Г. Костырченко - Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.

• Название: Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.
• Автор: Г. Костырченко
• Издательство: «Международные отношения»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-7133-1071-Х

Первое фундаментальное научное исследование об использовании антисемитизма как одного из инструментов осуществления тоталитарного Сталинского режима. Базируется на документальной основе с привлечением ранее засекреченных материалов из архивов высших органов КПСС и советского государства. Прослеживаются два тесно связанных между собой процесса: сосредоточение абсолютной власти в руках Сталина и его перераставшие в юдофобию целенаправленные практические действия, усиливавшееся стремление списать реальные политические проблемы на происки «еврейских националистов».

Исследование содержит обоснованные выводы о необходимости преодоления антисемитизма как формы национальной нетерпимости с целью дальнейшей этнополитической интеграции народов России.

---

Разобраться с дрязгами в ИМХиМП было поручено Агитпропу. И вот, как бы соревнуясь с Александровым в новомодной национально-кадровой бдительности, его заместители Д.А. Поликарпов и А.И. Маханов 11 апреля доложили покровительствовавшему им Жданову о результатах проверки, произведенной по полученным из ИМХиМП «сигналам». Как и следовало ожидать, научная деятельность института была оценена ими как «совершенно неудовлетворительная». Констатировалось также, что его руководство и научные сотрудники, оказавшись «целиком в плену буржуазной статистики», приукрашивают экономическое и социальное положение в Германии и других капиталистических странах. Но наибольшее неблагополучие отмечалось в кадровых делах, причем факты подавались под явно шовинистическим соусом, что было пока еще внове для документов ЦК. И хотя о «еврейском засилье» в документе по понятным причинам прямо не говорилось, тем не менее его скрытый антисемитский подтекст очевиден. Для наглядности, думается, будет нелишним дать выдержки из следующего наиболее «новаторского» фрагмента записки:

«…В институте лишь незначительная часть должностей, как правило второстепенных, замещены русскими людьми. Так, из 68 старших научных сотрудников русских только 20 человек. Из 16 референтов — пять человек, из 13 аспирантов — четыре человека. Особенно неблагополучно обстоит дело с руководящими кадрами института. Из 15 человек руководящих кадров… восемь человек по социальному происхождению торговцы, четверо — выходцы из других партий, один исключался из партии, четверо имеют близких родственников за границей. Среди руководящих работников (дирекция, заведующие секторами) — только два человека русских… Приводим некоторые данные о некоторых руководящих работниках:

Левина Ревекка Сауловна — заместитель директора института, член ВКП(б) с 1918 года. Родители живут в Америке, в 1931–1932 годах ездила туда к родителям…

Леонов Исаак Соломонович — ученый секретарь, член ВКП(б) с 1919 года.

Геллер Лев Наумович — руководитель сектора рабочего движения, член ВКП(б) с 1904 года, в 1917–1919 годах — в группе интернационалистов.

Лемин Иосиф Михайлович — руководитель сектора международных отношений… Член ВКП(б) с 1925 года, в прошлом — троцкист, сын купца.

Мендельсон Лев Абрамович — руководитель промышленного сектора, член ВКП(б) с 1918 года. В 1917–1918 годах — в «Поалей Ционе», троцкист.

Мельман Софья Моисеевна — руководитель колониального сектора, член ВКП(б) с 1919 года. В 1917 году — в партии эсеров.

Варьяш Ирма Альбертовна — руководитель конъюнктурного сектора, член ВКП(б) с 1928 года. Мать, две сестры и два брата — в Венгрии.

Гельбрас Петр Соломонович — руководитель французского сектора, член ВКП(б) с 1920 года.

Фаргаши Бела Самуиловна — руководитель немецкого сектора… член ВКП(б) с 1930 года. В 1918–1919 годах — в социал-демократической партии Венгрии».

Ревизоры из Агитпропа предлагали «решительно очистить кадры института от бездельников и не заслуживающих политического доверия и направить туда группу свежих, молодых и способных работников». Одной из первых в числе конкретных кандидатов на увольнение была упомянута Р.С. Левина. Однако сделанный авторами записки весьма прозрачный намек на доминирование евреев в ИМХиМП был воспринят Ждановым сдержанно. Возможно, ему претило ввязываться в сомнительную, отдающую антисемитским душком кадровую чистку. Он также не мог не знать, что Сталин, несмотря ни на что, продолжает покровительствовать руководителю института. Да и к тому же в условиях все более ощутимой угрозы войны с Германией возникали куда более важные проблемы, чем борьба за национальную чистоту кадров советской экономической науки. Поэтому по распоряжению Жданова записка подверглась существенной переработке. В ее новой редакции, разосланной 12 мая всем секретарям ЦК, уже не было назойливого перечисления еврейских фамилий, а упор был сделан на такой более актуальный тогда момент, как «некритическое» использование сотрудниками ИМХиМП «пропагандистских материалов фашистской печати о военно-экономической мощи Германии», и это интерпретировалось как популяризация «распространяемой фашистской пропагандой легенды о непобедимости германской армии». Тем самым стремительно назревавшее советско-германское военное столкновение парадоксальным образом перечеркнуло планы антиеврейской чистки в институте Варги, готовившейся крайними шовинистами в аппарате ЦК. В итоге причудливым манером восторжествовала в какой-то мере справедливость: в принятом 29 мая постановлении осуждалась главным образом статья инициатора всего этого скандального разбирательства Бордадына «Организация военного хозяйства в Германии». В этом опусе главного доносителя усмотрели восхваление «фашистской четырехлетки, объявленной в Германии в 1936 году»[540].

