Владимир Романовский - Муза Парижа

• Название: Муза Парижа
• Автор: Владимир Романовский
• Жанр: Русская классическая проза

---

Он побежал через площадь. Посетители за столиками Кафе де ла Пэ вытаращились. Это было неважно. Важно же было, что в равной степени вытаращились ребята из спецчасти, которые все время ошивались в этой местности последнее время. Его долго не пускал дурак портье. Порывался вызвать полицию. Рони размахивал руками, что-то доказывал. Спецчасть умирала от хохота.

Смешно шлепая ластами, Рони опять перебежал площадь и спустился в метро. Под шуточки разного толка бездельничающей молодежи он отъехал несколько станций, пересел на другую линию, снял ласты и маску. Вышел из метро и поймал такси.

Когда спецчасть скучает, уровень внимания всегда повышен. Рони дал им повод повеселиться, поговорить, расслабиться. Последнее - главное. Через три часа О'Хары не станет.

""""

Мод прошла мимо запертого газетного стенда, мимо закрытых кафе. Одинокое такси прошелестело мимо и скрылось. Мод свернула на Севастопольский Бульвар.

Все, хватит. Пусть все катится к чертовой матери - и муж, и сестры, и этот блядский бульвар с длинными курортного типа балконами по фасадам, и американские дирижеры. За тысячу лет существования этот город слишком уютно устроился. Никому ни до чего нет дела, все сидят и пьют кофе. И до меня никому нет дела, подумала Мод. Ну и пусть. Вот только коленки дрожат. И спину ломит.

Два наркомана выпали из проулка, связывающего Севастопольский Бульвар с параллельной Сан-Дени. Один натужно и нехотя бил другому морду. Другой нехотя сопротивлялся, как пьяная но хорошо воспитанная женщина.

Зачем она взяла с собой сумочку? Привычка. Мод порылась и нашла пачку сигарет, спрятавшуюся и кокетничающую между флаконом духов и россыпью помад. Закурила.

Левую ногу она уже успела натереть непривычно быстрой ходьбой на каблуках. И еще нужно было бы принять душ. Запах любви лионца был сейчас совершенно неуместен. У лионцев много спермы, и очень она клейкая.

На Шатле было почти совсем светло. Морда американского дирижера нагло смотрела со стены филармонии. Или концертного зала. Мод Плохо разбиралась в музыкальной географии города. Муж таскал на балеты, были какие-то здоровенные тощие парни, кажется русские, очень высоко один прыгал без перекладины, но как-то все не так, не свое. А любовнику нравилась какая-то рок-группа австралийская потная.

Мод перебежала Сену. На Ситэ у Дворца Справедливости стояли двое полицейских. Мод подумала, что бросаться надо бы с Нового Моста, но потом решила что быдет слишком символично. И побежала дальше, к Сан-Мишель.

""""

- Да не О'Хара, идиоты! О'Коннор!

- Как - О'Коннор?

- Так. О'Хара совершенно непричем. Я вообще не знаю, кто это такой.

- Простите.... Да-а. Проблема.

- Какая проблема, в чем?

- Видите ли, дело в том, что.... как бы это вам сказать....

- Ну?

- Дело в том, да.... что Рив уже выехал, да.

- Куда выехал?

- В Париж.

- Зачем?

- Убирать О'Хару.

- Вы что, с ума там все посходили?

- У меня лента есть. Могу дать послушать. О'Хара, американский дирижер.

- Засунь ее себе в жопу, кретин!

Длинная пауза.

- Так что вы предлагаете?

- Предлагаю, блядь? Козлы, блядь! Остановите вашего, как его там, Рива, или как....

- Каким образом?

- Не знаю. Выйдите с ним на связь.

- Какую связь?

- Спутниковую, блядь!

- Он спутники в кармане не носит.

- Мерзавцы! Сообщите в Интерпол.

- О чем?

Пауза.

- О результате футбольного матча. Сборная Ирландии со сборной из созвездия Волопаса! Засранцы!

Он повесил трубку.

""""

Марта пила коньяк и думала, что ничего-то у нее не получалось в жизни. Вроде бы все как у людей, и даже лучше чем у многих, и все лопаются от зависти. А вот нет, оказывается.

В такие моменты она ненавидела мужа. Ее переполняло желание сделать ему гадость. Спрятать приготовленный для конерта костюм. Подложить слабительное в чай. Изменить.

И сын тоже хорош! Яблоко от яблони. Почему он ушел гулять с отцом? Почему не остался посмотреть на ее интервью, когда она рассказывала идиотам с микрофонами, как трудно, и в тоже время как хорошо и прекрасно и вообще удивительно быть женой музыканта мировой известности! Она позвонила домой матери, и та конечно же спросила сперва, как пиживают муж и сын. Марта хотела сказать, что они сейчас клеют на Монмартре баб на предмет любви пылкой и страстной, но потом передумала, и сказала - хорошо. Мать сообщила, что подлец мусорщик опять не забрал старый шкаф, и что он портит весь вид, стоит себе посередине газона. И что опять, значит, лето на Лонг-Айленде, и коро можно будет.... Но Марта не слушала. Курила (она опять начала курить после трехлетнего перерыва).

