Вениамин Цукерман - Люди и взрывы

• Название: Люди и взрывы
• Автор: Вениамин Цукерман
• Жанр: Биографии и Мемуары

Когда 29 августа 1949 года мир облетело известие об успешном испытании в СССР атомной бомбы — испытании, которое вырвало у Соединенных Штатов монополию на самое грозное оружие современности,— корреспонденты западных газет, радио и телевидения терялись в догадках, как Советский Союз, только что перенесший самую разрушительную из войн, смог решить все проблемы, связанные с производством делящихся материалов и конструкцией бомбы. Это был подвиг нашего народа, его ученых, инженеров, рабочих.

Все, что написано в этой книге,— правда. Читателю может показаться, что некоторые факты и события граничат с вымыслом. Это не так.

Цукерман Вениамин Аронович (р. 1913), доктор технических наук, лауреат четырех Государственных и Ленинской премии, Герой Социалистического Труда. Работает в области физики ядерных взрывов.

Азарх Зинаида Матвеевна. Окончила Архитектурный институт. Работает совместно с мужем в области физики ядерных взрывов.

---

Партизанская хватка Аркадия Адамовича очень пригодилась. Было много случаев, когда именно она позволяла нам выйти победителями из сложных ситуаций.

Аркадий Адамович — очень колоритная фигура. В 1946 году, когда наш институт только строился, ему было 29 лет. Всю свою неистощимую, неуемную энергию он вкладывал в выполнение производственной работы. В то время изобретались не только новые методы и приборы, но и прозвища. Кто-то предложил ввести единицу деловой активности — «один Бриш». Это была недосягаемая величина. Обычно пользовались в тысячу и миллион раз меньшими единицами — «милли-Бришом» или «микро-Бришом», по аналогии с милли- и микрофарадами. Мы уже говорили о «Бриш-эффекте», явлении высокой электропроводности продуктов взрыва и диэлектриков, подвергнутых сжатиям при мегабарных давлениях. Оно было открыто А. А. Бришом и его товарищами в 1947 году.

Из глубин памяти возникает картина. Поздний вечер. Мы в лаборатории ожидаем возвращения А. А. Бриша и М. С. Тарасова. Идут первые опыты на площадке по электромагнитным измерениям массовой скорости продуктов взрыва вторичных ВВ. Ребята появились около 11 часов вечера и входят к нам в полушубках, припорошенных снегом. Оба красивые, чуть возбужденные. Михаил Семенович — невысокий голубоглазый блондин с военной выправкой. В войну — радист лидера «Баку». Из-под распахнутого полушубка виден морской китель. Бриш тоже блондин с серыми, почти стального цвета глазами. Осциллограммы немедленно и горячо обсуждаются. Я мысленно твержу себе — надо запомнить этот поздний вечер, эту комнату с конденсаторной импульсной установкой в углу, этих людей, дорогих и близких, с горячими сердцами и неистощимой энергией. Запомнил и извлек из долговременной памяти события, которые происходили почти четыре десятилетия тому назад.

На лекциях и докладах, посвященных этическим проблемам науки, меня спрашивали, какими чертами характера должен обладать научный работник, чтобы в сжатые сроки добиться успеха. Конечно, ему необходимы профессиональные знания, он должен уметь пользоваться современным физическим оборудованием, приборами, электронно-вычислительной техникой. Но всего этого недостаточно. Очень важна способность заражать энтузиазмом и волей к победе участников работы. Без воли и веры в успех не может быть победы. Этими душевными качествами Аркадий Адамович обладает в полной мере.

Еще одно качество руководителя: способность принимать решение, а приняв его, сделать все возможное для быстрой реализации.

Когда Аркадия Адамовича избирали парторгом, общественная жизнь отдела буквально кипела. Стометровку на стадионе бежали все, включая начальника отдела и парторга. Этот высокий подтянутый человек до сих пор с увлечением занимается горнолыжным спортом. Всем работалось с Бришом легко и интересно. Похлопывая по плечу лаборанта и дружески улыбаясь, он обычно приговаривал: «Только ты быстро и хорошо сделаешь это дело»,— хотя речь могла идти о самой простой работе — включение рубильника, проявление пленки, зарядка аккумулятора.

Начиная с 1955 года Аркадий Адамович руководит большим коллективом конструкторов и научных работников. Он хорошо справляется с решением многочисленных «загадок» и «ребусов», которые подбрасывает жизнь. В 1983 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда. Но когда я думаю о нем, перед глазами возникает другой Бриш: белокурый и стройный, стремительный и дерзкий.

ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ ДАВИДЕНКО

С ним мы познакомились в Казани в военном 1943 году. Он был научным сотрудником ЛФТИ, эвакуированного из Ленинграда. Я заведовал рентгеновской лабораторией Института машиноведения Академии наук, эвакуированного из Москвы. В это время он начал работать у Игоря Васильевича Курчатова в только что организованной Лаборатории № 2. Вся его дальнейшая жизнь была связана с ядерной наукой и техникой. Потом во встречах был пятилетний перерыв, и контакты возобновились лишь на ином меридиане, в январе 1948 года.

Сначала наши отделы занимали соседние комнаты основного корпуса. Но вскоре для радиохимических работ было построено два небольших здания. В этих зданиях выполнены основные работы, которыми руководили В. А. Александрович и В. А. Давиденко. Виктор Александрович получил за них звание Героя Социалистического Труда.

