Борис Вадимович Соколов - Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой

• Название: Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой
• Автор: Борис Вадимович Соколов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9955-0255-5

«Из ста атаковавших нас солдат противника убиты двести». Этот исторический анекдот не так уж далек от истины: во все времена, во всех войнах вражеские потери считаются «по-суворовски» – рассказывают, что когда после очередной победы адъютант спросил Александра Васильевича, сколько убитых турок вписать в донесение матушке-императрице, тот ответил: «Пиши больше! Чего их, супостатов, жалеть!»

В годы Второй Мировой кровавый сталинский режим применил этот принцип к собственному народу – Красная Армия воевала так, как будто «отцы-командиры» поставили целью истребить руками гитлеровцев как можно больше советских солдат…

Учтя все известные данные, в том числе и недавно рассекреченные, применив оригинальные методы подсчета потерь СССР и Третьего Рейха (как вооруженных сил, так и гражданского населения), автор этой сенсационной книги приходит к шокирующим выводам, наглядно, на цифрах и фактах, демонстрируя, кто воевал числом, а кто – умением. Кроме того, впервые публикуются полные сведения о потерях других стран – не только союзников Советского Союза и Германии, но и тех, что официально не участвовали в боевых действиях, но их добровольцы сражались в армиях воюющих государств, их торговые суда гибли от атак подводных лодок, так что потери во Второй Мировой войне понесли почти все страны, хотя эти цифры несопоставимы – от 3 человек у Цейлона до более чем 40 миллионов у СССР! Но эту чудовищную правду продолжают скрывать до сих пор…

---

На оккупированной советской территории население гибло также в результате расстрелов заложников и в ходе карательных операций против партизан, а также репрессий немцев против связанных с партизанами и с советской разведкой подпольщиков. Мирные жители умирали также от голода и болезней. Кроме того, они гибли в ходе боевых действий как между вермахтом и Красной Армией, так и между партизанами и карателями. К потерям мирного советского населения также относятся те погибшие, которые не служили в Красной Армии, но оказались в рядах партизан или коллаборационистских формирований. Достоверных данных о числе жертв в каждой из указанных категорий нет.

На неоккупированной советской территории мирные жители также становились жертвами боевых действий – обстрелов и бомбардировок. К этой категории должны быть причислены жертвы блокады Ленинграда, хотя большинство из них умерли от голода и болезней. Согласно подсчетам Ленинградской городской комиссии от обстрелов и бомбардировок погибло 16 747 ленинградцев, а еще 632 253 человека стали жертвами голода и болезней[110]. В это число не вошли те жители, которые были эвакуированы из Ленинграда, но еще до конца войны умерли от последствий голода, пережитого в блокаду. Среди них была и ленинградская девочка Таня Савичева, чей дневник потряс мир. Она скончалась в 1944 году. Существуют и более высокие оценки, увеличивающие число жертв Ленинградской блокады до 1 млн человек.

Велики были и жертвы от голода, особенно среди эвакуированных. Например, только в Архангельске за первую военную зиму от голода и болезней погибли 20 тыс. человек – каждый десятый житель[111]. И в самом конце войны на неоккупированной территории свирепствовал массовый голод, провоцировавший даже людоедство, и далеко не только в блокадном Ленинграде. Вот какие факты, например, привел Д.А. Волкогонов: «Нарком внутренних дел Таджикской ССР Харченко сообщал:

«В Ленинабадской области… выявлено 20 человек, умерших от истощения, и 500 человек, опухших от недоедания. В Сталинабадской области – Рамитском, Пахтаабадском, Оби-Гармском и других районах – умерли от истощения свыше 70 человек. Имеются также истощенные и опухшие. Такие факты имеют место и в Курган-Тюбинской, Кулябской, Гармской областях. Оказанная помощь этим районам на месте является незначительной…»

В Читинской области есть факты «употребления павших животных, деревьев, коры». Сообщалось о страшном факте, когда одна крестьянка с сыновьями убили маленькую дочь и употребили ее в пищу… Вот еще такой же случай…»[112].

Необходимо заметить, что на оккупированной территории факты людоедства и трупоедства встречались только в лагерях военнопленных, а также в блокированных партизанских отрядах, в частности в Крыму и в одесских катакомбах. Это говорит о том, что в продовольственном отношении положение населения оккупированных территорий было благоприятнее, чем положение жителей неоккупированных территорий. Тут сказалось, в частности, то, что население территорий, оккупированных немцами и их союзниками, уменьшилось как за счет эвакуации на советскую территорию, так и за счет угона населения на принудительные работы в Рейх. Германская администрация лишь в минимальной степени использовала промышленный потенциал оккупированных городов и поощряло уход горожан в сельскую местность, где они имели шансы прокормиться за счет ведения натурального хозяйства. Кроме того, немцы не контролировали большую часть сельской территории, и у крестьян и бежавших туда горожан обычно оставалось достаточно продуктов, чтобы прокормиться. Порой для крестьян большую угрозу представляли не германские оккупанты, а разного рода партизаны.

Наоборот, на территории, остававшейся под советским контролем, население городов активно использовалось для нужд фронта, находилось под жестким контролем НКВД и не имело возможности уехать в сельскую местность. Кроме того, вся сельская местность оставалась под эффективным контролем органов НКВД, и везде у колхозов и совхозов, а также немногих оставшихся единоличников изымались излишки продовольствия, что нередко ставило крестьян на грань голодной смерти.

