Карина Шаинян - Амбра

• Название: Амбра
• Автор: Карина Шаинян
• Жанр: Ужасы и Мистика

Море, пираты, жуткие приключения, мистика, вуду – всего понемногу в одном рассказе.

---

Мисс Смит делает гребок, и ялик упирается в стену. На ощупь препятствие скользкое, горячее и упругое; оно покрыто складками и источает ту самую едкую жидкость, в которой плавают обломки «Пеликана». Воздуха не хватает. Мисс Смит садится передохнуть и бездумно шарит руками по дну лодки. Ей подворачивается округлое и твердое; мисс Смит стучит по предмету ногтями и вслушивается в костяной звук. Скорее всего, череп грешника, решает она. С одной стороны он обломан и заострен. Мисс Смит вытряхивает из полости жижу и ударяет острым краем по стене, а потом еще и еще, не обращая внимания на брызжущую в лицо горячую жидкость. Ялик начинает качать, как будто кто-то огромный расшатывает камеру. Днище то и дело уходит из-под ног, и закладывает уши. Мисс Смит думает, что умирает, но тут же вспоминает, что это уже случилось; тогда она ложится и ждет. Как только становится легче, мисс Смит снова начинает вслепую резать стены.

Кашалот видит, как заряжают гарпунную пушку и спускают на воду вельботы. Его голова – в шрамах, оставленных присосками огромных щупалец. Его желудок – в рубцах от острых клювов кальмаров. Чтобы защититься, стенки утробы выделяют густую вонючую слизь. Позже солнце и соленая вода превращают ее в амбру. Кашалоту пора уходить в глубину, в царство холода, тьмы и чудовищного давления, туда, где водится его добыча.

Иногда еда, измотанная погоней, сходит с ума, поднимается на поверхность и нападает на все, что подвернется под щупальца. В этот раз кальмару подвернулся корабль, пассажиры которого не верили в морских чудовищ, но верили в божью волю и судьбу. Кашалот проглотил кальмара, обломки корабля, бочки, ялик и сотню метров парусины. Кашалот хочет нырнуть, но пустые бочки, полные воздуха, держат его на поверхности. Он обессилен дракой, его желудок раздражен. Кажется, что перекушенный пополам кальмар не умер и продолжает терзать его изнутри. Кашалот видит блеск гарпуна и вновь пытается уйти в глубину, но боль становится нестерпимой. Кашалот бьет хвостом и стремительно несется на бриг. Его глаза налиты яростной кровью. Кашалот собирается разнести корабль в щепки.

Вместо этого он получает гарпун в квадратное рыло.

Фернан качает головой. Он ничего не знает о миссионерах. Он понимает лишь в грабежах и китобойном промысле. Фернан тоскливо смотрит в открытую дверь, где, как в раме, по пыльной улице среди свиней и кур бредет слепая певичка. Она держит лютню за гриф, как за горло.

– Ничего не знаю, – повторяет Фернан, даже не надеясь, что Пьер ему поверит. – Сотня бочек спермацета и китового жира, – говорит Фернан. – Но кэпу показалось мало, и он приказал вскрыть желудок. Амбра, – объясняет он, поймав недоуменный взгляд Пьера. – Так вот, ребята вспороли ему брюхо, чтобы добыть амбры, и нашли обломки судна. Говорят, на одной из досок была надпись «Пеликан».

– И это все?

– Я не видел, – напряженно говорит Фернан. – Меня трепала малярия, и я мог только валяться в гамаке и трястись от озноба, слабый, как слепой щенок. Так вот: доски, несколько пустых бочек и надпись. Это все.

– Может, кто-нибудь из команды знает больше? – цепляется за последнюю надежду Пьер. – Может, кто-нибудь видел шлюпку, или…

– Это все, – набычившись, повторяет Фернан.

– Я могу поговорить с капитаном? – настаивает Пьер.

– На том свете поговоришь, – ухмыляется матрос, – и с кэпом, и с остальными. Я один выжил.

– Как так вышло?

– Случай. Слепой случай. Первым был кэп – загнулся в своей каюте. Бывает же, а? Так и помер без штанов.

На бриге, вертевшемся вокруг «Пеликана», рассчитывали на деньги и новенький, только что со стапелей корабль взамен старого и потрепанного, но им достался только кашалот. Когда спермацетовый мешок опустошен, капитан решает выпотрошить желудок, а заодно запастись на черный день соленым китовым мясом. В боку кашалота прорубают изрядную дыру и подбираются к внутренностям. Пиратам становится не по себе, когда стенка желудка содрогается и в ней сам собой появляется кровавый разрез. Приглушенные вопли, несущиеся изнутри, заставляют пиратов побледнеть, но кэп командует продолжать работу. Стоит двум матросам приблизиться, как в разрезе появляется большая раковина с острым обломанным краем, зажатая в маленькой руке. Какое-то вопящее существо, покрытое черной слизью и кровью, пытается вылезти наружу. Несколько пар рук выдергивают его на свет. Оно рыдает, бьется и заходится в визге. Силой уложив на банку вельбота, существо окатывают забортной водой.