Это был веселый, активный человек, любивший жизнь, природу, животных. У него были две охотничьи собаки. Когда он уезжал в длительную командировку, собаки переселялись к нам. Многие помнят его острые эпиграммы в адрес Я. Б. Зельдовича, А. А. Бриша, А. Д. Сахарова и других научных сотрудников. Придумывал меткие прозвища.

Пишу и не верю: неужели это все в прошлом? Время и смерть беспощадны. Первое ведет непрерывный счет дней, недель, месяцев, которые осталось прожить каждому из нас на этой земле. Вторая проводит четкий рубеж рокового часа, когда настоящее время глагола «быть» заменяется прошедшим временем «был». Роковой час для Виктора Александровича наступил 15 февраля 1983 года. И все-таки... «блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые... »

В нашем архиве сохранились воспоминания Н. Д. Юрьевой о ее работе под руководством В. А. Давиденко и воспоминания В. А. Давиденко о его контактах с И. В. Курчатовым. Приводим эти рассказы с небольшими сокращениями.

«Годы работы под руководством Виктора Александровича (1948—1950),— пишет Н. Д. Юрьева,— остались в моей памяти, да и памяти многих других наших сотрудников, как самые интересные, самые плодотворные и счастливые. Причиной этого была не только интересная, важная и ответственная работа, но в большой степени обаяние нашего руководителя. Он как будто был заряжен неиссякаемым запасом энергии, бодрости, юмора, задора и оптимизма. Сроки нас поджимали, и Виктора Александровича можно было видеть чуть ли не одновременно во всех помещениях отдела. Одним он дарил идеи, других подбадривал, с третьими придумывал какие-то хитроумные конструкции, четвертым помогал разгадать причину необъяснимых отклонений результатов.

Нам не хватало тогда приборов, материалов, оборудования. Многое доставалось из Москвы в очень ограниченных количествах. Вопросы снабжения ложились тяжелым грузом на плечи руководителей. Всегда Виктор Александрович находил остроумный выход из положения или направлял других ответственных работников на поиски порою совершенно неожиданных путей.

Много лет спустя, с удовольствием вспоминая работу в эти удивительные годы, Виктор Александрович с присущим ему юмором так рассказывал о выходе из постоянного цейтнота: «Вот, например, я говорю: „Ниночка, эту деталь нужно полчаса травить кислотой, час промывать дистиллированной водой, но чтобы через 5 минут она была готова!"».

Как он радовался, когда мы изготовили наконец наши первые изделия! Изготовили, несмотря на все трудности, точно в срок! Изготовили, несмотря на то, что у нас „подтекала" металлическая вакуумная установка и не было времени, чтобы устранить течь; кварцевые ампулы, изготовленные в Москве, после первых опытов дали трещины, и мы их старательно замазывали черным пицеином. Нехватку времени компенсировали работой по ночам... И вот всей лабораторией мы бежим в самую темную комнату любоваться плодами наших многодневных трудов. А они в темноте ярко светятся удивительным, неземным розовато-сиреневым светом, и мы смотрим на них, затаив дыхание... Это было в августе 1949 года.

Последний раз мы виделись с Виктором Александровичем в 1977 году. Он приезжал на юбилей одного из отделов и в воскресный день посетил, как будто прощаясь, памятные ему места — коттедж, где он жил раньше, семью В. А. Александровича, о котором он вспоминал с большой теплотой. Вторую половину дня Виктор Александрович провел в нашей семье, и мы с мужем были рады, что наши дети оценили в нем прежде всего черты, которые более всего были дороги и нам: простоту и естественность в обращении с людьми, коммуникабельность, умение поддержать разговор на тему, интересную для собеседника, большую эрудицию и глубокое уважение к людям».

В. А. Давиденко назвал свои воспоминания об И. В. Курчатове «Как я стал копнистом». «Наверно, никто из нас,— пишет он,— не сможет рассказать об Игоре Васильевиче до конца правдиво и достаточно полно. Необычного масштаба он был человек, и поэтому трудно удержаться от преувеличений и прибавлений. Во всяком случае, ничто человеческое ему не было чуждым.

Вы знаете, что Игорь Васильевич любил давать прозвища. Делал он это необидно, доброжелательно. Как правило, прозвища возникали случайно, но так или иначе характеризовали человека или его поступки. Но знаю, кто был абсолютный чемпион по количеству прозвищ, придуманных Игорем Васильевичем, но мне досталось явно не последнее место.

Обстановка, в которой произошло мое последнее крещение, сейчас вспоминается так. Были мы тогда в дальней командировке. Жили в гостинице, стоявшей на берегу широкой и полноводной сибирской реки Иртыш. Работали мы тогда много, очень много. Однажды поздно вечером, после многократных измерений одной и той же величины („для статистики"), я сказал Игорю Васильевичу: „Не хватит ли разводить сладострастия, все хорошо повторяется, видно, что все в порядке, статистика уже вполне приличная, и давно пора спать".— „Ну ладно, давай напоследок еще разок «дзыкнем»" (во время измерений Игорь Васильевич, еще с ленинградских времен, всегда перед включением секундомера или пускового тумблера произносил команду: «Приготовились... „дзык"», и тут же нажимал кнопку).