Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)

• Название: Z – значит Зомби (сборник)
• Автор: Владислав Выставной
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079206-1

Давний страх человека перед потусторонней нечистью породил множество мифов, легенд и преданий, впоследствии ставших классическими.

Неудержимое воображение писателей-фантастов придало этим историям новые голоса, вписало множество оттенков в мрачную палитру ужаса, тлена и крови.

Даже Голливуд, ведомый Брэдом Питтом, устраивает марафон кошмаров в экранизации культового романа «Война миров Z»!

А что думают по этому поводу русские фантасты?

10 ведущих российских авторов впервые демонстрируют свой взгляд на зомби-апокалиптику!

---

   Ну и вдобавок, как говорили некоторые учителя, – оно полезно. Иначе народ разленится, бдительность потеряет. А так сразу и молодежь бойцовские навыки приобретает, и жильцы постарше форму не теряют. Тренировка. (Кто-то из совсем старых учителей называл ее «криптия», но это слово не прижилось.) А то, что кое-кто пользуется этим обычаем, чтоб счеты между собой свести, – ничего не поделаешь. Издержки процесса. Так говорили учителя, вроде Мироныча, молодые их не шибко понимали, но обычай продолжали соблюдать.

   Годные к патрульной службе покидали крепость не каждый день, а в ночной патруль выпадало идти где-то раз в месяц, ну, раз в двадцать дней. Одна бессонная ночь – невелика плата за спокойст вие во все прочее время. Когда у младенцев зубки режутся, бабы меньше спят. Так что Ольга не жаловалась. Но и спать не ложилась. Семен – мужик справный, хозяйственный, живут они неплохо. А на язык бывает резок, может и рукам волю дать, потому кой у кого в крепости на него зуб. На самого напасть забоятся, а на семействе отыграться могут. Дозволено обычаем.

   Семен это тоже понимал, и все делал, чтоб жена с детьми могли продержаться в случае чего. Дверь укрепил так, что не всякий таран возьмет. На лестнице протянул шнуры с колокольцами – чтоб услышали, если спят. И прочие подготовительные меры принял, прежде чем уйти. Не зря Ольга ценила такого мужа, ох, не зря.

   – Шебаршат, – прошептала Маша. – Слышь, Степка, – на лестнице.

   – Мыши, – авторитетно отозвался брат. – Если б кто еще, был бы звон.

   От мышей и правда спасения не было. Кошек во время чумы повывели, думали, они эту чуму и разносят. А уцелевшие ра збежались и одичали. А мышей и крыс черта с два повыведешь, никакая чума им нипочем.

   – Говорю тебе, шебаршат…

   Ольга готова была цыкнуть на детей – нашли время препираться, но не успела – услышала новый звук, помимо шуршания на лестнице. Скрежет железа. Аристовы переглянулись. Машка угадала – шнуры с колокольцами срезали, чтоб подобраться к двери втихую. Но сейчас не время было торжествовать победу в споре – эти умельцы теперь готовились вскрыть замок. Дверь была тяжелая, но вот если не ломать ее, а вскрыть… а такое можно сделать, только если домашние спят. Правильно сделала Ольга, что глаз не сомкнула.

   – А ну отойди от двери! – крикнула она. – Кто сунется, живым не выйдет!

   На лестничной площадке ругнулись, звякнула упавшая железка.

   – Уткины, – определил Степан. – Всей кодлой пришли.

   – А ты, Матвевна, не лайся, – ответили из-за двери. – Мужика твоего нет, р ужья у тебя нет, пацан мал еще. Выметайся лучше сама, тогда не тронем никого.

   – Ты войди сперва!

   Она лихорадочно размышляла, что такого мог не поделить Семен с Петром Уткиным. Вроде всегда все у них мирно было. Баба у него, конечно, стерва еще та, но тоже вроде не ссорились. Дальнейшие размышления прервал удар железа о железо. Такой топор был предназначен для того, чтоб сносить башки мертвякам, но и дверь разнести им тоже можно было. Не сразу, конечно. Семен не зря постарался. Грохот наверняка разбудил соседей по дому, но помощи Ольга ни от кого не ждала. Вмешиваться в такие дела было не принято. В глубине квартиры заплакал Васька.

   – Мань, утихомирь малого, – распорядилась Ольга. – Степан, самострел готовь.

   – Уже, мам!

   Огнестрельного оружия у них и вправду не было, оно в крепости все состояло на учете и выдавалось только патрульным и часовым. А вот все прочее… Умельцы в Многопу щенске всегда имелись, а уж теперь, когда от этого зависела жизнь…

   К сожалению, это касалось не только семейства Аристовых. Ольга с опозданием поняла, что старший Уткин лупил по двери топором, чтоб отвлечь внимание, лишь когда на лестничной площадке громыхнуло и с потолка посыпалась штукатурка. Степку, который, стоя перед дверью, целился из самострела, отбросило назад.

   Мощности самодельной взрывчатки не хватило, чтобы разнести дверь начисто, но теперь она еле-еле держалась на петлях, и Уткин со своим топором мог снести ее запросто.

   Ольга подскочила к сыну, убедилась, что тот не ранен, бросила: «ну-ка в сторону», разматывая шаль.

