Якутский олонхо - Нюргун Боотур Стремительный

• Название: Нюргун Боотур Стремительный
• Автор: Якутский олонхо
• Жанр: Разное

Венцом словесного искусства якутского народа, его любимым и наиболее характерным видом творчества являются большие героические сказания, называемые олонхо.

---

СТИХ 204

АДЬАРАЙ

Аар-дьаалы!!! Аар-дьаалыбын!!!
Алаатынг!!! Алаатыгарбын!!!
А-а, проказники, вот вы где?
Беломордые! Погляжу я на вас —
Беззаботно живете вы
В просторном доме своем,
В сверкающем доме своем,
А не открываете гостю дверей!
Этакие невежи вы!
Где такие найдутся еще?
В непомерном богатстве тонете вы,
Да, наверно, обычай у вас
Вестника на порог не пускать,
В честь ему
Чашу не подносить!
А знаете вы — кто я?

Я — хозяина Вороного коня,
Стоя рожденного на хребте
Блестяще-белых небес,
Нюргун Боотура-богатыря —
Из коровника парень-батрак,
Первый его приятель и друг,
Посыльный его бегун,
Степной табунщик его,
Прирученный его медведь,
Проворный его слуга,
Пастух его пестрых телят,
На все руки
Подручный его,
Говорящий наречьями
Трех миров
Речистый его толмач!

Меня породила грозная мать
На безумствующих небесах,
Сознанье внедрила в голову мне
На беснующихся небесах.
Черная туча —
Защита моя…
Вот каков я —
Парень Суодалба!
Проворен, как молния, на лету
Вороной конек мой Суордаайы!
Видно, впрямь я сам, —
В обличье своем —
Самолично явился к вам,
Незваный, нежданный
Ввалился в дом…

Коли спросите, зачем я пришел,
То знайте: сам Нюргун Боотур
Послал бороться меня,
Если в поле выйдут борцы,
Бегать послал,
Коль есть бегуны,
В прыжках состязаться,
Коль есть прыгуны,
Выставить на скачках коня,
Коль пойдут скакать скакуны…

Он велел мне в драку вступить,
Чтобы череп любому разбить,
Кто захочет отнять вашу дочь!
Коль меня побьют,
Сам Нюргун придет!
Ну-ка, я погляжу на вас! —
Славный праотец сорока племен,
Саха Саарын Тойон-старина,
Вот он, оказывается, какой!
Праматерь племен саха
Сабыйа Баай Хотун,
Ах, как она собою видна,
Достойная пара — вы…

Да из-за того, что у вас
Очень красивая дочь,
Многим верхним богатырям
На рогатины напороться пришлось,
Многим нижним абаасы —
Погребальный построен был арангас…

Самые толковые среди них
Бестолку сходили с ума;
Самые крепкие головой
Безголовым делались дурачьем,
Поглупели начисто мудрецы
И пропали, костьми полегли!
А все же я не могу понять,
Как можно так восхвалять
Девчонку с бледным лицом,
Мочащуюся под себя!
Никакой я не вижу в ней красоты!
Все достоинство у нее —
Только лица белизна,
Хорошего в ней только и есть —
Кожа бледная, как молоко…
А к тому же —
Так мал ее рот,
Что не может она по-нашему есть,
Не справится с настоящей едой…

Пусть мне даром ее отдадут,
Я и даром ее не возьму!
Нет, хаять я не хочу,
Но плоха оказалась она —
Невестка моя хотун!