Несмотря на вроде бы благополучный оборот (но не финал!), «дело ИМХиМП», в которое были непосредственно вовлечены такие номенклатурные иерархи, как Сталин, Жданов, Берия, Маленков, Щербаков, тем не менее говорило о том, что в своем развитии антисемитизм советских верхов вступил в фазу государственной политики. Этот вывод подтверждается тем, как развивалась эта история в последующем. Оказалось, что в Агитпропе на ней вовсе не собирались ставить крест. Весной 1943 года Александров подготовил на имя Сталина новую записку и проект постановления ЦК о «неблагоприятном» положении в институте. В этих документах подчеркивалось, что штат института заполнен «политически сомнительными иностранцами — людьми немецкого языка (немцы, венгры, немецкие и венгерские евреи)… из 44 старших научных сотрудников русских всего 6 человек… в составе руководящих кадров нет ни одного русского ученого». Предлагалось сместить Варгу с поста директора института, назначив вместо него В.П. Потемкина. Кроме того, вновь ставился вопрос об устранении Левиной с должности заместителя руководителя. Однако и на сей раз, в разгар войны, прагматик Сталин не пошел на кадровую перетряску в авторитетном научном коллективе. И только весной 1945 года шовинистам из ЦК удалось взять частичный реванш: тогда их усилиями Левина была выведена из руководства ИМХиМП[541].

РОБКАЯ ПОПЫТКА ПЕРЕЛИЦОВКИ ПРОПАГАНДЫ.

Возвращаясь к описанным выше событиям весны 1941 года вокруг института Варги, резонно будет задаться вопросом: почему они завершились тогда на такой ярко выраженной антигерманской ноте? Дело в том, что наметившаяся с конца 1940 года переориентация экспансионистских устремлений гитлеровской военной машины с запада на восток не осталась незамеченной в Кремле, обитатели которого стали задумываться о необходимости моральной подготовки народа к грядущим испытаниям. Объектом первостепенного внимания советских верхов в этой связи явилась по понятным причинам армия. Еще в сентябре 1940 года Сталин назначил новым начальником Главного управления политической пропаганды Красной армии А.И. Запорожца[542], которому протежировал Щербаков, выступавший за скорейшую перестройку армейской идеологической работы путем обращения к исторической парадигме российской воинской славы.

Предшественник Запорожца на посту главного пропагандиста вооруженных сил Мехлис, хоть и пытался подстроиться под новый пропагандистский курс, заявляя о необходимости вести воспитание личного состава Красной армии «на ее героических традициях и на героическом прошлом русского народа»[543], оставался в душе приверженцем ортодоксального интернационалистского большевизма и потому был переведен на другую работу.

Оправдывая, как говорится, оказанное ему доверие, обновленное руководство армейских политорганов приняло экстренные меры по поднятию морального и боевого духа военнослужащих, на который негативным образом повлияли недавние массовые репрессии против начальствующего состава и бессмысленные людские потери в ходе советско-финляндской кампании. 22 февраля 1941 г. армейский комиссар второго ранга Запорожец подписал совершенно секретную директиву № 0024 «Об укреплении партийно-политической и воспитательной работы в частях Красной Армии и борьбе с чрезвычайными происшествиями». В ней с небывалой до сих пор откровенностью описывалась весьма неутешительная морально-психологическая ситуация в армейских коллективах. Констатировалось, в частности, что чрезвычайные происшествия в ряде частей Красной армии принимают угрожающие размеры; случаи самоубийств, убийств, ранений военнослужащих, дезертирства, рукоприкладства, порчи и утери боевого оружия, аварий, катастроф, пожаров продолжают иметь место во всех военных округах, особенно в Ленинградском, Северо-Кавказском, Приволжском и Западном Особом; за 20 дней января 1941 года в результате «ЧП» выбыло из строя убитыми, ранеными около трех рот личного состава; 30,2 % покончивших жизнь самоубийством в 1940 году были представителями начальствующего состава, 13,5 — коммунистами, 35 % — комсомольцами; доля начальствующего состава среди участников пьянок и дебошей, зафиксированных в 1940 году, составила 51 %, причем этот показатель за две декады января 1941 года возрос до 84 %. Было также установлено, что в 1940 году 10 % аварий и катастроф боевых транспортных средств произошло вследствие употребления алкоголя[544].