   На поясе крепилось полдюжины хлопушек, которые ей оставил Семен. И когда покалеченная дверь с надсадным скрежетом ухнула внутрь, Ольга успела метнуть две гранаты, одну за другой. Если б дом был в том же состоянии, в каком был перед чумой, скорее всего, вылетели бы стекла, и неизвестно, выдержали бы стены. Но стены успели укрепить, а стекол не было давным-давно.

   Темноту пронизали яркие вспышки, слишком короткие, чтоб можно было разобрать, было ли прямое попадание. Но следом за взрывом послышался отчаянный вопль, и заполыхало пламя. Даже если Ольга не попала, на ком-то из нападавших загорелась одежда. А по осеннему времени одежды на каждом наворочено много, полыхать будет вовсю.

   Если б там было только семейство Уткиных, то Аристовы могли бы считать, что одержали победу. Потому что супружница Уткина и двое сыновей бросились сбивать огонь с кормильца и стаскивать с него ватник. Но, увы, нигде не было прописано, что штурмовать квартиру может только одна семья. Уткины шли в авангарде, к ним прибились еще друзья-приятели. Да еще соседи по дому высунулись, кто не боялся, на шум, и поперлись, чтоб побыстрей прекратить безобразие.

   Рядом с Ольгой был только Степан. У Машки хватило соображения не соват ься в драку, а быть при младшем, чтоб вылезти на карниз вместе с ним, если в квартиру прорвутся.

   Уткин, высвобожденный из обгорелой одежды, темной кучкой скатился по лестнице, и старший из сыновей, Димон, здоровенный парень, в свои пятнадцать лет – крепче иных двадцатилетних, выхватил у отца из рук топор и бросился на Аристовых. На сей раз Степан успел поддержать мать, всадив Димону в плечо стрелу. Тот не упал, но взвыл от боли, и топором махать ему уж было несподручно. Это дало время матери семейства метнуть еще одну гранату.

   – Ты что, совсем сдурела, баба! – это кто-то из соседушек вопил. – Лестницу же разнесешь, к мертвяковой матери, а там и дом рухнет…

   – А мне что? – пока у нее были гранаты, Аристова могла взять над ними верх. – Я в своем праве!

   – А наплевать! Не было такого уговора, чтоб в дому хлопушками швыряться. Топчи ее, народ!

   Толпой они могли бы смести Ольгу, особен но если подхватить дверь и использовать ее вместо щита. Но прежде она могла бы изничтожить хоть одного противника. Это заставило нападавших чуть промедлить, и в этот промежуток кто-то услышал полузадушенный голос.

   – Пошли все на хрен! Кто не уберется, всех порву и пожгу, никому мало не покажется! – За горячкой боя нападавшие не заметили, что близилось утро, и хозяин квартиры вернулся из патруля.

   Семен стоял на лестнице с топором в одной руке и огнеметом в другой. Свои гранаты он израсходовал, а вот огнемет подобрал, Пелагее он все равно уж больше не понадобится. Остальные в его патруле уцелели, благодаря уловке старшого, а то обстоятельство, что мертвяки и булгары – или кто там это был – изничтожили друг друга, дало ему возможность вернуться в крепость пораньше.

   Но жильцы были слишком разгорячены дракой и злы. Тем более что с огнеметом тут не один Аристов умел обращаться, и видно было – не заряжено оружие. Пелагея перед гибелью устроила сущий костер, и горючки не осталось.

   – Молчал бы! Твоя баба совсем зарвалась, едва дом не сгубила! Кто там ближе, заткни его!

   У соседушек и ломы нашлись, и заточки – все то, что добрые люди с собой на захват носят. Против топора, конечно, слабо это, только намахался Семен уже, устал. Скатились бы на него всей кучей, придавили, а Ольга могла по ним гранатой ударить, и кто его знает, что стало бы с домом, но тут пальнули в воздух, а стрелять могли лишь обличенные властью. Народ расступился, ожидая увидеть коменданта, но вошел Савелий Мироныч со своим старым верным обрезом.

   – Вот, значит, Семен, куда у тебя хлопушки казенные уходят, – раздумчиво произнес он.

   – Да я… я ж семейство защитить… опять же, они закон нарушили…

   – Здесь все нарушили. Нельзя казенное оружие домой таскать. Нельзя нападать, когда хозяин дома. Это закон! Комендант с вами еще разберется, а пока – разойтись. Всем разойтись, сказано! А ты, Сеня, задержись.

   Народ мгновенно унялся – приучен был. Жильцы, гомоня, расползлись по квартирам, нападавшие покинули строение, таща бесчувственного Уткина.

   Аристов, не трухавший перед мертвяками и бандитами, без сил прислонился к стене. Мироныч был вправе его пристрелить. И бывало, стрелял, Семен это с юных лет помнил.

   – Вот что, Сеня. По уставу расстрелять бы тебя должно, а семейство твое довольствия лишить. Но ты сегодня себя геройски показал, и комендант это оценил. Так что для первого раза тебя простят. Однако ж вы, Аристовы, своими силами лестницу отремонтируете, а тебе – патруль в джунгли без очереди.