Оценка безвозвратных потерь вооруженных сил Германии во Второй мировой войне

Безвозвратные потери вермахта вплоть до ноября 1944 года достаточно полно учтены по данным персонального (поименного) учета военно-учетными учреждениями Германии. В период с 1 сентября 1939 года по 31 декабря 1944 года сухопутные силы потеряли убитыми на поле боя, а также умершими от ран, болезней, несчастных случаев и по иным причинам 1 млн 750,3 тыс. человек, а пропавшими без вести – 1 млн 609,7 тыс. человек. Флот за этот же период потерял 60 тыс. человек погибшими и 100,3 тыс. человек пропавшими без вести, а военно-воздушные силы – 155 тыс. погибшими и 148,5 тыс. пропавшими без вести. Потери за период с 1 января по 30 апреля 1945 года центральными органами учета оценивались для сухопутных сил в 250 тыс. погибших и 1 млн пропавших без вести и для ВМФ – в 5 тыс. погибших и 5 тыс. пропавших без вести и для ВВС – в 10 тыс. погибших и 7 тыс. пропавших без вести[113]. По характеру расчетов все пропавшие без вести в сухопутных силах в период с 1 января по 30 апреля 1945 года могут быть отнесены к числу пленных. Также и большинство пропавших без вести за этот период в ВМФ и ВВС можно счесть пленными. Сложнее обстоит дело с теми, кто пропал без вести до конца 1944 года. Число погибших среди них можно оценить, вычтя из общего числа пропавших без вести в сухопутных силах в этот период примерное число пленных, захваченных противниками Германии. Известно, что в Северной Африке в 1942–1943 годах только германские сухопутные силы потеряли пленными около 90 тыс. человек. На Западном фронте с июня по декабрь 1944 года было взято в плен более 210 тыс. человек, в Италии в 1943–1944 годах – около 20 тыс. человек[114]. Число пропавших без вести на Востоке до января 1945 года составило 1 млн человек, число же пленных можно оценить в 544 тыс. человек. Эта цифра получена путем вычитания из общего числа пленных, захваченных Красной Армией до конца 1944 года (997 тыс. человек), 202 тыс. румын, 49 тыс. итальянцев и 2 тыс. финнов (все они могли быть пленены только до конца 1944 года), а также 200 тыс. из 514 тыс. взятых в плен венгерских военнослужащих[115]. В этом случае около 456 тыс. пропавших без вести на Востоке до конца 1944 года следует отнести к погибшим. На других театрах войны из 610 тыс. пропавших без вести до конца 1944 года военнослужащих сухопутных сил около 290 тыс. могут быть отнесены к числу убитых. Это дает число погибших в сухопутных силах с начала войны и до конца 1944 года в 2496 тыс. человек. В ВМФ из числа пропавших без вести мы условно девять десятых относим к погибшим морякам, затонувшим вместе со своими кораблями. В этом случае общее число погибших до конца 1944 года во флоте можно оценить в 150 тыс. человек. В ВВС мы условно принимаем, что половина пропавших без вести может быть отнесена к погибшим, а другая половина – к пленным, тогда общее число погибших в германской авиации до конца 1944 года можно оценить в 229 тыс. человек. В период с 1 января по 30 апреля 1945 года всех, пропавших без вести в ВВС и ВМФ, мы условно относим к числу пленных. Потери убитыми в мае 1945 года мы оцениваем в 10 тыс. человек, главным образом из состава сухопутных сил. Тогда общее число погибших в сухопутных силах следует оценить в 2756 тыс., в ВМФ – в 155 тыс. и в ВВС – в 239 тыс. человек, а для вермахта в целом (вместе с войсками СС) – в 3,15 млн человек. Потери пленными до конца апреля 1945 года оцениваются в 1854 тыс. для сухопутных сил, 15 тыс. для ВМФ и 81 тыс. для ВВС.

В период с 1 января по 30 апреля 1945 года из 1 млн пленных из состава сухопутных сил 615 тыс. было взято на Западном фронте (290 тыс. – в январе – марте и 325 тыс. – в апреле в Рурском котле) [116], число пленных в Италии можно оценить в 10 тыс., остальные 375 тыс. пленных были взяты на Восточном фронте. На долю Восточного фронта в этот период мы также относим половину пленных из состава флота и одну треть пленных из состава ВВС – всего около 5 тыс. человек.

В советских лагерях для пленных германских военнослужащих и их союзников смертность в годы войны также была чрезвычайно велика, прежде всего из-за недостатка продовольствия, которого остро не хватало как для Красной Армии, так и для мирного населения. И это при том, что пленных в СССР вплоть до 1945 года было на порядок меньше, чем в Германии. Существовавший в Советском Союзе паек для военнопленных в 1942–1943 годах не обеспечивал энергетического минимума даже для неработающих пленных. С начала войны и до 1 мая 1943 года в СССР из 292 630 учтенных пленных умерло 196 944 человек, или 67,3 %, что было даже выше, чем смертность советских пленных в немецких лагерях. А корректно сравнивать именно эти показатели, поскольку репатриация пленных для Германии была невозможна. К тому же в Германии уже имелись миллионы французских и польских пленных. Только к концу 1944 года нормы питания военнопленных в СССР достигли физиологического минимума, но и он часто не достигался из-за хищений и нехватки продовольствия. Нормы снова резко упали в 1946 году в связи с постигшим страну голодом[117]. Известно, например, что из примерно 110 тыс. немцев, взятых в плен под Сталинградом, домой из плена вернулось только 5 тыс. человек, или 2,6 % всех пленных[118].