Василий Дегтярёв - Моя жизнь

• Название: Моя жизнь
• Автор: Василий Дегтярёв
• Издательство: Профиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1950

Книга является автобиографией выдающегося конструктора стрелкового оружия Василия Алексеевича Дегтярева.

Книга воспоминаний знаменитого советского конструктора-оружейника.

Родина высоко оценила труд Василия Алексеевича. О многом говорит следующий факт: первое звание Героя Социалистического Труда было Указом от 20 декабря 1939 года присвоено И. В. Сталину, а вторым Героем Социалистического Труда 2 января 1940 года стал В. А. Дегтярёв.

---

Внизу ствола находилась возвратная пружина, которая одним концом упиралась в хомутик, надетый на ствол, а другим в специальный канал, вырезанный в неподвижной коробке. Такова была сущность системы первого образца русской автоматической винтовки.

Достоинство ее по сравнению с иностранными системами было неоспоримо. Винтовка должна была получиться проще, удобней и значительно легче, так как не имела ствольной коробки.

Федоров вооружил меня подробными чертежами каждой детали, и я принялся за дело.

Каждую неделю Владимир Григорьевич приезжал ко мне. Я показывал ему готовые детали, и мы вместе проверяли их взаимодействие. Всякие заторы и неполадки тут же устранялись, и работа быстро подвигалась вперед.

Я выполнял работу очень внимательно, стараясь даже в ничтожных мелочах не отступать от чертежей. А если мне удавалось что-нибудь упростить или усовершенствовать, я говорил об этом Федорову, и он от души хвалил меня.

Больше года проработал я над новым вариантом автомата Федорова. Теперь он был совершенно другой конструкции, ничем не напоминающей мосинскую винтовку. И этим я гордился. Мне было очень приятно сознавать, что мы создаем новое русское оружие. Ведь это самое большое счастье для оружейника.

Наконец, работа была завершена. Федоров осмотрел автомат, но не высказал большого восторга. Я подумал, что он недоволен моей работой, и спросил, почему он так невесело настроен.

— Рано веселиться, — ответил Владимир Григорьевич, — посмотрим, что испытания покажут.

После первой неудачи с мосинской винтовкой я тоже относился к новому автомату с осторожностью, хотя больше, чем Федоров, верил в его добротность.

И вот час испытаний настал. На том же полигоне, где я когда-то обучал ефрейторов и солдат стрельбе из пулемета, собралась комиссия.

Стрелять из автомата, поручили мне. Чтобы упор был крепче, я лег на траву и прицелился в яблоко мишени.

— Пли! — скомандовал Федоров.

Я нажал спусковой крючок. Автомат без задержки отбил полную очередь.

Члены комиссии переглянулись. А обычно спокойный и сдержанный Федоров бросился ко мне и стал крепко пожимать руку.

— Василий Алексеевич, поздравляю, мы сделали первый русский автомат!

Дальнейшие испытания показали, что в автомате очень слаба возвратная пружина. После долгой стрельбы она ослабевала и не могла задвигать затвор. Обнаружилось еще несколько мелких недостатков.

Комиссия предложила доработать автоматическую винтовку, но она не могла не признать за Федоровым изобретения первого русского автомата, который через тридцать с лишним лет стал основным оружием советских воинов.

В Сестрорецке

 В 1908 году, после вторичных испытаний автомата Владимир Григорьевич предложил мне перебраться в Сестрорецк на военный завод.

— Там хорошее оборудование и легче, чем в мастерской, завершить работу над автоматом.

Я согласился.

Городок этот стоит на Сестре-реке, отсюда и название его Сестрорецк. В отличие от дворцового Ораниенбаума он был городом полупромышленным, полукурортным. В нем жило около тысячи рабочих, в основном оружейников. На берегу моря в сосновом лесу красовались санаторий и множество дач.

Природа в Сестрорецке на редкость красива. Высокие лесистые холмы, прекрасный пляж, раздольные луга, мягкий климат (город защищен от северных морских ветров холмами, поросшими вековым лесом) привлекали множество дачников, и отыскать там жилье в летние месяцы было немыслимо.

Я поселился с семьей километрах в восьми от города, на станции Разлив, в тех самых местах, где впоследствии скрывался преследуемый Временным правительством Владимир Ильич Ленин.

На заводе я снова попал в рабочую среду. Среди рабочих было много смелых, революционно настроенных людей, не боящихся высказывать свои убеждения.

Вначале мне это казалось странным, не скрою, я даже сторонился таких людей, а потом подружился с ними и стал участником рабочих собраний, которые проводились в лесу, у нас, в Разливе.

На собраниях выступали большевики со смелыми зажигательными речами. Они разоблачали царский режим, призывали рабочих к организованной борьбе.

