Энн Райс - Любовь и зло

• Название: Любовь и зло
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59212-8

Тоби О'Дар, бывший наемный убийца по кличке Лис-Счастливчик, раскаялся в своих прегрешениях и теперь он работает на самого Господа и ангелов его. Тоби получает задание спасти некого юношу, который умер в Риме пятьсот лет назад. Для выполнения этой миссии ангелы перемещают Тоби в самое начало XVI столетия. Но служба Господняя нелегка. Лиса-Счастливчика ждет столкновение с изощренным преступником, призраком умершего и даже посланником Ада, который пытается переманить бывшего наемника на темную сторону. Но самое главное испытание ждет Тоби отнюдь не в далеком прошлом…

---

Джованни был конченым человеком. Ученый в нем погиб. Воспоминания стали для него слишком болезненными. Настоящего для него не существовало.

А затем наступила Страстная неделя, как это бывает каждый год, и все иудеи в городе, как и обычно, сидели, запершись, по домам, подчиняясь требованиям закона. И разного рода мерзавцы, дураки, быдло, как и всегда, распаленные жаркими великопостными проповедями, закидывали камнями дома иудеев, проклиная их за убийство нашего Господа Иисуса Христа.

Я был уверен, что все это никак не коснется Джованни, ведь он жил в моем доме, мне и в голову не приходило, что он может хоть как-то пострадать, однако в Страстную пятницу за мной прибежали слуги. Толпа напала на дом, и Джованни вышел им навстречу, обливаясь слезами, завывая от бешенства, швыряясь камнями, потому что они швыряли камни в него.

Мои стражники пытались положить конец побоищу. Я же сумел увести Джованни в дом.

Однако его отчаянный поступок разжег настоящий бунт. Уже сотни человек осаждали дом, колотили по стенам, грозили разнести его по кирпичику.

В этом доме множество укромных мест: за стенными панелями, под лестницами — тайники можно искать годами и не найти. Но самый надежный тайник находится в погребе, под каменными плитами посреди подвала.

Я, собрав все силы, тащил туда Джованни. «Ты должен спрятаться, — втолковывал я, — чтобы мы могли разогнать толпу».

Он был весь в крови, раны на голове и лице все еще кровоточили. Наверное, он не понимал меня. Я поднял плиты, скрывающие тайник в полу, и заставил Джованни спуститься в яму, грубо, отчаянно настаивая, чтобы он сидел там, пока не минует опасность. Скорее всего, он не понимал, что вообще происходит. Он сопротивлялся как безумный. В итоге я сильно ударил его, и он затих. Он, словно дитя, улегся на бок, поджав колени и прикрыв рукой лицо.

Тогда я и увидел, что он успел перенести в этот тайник все свои сокровища, и подумал тогда, что это очень кстати, потому что мерзавцы с улицы вот-вот ворвутся в дом.

Джованни весь дрожал и стонал, когда я задвигал на место каменные плиты.

Окна в доме поразбивали, в дверь то и дело колотили каким-то тараном.

Наконец, вооружившись чем было возможно, я вышел в окружении слуг. Открыл дверь и объявил толпе, что того иудея, какого они ищут, здесь нет. И я позволил зачинщикам войти в дом и убедиться самим.

Но я пригрозил им со всей яростью, на какую был способен, что их постигнет кара, если они причинят хоть какой-то ущерб моей собственности. А мои слуги и стражники внимательно следили за этими людьми, пока они ходили по парадным залам, спускались в подвал, поднимались в спальни, пока наконец они не вышли на улицу, присмиревшие. Никто из них не стал подниматься на верхний этаж. Они не увидели ни синагоги, ни священных книг. Эти люди жаждали только крови. Они хотели найти иудея, который дал им отпор, который сопротивлялся, но его-то они так и не нашли.

Дому больше ничто не угрожало, и я спустился в подвал. Поднял плиты, спеша освободить друга, успокоить его, но как выдумаете, что я обнаружил?

— Он был мертв, — проговорил едва слышно отец Пьеро.

Синьор Антонио кивнул. Затем снова отвернулся в сторону, как будто бы мечтал сейчас только об одном: остаться одному и не завершать свой рассказ.

— Это я его убил? — спросил он. — Или же он умер от ударов, нанесенных другими? Откуда мне было знать. Я знал лишь то, что он умер. Его страдания закончились. И в тот миг я просто поставил плиты на место.

Ночью явилась новая толпа, дом снова оказался в осаде. Но я, уходя, надежно запер его, и когда негодяи поняли, что в окнах нет света, они в итоге убрались восвояси.

В понедельник после Пасхи пришли солдаты. Правда ли, что известный мне иудей нападал на христиан на Страстной неделе, когда евреям запрещено появляться на улицах?

Я дал им обычный уклончивый ответ. Откуда же мне знать? «Здесь больше нет никакого иудея. Если хотите, можете обыскать дом». Солдаты обыскали дом. «Он сбежал», — настаивал я. И вскоре они ушли. Однако они еще не раз возвращались, задавая все тот же вопрос.