Пираты раздражены: вместо денег и «Пеликана» у них есть кашалот и одна женщина на всех – если не считать Фернана, который слишком болен, чтоб ею интересоваться. Пираты колеблются: неизвестно, чего ожидать от бабы, извлеченной из китового чрева. Они не уверены, что имеют дело с человеком, а не со злым духом, и раздумывают, не умнее ли будет сразу отправить ее на корм акулам.

Но, поразмыслив, капитан решает, что один кашалот – это слишком мало.

На бриге слишком поздно понимают, что дело неладно. Первым был кэп – поскользнулся на пролитом вине и наделся на собственную саблю. Остальные гибнут так же быстро и нелепо. Из команды в тридцать человек в живых осталось чуть больше десятка, и смерть продолжает косить их. Пираты хотят выкинуть девку за борт, но звериный инстинкт подсказывает, что проклятие этим не снимешь. В конце концов женщину доставляют на берег, смутно удивляясь тому, что она еще жива. Когда ее выгружают из шлюпки, одного из матросов жалит моллюск-конус и попадает ровнехонько в прореху в сапоге. Матрос визжит, его волосы становятся дыбом, лицо синеет. Через три минуты он исходит пеной и умирает.

Дождавшись ночи, китовую ведьму бросают на пороге жалкой негритянской лачуги, в которой, по слухам, живет старая колдунья-мамбо. Фернан кладет рядом раковину, которой девка пыталась прорезать китовый желудок, – единственное имущество. Настороженно прислушиваясь к старческому кашлю за тонкой стенкой, он подтыкает подол изодранного платья, и, пригибаясь, опрометью бросается следом за товарищами.

Следующие недели пираты проводят на берегу. Они ведут себя крайне осмотрительно, но никакие хитрости не помогают. Они травятся тухлой рыбой, ломают шеи, тонут, влезают в перестрелки и попадают на виселицы. Месяц спустя в живых остается один Фернан, да и тот ждет, когда его доест малярия.

Так заканчивается история пиратского брига. История же мисс Смит заканчивается на палубе «Пеликана»; остается лишь судьба кита, выкинутого на сушу, печальная участь чистой звериной души, грубо выдернутой из тела. Джошуа Смит счел бы, что это – воля провидения.

Старая мамбо одинаково ловко штопает мужские рубашки и женскую плоть. Ее сморщенная кожа чернее ночного моря, волосы – белые, как сердцевина кокоса, а на юбке нарисованы все узоры, какие только существуют в мире. В ее душе намешано поровну жалости и хитрости. Мамбо знает, что сказать Папе Легбе, чтобы старик открыл ворота. Она прилаживает к раковине гриф от настоящей лютни, подобранный среди мусора, выброшенного морем на берег. Натягивает струны из свиных жил. Расписывает инструмент спиралями и кругами, которые дают власть над лоа.

Из всех, кто дышит воздухом, только кашалот может погрузиться в бездну и вернуться живым. Собственно, только это он и умеет – нырять в бездну и возвращаться, да еще превращать гнилую кровь из собственных ран – в драгоценную амбру. Мы с тобой будем есть мясо каждый день, говорит старая мамбо, будем каждый день жарить нежную курицу и пить кофе, как те важные белые люди из города.

Потом она зашивает подброшенной к порогу женщине глаза, чтобы кит внутри не мог увидеть сушу и сойти с ума, сокрушив хрупкое тело

После заката Пьер возвращается домой. Безлунная тропическая ночь – как повязка черного бархата на глазах; Пьер бредет едва ли не на ощупь. Он уже почти на пороге гостиницы, когда слышит за спиной торопливые шаги. Инстинкт солдата кидает его вперед и в сторону. Увернувшись, Пьер выдергивает из ножен саблю и бросается на едва различимого в темноте грабителя. Сталь вновь рассекает воздух в дюйме от лица, чья-то рука намертво вцепляется в карман, слышится треск ткани. Пьер делает выпад, ориентируясь на хриплое зловонное дыхание. С лейтенанта сбивают шляпу и дергают его за волосы так, что Пьеру кажется, будто его окатили кипятком.

Взвыв от боли, он слепо рубит темноту, пока до сознания не доходит отдаленный топот убегающих ног. Пьер в азарте кидается за противником, но быстро понимает, что тот уже скрылся в темных переулках. Лейтенант подбирает затоптанную шляпу и возвращается к гостинице.

Служанка, открывшая дверь, ахает и всплескивает руками.

– Меня ограбили, – раздраженно говорит Пьер причитающей девице.

Он просит зеркальце и, кривясь, рассматривает саднящую проплешину. Клок волос на затылке выдран вместе с ошметком кожи. Хозяйка подступает к нему с плошкой, полной травяного отвара с незнакомым терпким запахом. От мягких рук исходит уютное тепло, и Пьер на минуту расслабляется, закрыв глаза, пока добрая женщина возится вокруг него с примочками и чистыми тряпицами.