""""

Привычно имитируя американский акцент, Рони Рив попросил портье позвонить в номер американского дирижера, сказав что у него с ним было назначено деловое свидание в фойе полчаса назад, а он все не идет и не идет, не случилось ли чего. Понос, например, или из окна выбросился. Дурак портье позвонил, и Рони запомнил комбинацию цифр. Портье сказал, что никого там нету. Рони кивнул и ушел в туалет. Там он еще раз поменял внешность, из рыжего стал пепельным, вынул голубые линзы из глаз, побрился и сменил галстук. Все.

Проверив затвор пистолета, он сунул его себе во внутренний карман и пошел к лифту. В номер он попал легко, в Гранд Отеле были все концерваторы, и компьютерные замки здесь еще не привились. Обычная отмычка, и вся работа заняла семь секунд.

Он сразу пошел в ванную, осмотрел окно на случай побега через крышу и, не принимая душа, вернулся в гостиную. О'Хара был с женой и сыном, на чей счет распоряжений не было. Их надо быдет связать, чтобы не делали лишних движений. Но они могли вернуться в компании с кем-то еще. Значит, нужно будет ждать. В спальне.

""""

Появилось желание выпить кофе. На Сан-Мишель уже открывались кафе. Мрачный официант, некрасиво ругаясь с менеджером, протирал грязной тряпкой грязный столик. Из-за безлюдности и дымки, его голос был хорошо слышен с моста.

Мод посмотрела налево, на Нотр-Дам. Его опять чинили. Сплошные леса. Нет, прыгать нужно с другой стороны. Метров сорок до воды. Сразу оглушает. И все.

Она перешла на другую сторону моста. Сняла зачем-то туфли. Села на парапет, закурила.

Седеющий и лысеющий блондин лет сорока пяти прошел мимо. Она не собиралась на него смотреть. Какие-то стихи.... И взгляд серовато-сонный, как небо над Аризоной....

Он прошел мимо и вдруг остановился. Он явно не спал всю ночь. Шатался по городу. Мод всегда раздражали такие люди. Ничего-то им не нужно, не скучно им наедине с самими собой. Ебаная самонадеянность и самовлюбленность. И с женщинами они сходятся - как одолжение делают, не от одиночества, а по любви, видите ли.

Он был высокого роста и очень крепко сбит, и обнаженные кисти рук с белесыми кольцами волос были как лопаты. Фермер, но не местный. Нос курносый, глаза водянисто-голубые. Что-то не то. А! Джинсы. Потертые и промасленные даже. И кроссовки. Грязные. Майка. Брюшко. Запах одеколона или деодоранта.

- Чего это вы тут сидите? - спросил он.

....Он и в самом деле пробродил остаток ночи. До этого было много всякого разного - он был сильно и красиво пьян, и начало помнилось импрессионисткими бликами, сгустками цвета и света. Какой-то бар, или ресторан, чего-то там такое ели, потом он долго и артистично, хоть и не без элемента отчужденной грубости, удовлетворял тайные и явные страсти какой-то дуры средиземноморского происхождения, со слоем жира вокруг талии и щербатой, но не без шарма, после чего, через час, примерно, он дрался с какими-то безнадежно и гордо застрявшими в предыдущей фазе эволюции типами в Марэ и, прошатавшись до рассвета, он вдруг резко, почти скачком, протрезвел и, зайдя в какой-то полу-легальный и беззаконно поздно открытый бар, глянул в двуфранковом сортире в зеркало. На скуле был синяк, и щека наверняка опухнет, что придаст левой половине лица подобие аристократической одутловатости. Под правую щеку продется что-то подкладывать для симметрии. Он поссал, ощущая рукой липкость члена, вышел. Умывальник, как здесь водится, был вне сортира рядышком, под уютной желтоватой ламполй в стиле Бель-Эпок. Он еще раз расстегнул ширинку и кое-как помыл член. Все-таки засекли, подумал он, косясь на пожирающего его глазами метродотеля, стоящего неподалеку в надменной позе, как Наполеон, с рукой чего-то такое там ищущей за пазухой, не то блох, не то портсигар. А вот не буду ничего заказывать! И хотел вроде бы, а вот не буду и все.

Он заметил Мод, сидящую на парапете, задним числом, остановился, вгляделся.

- Чего это вы тут сидите? - спросил он.

- Поезда жду, - сказала Мод мрачно.

Он нагнулся и поднял один из пары туфель. Туфель почти полностью уместился на ладони.

- Ага, - сказал он. - А вы сегодня еще не писали? Надо пописать. Это всегда приносит облегчение.

Ее уже раздражал его акцент - какого то германского происхождения, решила она, англэ или альмань - и еще то раздражало, что он был прав. Ей действительно хотелось писать.