Из-за того, что моя работа была секретной, мне запрещали общение с рабочими, и это меня очень тяготило. Но я все-таки ухитрялся встречаться с ними и благодаря этим встречам стал понимать, какая мощная сила подымается против самодержавия.

Радостно было, что меня считают своим, что мне доверяют.

Работа над автоматом, как и предполагал Федоров, здесь пошла быстрее. В моем распоряжении были станки и хорошие инструменты. Да и материалы оказались лучше тех, которыми располагала ораниенбаумская опытная мастерская. Мне удалось изготовить пружину для автомата из прочной и упругой стали. Но определить ее силу было очень трудно: то она оказывалась слишком сильна, то, напротив, слаба. Я вспоминал слова отца, о том, что пружина самая главная часть в винтовке. Силу пружины удалось установить путем многих экспериментов, и автомат стал работать исправно.

Мы с Федоровым отправились на стрельбище, чтоб испытать оружие в полигонной обстановке.

При стрельбе из автомата гильза застревала в сильно нагретом стволе, что задерживало последующие выстрелы.

Для устранения этого недостатка Федоров предложил ускоритель, с большой силой отбрасывавший затвор назад и облегчавший выбрасывание гильзы. Ускоритель мы сделали за две недели, и тогда механизм стал работать безотказно.

На нашем заводе в одном корпусе со мной работал хорунжий Токарев. Он тоже создавал автоматическую винтовку. Между нами шло негласное соревнование.

Еще в Ораниенбауме я много слышал о Токареве. Полковник Филатов показал мне как-то высокого казачьего офицера.

Мне хотелось познакомиться с Токаревым, поговорить с ним, но это было невозможно. Мы оба делали секретную работу, и общаться нам запрещалось.

Мне было известно, что Токарев родом с Дона. Оружейному мастерству он выучился еще в юности в родной станице, где были небольшие кузни, в которых нередко работали приезжие тульские мастера.

Потом он окончил в Новочеркасске ремесленную школу, попал в солдаты и служил в казачьем полку оружейным мастером. Ему каким-то образом удалось поступить в Новочеркасское военное училище и выбиться в офицеры.

Токарев решил стать оружейником-изобретателем и уже в то время добился немалых успехов.

Еще в Ораниенбауме, когда Токарев учился в офицерской школе, он закончил первый вариант своей автоматической винтовки, которая получила одобрение высшего начальства.

Рассказывали, что весь выпуск офицеров Ораниенбаумской школы был представлен в Петергофском дворце царю Николаю второму. Царь шел по фронту и пожимал руки выпускникам.

Когда он подошел к Токареву, кто-то из сопровождавших генералов ему шепнул, что этот подъесаул изобрел автоматическую винтовку.

— Надо подъесаулу помочь! — промямлил царь и проследовал дальше.

Но сколько ни бился Токарев, его винтовка не была принята в производство. Свое замечательное изобретение он реализовал лишь в годы советской власти!..

С Владимиром Григорьевичем Федоровым произошел не менее примечательный случай. Уже будучи полковником, он преподавал в Михайловском артиллерийском училище. Однажды во время занятий в аудиторию вошел Николай второй в сопровождении нескольких военных. Жестом велев продолжать урок, он сел рядом с юнкерами и стал слушать.

В перерыве он подошел к Федорову и спросил:

— Вы изобрели автоматическую винтовку?

— Я, ваше величество, — ответил Федоров.

— Я против ее применения в армии, — сказал царь.

— Разрешите узнать, почему?

— Для нее не хватит патронов! — отрезал царь и зашагал к выходу.

Вряд ли нужны дополнительные комментарии к характеристике государя Российской империи, который мог так отнестись к изобретению нового отечественного оружия, да еще накануне первой мировой войны.

Мы с Федоровым понимали, что наш дальнейший путь не будет усыпан розами, а скорей всего окажется таким же тернистым, как и пути многих русских изобретателей. Но теперь, достигнув главного, мы уже не боялись никаких преград и упорно продолжали совершенствовать свою винтовку.

Завершение работы

 Мой рассказ затянулся. Читатель может с недоумением спросить, почему мы так долго делали простой автомат, когда теперь у нас новые системы пушек, самолетов, даже танков создаются и выпускаются в массовом количестве в течение месяцев.

Так было особенно в годы Великой Отечественной войны. Такие чудеса делали наши советские конструкторы и наши заводы.

Но ведь мы-то работали в другое время и в других условиях. Тогда не было ни Магнитогорска, ни Кузнецка, ни Электростали. Где же мы могли взять легированные стали? Где мы могли добыть точнейшие станки и инструменты?