Я был вне себя от горя и раскаяния. Чем дольше я размышлял о случившемся, тем сильнее проклинал себя за грубое обращение с Джованни, ведь я силой затащил его в подвал, я ударил его, заставляя лежать тихо. Мне была невыносима мысль о совершенном поступке, невыносима боль, какую я ощущал, вспоминая о случившемся. И, охваченный тоской, я еще смел обвинять Джованни. Я посмел обвинить его в том, что не сумел его защитить, не исцелил его. Я смел проклинать его за ту горечь, какую испытывал сам.

И снова синьор Антонио умолк и отвернулся. Повисла долгая пауза.

— И вы оставили его там, в погребе, — уточнил отец Пьеро.

Синьор Антонио кивнул, снова медленно поворачиваясь лицом к священнику.

— Разумеется, я сказал себе, что как можно скорее организую его похороны. Подожду, когда все забудут о волнениях на Страстной неделе, схожу к старейшинам общины и объясню, что Джованни требуется похоронить по всем правилам.

— Но вы так и не сделали этого, — негромко проговорил отец Пьеро.

— Нет, — подтвердил синьор Антонио. — Так и не сделал. Я запер дом и больше в него не входил. Время от времени приказывал относить сюда разное старье: мебель, книги, — хранил здесь вино, иногда забирал что-нибудь. Но никогда сам не заходил в дом. Сегодня первый раз за долгие годы я вошел сюда снова.

Когда стало ясно, что синьор Антонио замолк надолго, я проговорил негромко:

— Призрак успокоился. Он затих, как только вы начали свой рассказ.

Синьор Антонио опустил голову и прикрыл глаза рукой. Мне показалось, что он сейчас разрыдается, но он лишь прерывисто вздохнул, а затем продолжил:

— Я всегда считал, — проговорил он, — что как-нибудь все улажу, что в один прекрасный день над ним будут произнесены положенные молитвы. Но я так ничего и не сделал.

Не прошло и года, как я женился, отправился путешествовать. За несколько лет мы с женой похоронили не одного ребенка, но мой возлюбленный сын, мой Никколо, которого вы видите перед собой, несколько раз благополучно избегал смерти. Да, не единожды. И у меня всегда находилась отговорка, чтобы не заходить в запертый дом, не тревожить пыль на полу погреба, не отвечать на вопросы иудеев об их друге и наставнике Джованни, никому не объяснять, почему я не исполнил того, что должен был.

— Но ведь не вы же его убили, — заметил отец Пьеро. — Вы ни в чем не виноваты.

— Да, — сказал Антонио, — но ведь он все равно был убит.

Священник вздохнул и покивал.

Синьор Антонио взглянул на Виталя.

— Когда мы только познакомились, я полюбил тебя сразу же, — произнес он. — Ты не представляешь, с каким удовольствием я привез тебя в старый дом, чтобы показать синагогу и библиотеку, разложить перед тобой многочисленные книги Джованни.

Виталь серьезно кивнул. У него в глазах блестели слезы.

Синьор Антонио помолчал. Затем снова заговорил:

— Я думал, мой старый друг обрадовался бы тому, что ты поселишься в этом доме, обрадовался бы тому, что ты прочитаешь его многочисленные труды. И я не раз задумывался, нельзя ли попросить тебя помолиться о душе старого ученого, который когда-то жил под этой крышей.

— Я буду молиться за него, — шепотом проговорил Виталь.

Синьор Антонио посмотрел прямо в глаза отца Пьеро.

— Вы по-прежнему считаете, что в доме беснуется демон, иудейский диббук? Или же теперь вы понимаете, что это призрак моего старинного друга, которого я обрек на забвение, потому что не смог справиться со своей собственной болью?

Священник ничего не ответил.

Синьор Антонио взглянул на меня. Я понимал, ему очень хочется рассказать им, как я в подробностях описал внешность призрака, но он промолчал. Он не хотел сообщать святым отцам, что я вижу духов и разговариваю с ними. Я тоже промолчал.

— Почему же я сразу, с самого начала, не признал правду? — спросил синьор Антонио, снова глядя на отца Пьеро. — И кто же теперь обязан, по справедливости, взять на себя заботу о том, чтобы останки моего старого друга были погребены как полагается?

Мы долго сидели в молчании. Отец Пьеро крестился и негромко бормотал молитву.

Наконец синьор Антонио поднялся со стула, и все мы поднялись вместе с ним.

— Принесите огня, — велел хозяин слугам, и мы последовали за ним из обеденного зала в цокольный этаж.

Здесь синьор Антонио взял из рук Пико подсвечник и отодвинул засов на двери подвала, первым ступив на лестницу, уводящую вниз.

В подвале все оказалось разгромлено гораздо сильнее, чем еще несколько часов назад, когда я приходил сюда в поисках привидения. Вся мебель была разбита вдребезги. Книги, попадавшиеся на глаза, изодраны все до единой, несколько бочонков, по-видимому пустых, проломлены, а пол сплошь усеян битым стеклом.