо,
кто видел, что — и прочую муру.
Так, на груди погибшего награда,
но не нужна теперь она ему.
Себе возьмите орден, подполковник,
он вам к лицу, что мужеством горит.
Скорей всего, пока был жив покойник,
он все равно б его вам подарил.
Покойнику везет: не стал калекой.
Заглянем для спокойствия в карман.
Покойный был добрейшим человеком,
возьмите его деньги, капитан.
Десятый случай лишь за эту осень!
Работа трудная. Сержант, налейте нам!
Пусть обувь сбитого автобусом поносит
надежды подающий лейтенант.
После осмотра тело пусть направят
сначала в морг, а уж потом вдове.
Водители, не знающие правил,
для общества опаснее вдвойне,
чем воры и убийцы. Будто плакать
собрался, снова дождь заморосил.
А ты, сержант, возьми себе на память
о нем хотя б наручные часы.
Да кем он был? Забудьте эти сплетни.
Всему он миру радостей хотел
преподнести, и даже после смерти
покойный сделал много добрых дел.

Сон о Раскольникове

Мы спорили с тобой до хрипоты,

в конце и ты была со мной согласна:

Спасти наш мир — не хватит красоты,

и Аннушке не по карману масло.

Приснился сон мне: улицы пусты,
от ветерка слегка шуршат кусты,
и тихим обезлюдившим двором
Раскольников идет за топором.
Идет он в хозтоварный магазин,
минут пятнадцать до него идти.
Идет, слегка волнуясь. Вдруг один
ему приятель встретился в пути:
поскольку тоже Гегеля учил,
в пивную Родиона затащил.
Пока они вдвоем в пивной сидят,
чего-то выпивают и едят,
минуты набегают на часах,
а «хозтовары» закрывают в шесть.
Раскольников, расплачиваясь сам,
проверил, что еще деньжата есть.
И — снова в магазин, ускорив шаг,
через дворы, чтобы не делать крюк.
Он успевает. Тяжело дыша,
бумажник достает из мятых брюк
и с продавцом вступает в разговор:
«Прошу, продайте мне вон тот топор».
А продавец: «Послушай, топора
не существует, как и нас с тобой,
не существуют завтра и вчера,
не существуют радость или боль,
не существуют также тьма и свет.

И Бога, к сожаленью, тоже нет.
Вокруг сплошная видимость и фарс,
эпохи блеф, крапленый туз судьбы,
не существует времени „сейчас“,
не существуют „будет“ или „был“.
И потому бесцелен разговор
о топоре или о чем другом».
Раскольников, слегка потупив взор,
выходит из хозмага. А потом
идет обратно, но другим двором.
Задумался, поскольку был неглуп,
все мысли устремив куда-то вглубь.

Вандальское