А ты, Юрюнг Уолан,
Летающий на Мотыльковом коне
Выше изгороди столбовой,
Выйду я теперь
Поглядеть-поглазеть
На этих прославленных богатырей,
Что сюда состязаться пришли!
Ты, хозяин праздника молодой,
Кюн Дьирибинэ-богатырь,
Ездящий на сивогрудом коне,
Пойдем-ка со мной к гостям,
Потеху пора начинать,
Круг широко развернуть
Неуемного смеха,
Бешеных игр! —
Молвив это,
Мелькнул и пропал
Парень Суодалба…
В тот же миг
Очутился он
На темени знаменитой горы,
Что зовется: Кюн-Тулуур-Хайа,
А еще — Айыы-Тайбыт,
А иначе — Кюн Кербют;
Несуразно огромный он,
Сразу видимый всем, на горе,
Подбоченясь, важно стоял,
Надменных разглядывая гостей.
Самую богатую знать,
Самых отчаянных главарей,
Самых башковитых князей,
Неугомонных в злом озорстве,
Ненасытных в зависти и грабеже —
Верхнего мира богатырей
Начал парень Суодалба
Обидной бранью долбить,
Издеваясь, язвить,
Насмехаясь, дразнить;
Никому не давая слова сказать,
Самым знатным гордым гостям
Начал прямо в лица плевать.
Далеко он с горы плевал,
Прямо в цель плевком попадал…
Гости опомниться не могли,
Увертываться не успевали они,
Прямо в морды им,
В выпученные глаза
Летели его плевки.
Начал прыгать Суодалба, скакать,
Стал носиться туда и сюда;
Закоптелая черная морда его
Вытянулась еще больше в длину,
Сажа сыпалась густо со скул…

Громко шлепали,
Брызжа слюной,
Обвислые, толстые губы его,
Черный его, растущий торчком,
Потрескавшийся каменный нос
Там и сям мелькал,
Совался везде,
Там, где не ждали его…

СТИХ 205 СУОДАЛБА

Аар-дьаалы!
Аар-дьаалыбын!!!
Смотри — какие они!
Вижу — первейшие из-под земли
Вылезли попировать,
Разинув голодную пасть,
Сидят, угощенья ждут…

Видно, всех сожрали своих
Пропащих дохлых телят?
Ну и гости у вас, друзья.
А это кто еще тут сидит?
Это ненасытная знать
С вечно голодным брюхом пустым
С бесноватого склона небес
Налетела попировать.
Пропадая от голода,
Ловят они
Тощих больных жеребят,
Друг у друга
Падаль из пасти рвут!
Пожрали всю живность вокруг,
Поживы себе не найдут,
От жадности посходили с ума!

Я — рожденный
На бурно бегущих холмах
Хохочущих, безумных небес,
От матери лютой своей
Мозговитостью наделен,
Воспитанный среди бурь,
На кровопролитных полях
Бешено ревущих небес,
Вот я — всадник лихой
Конька вороного Суордаайы,
Парень Суодалба —
Самолично явился здесь!
Я первый зачинщик,
Заядлый главарь
Всех игр и ссор,
Потех и драк,
Спрашиваю у вас:
Ничтожные! Найдется ль у вас
Такой человек-борец,
Что мог бы выстоять против меня
В такой богатырской борьбе,
Где ребра, ломаясь, трещат,
Где руки оторванные летят?
Есть у вас такой
Легконогий прыгун,
Чтоб меня перепрыгать мог?
Есть у вас быстроногий бегун,
Равный мне резвостью ног?
Где хваленый ваш
Чернолысый конь,
Халлаан-Хара-Мангастайа!
Видно, знали вы,
Что я пригоню
Суордаайы — конька своего —
И побоялись, не привели
Небесного скакуна?
Досадно мне…

Да неужто мой конь
Не смог бы его обогнать?!
Если спрятали вы коня,
Я прямо вам говорю —
Миром не отступлю,
Добром вас отсюда не отпущу,
Я затылки ваши буду долбить,
Становые жилы вам буду рвать,
Заставлю коня скакать,
Если согласны вы;
Я заставлю скачки начать,
Если даже и не согласны вы,
Не посмотрю я на то, что вы —
Старейшины бурных небес,
Не уважу того, что вы —
Порождения высших небес…
Если не исполните
Просьбы моей,
Пока я дыханье переведу,
То не обижайтесь тогда,
Дяди мои — господа,
Я вас буду гнать по пятам,
На бегу затылки долбить! —
Так издевался Суодалба,
Так вызывал гостей
На состязанье в играх, в борьбе;
Так он их унижал, дразнил…

Тут шаманка светлых небес,
Удаганка Кыбый Эремех,
Сваха важная среди гостей,
Гневом вспыхнула,
Влево скосясь,
Разъярилась,
Вправо перекосясь;
И затрещал ее длинный язык,
Замелькали зубы ее,
Торчащие вкривь и вкось.

СТИХ 206 КЫБЫЙ ЭРЕМЕХ

Эй, владыки, тойоны, князья!
Где это видано, чтобы вы
Покорно внимали
Поносным речам
Какого-то батрака?
Неуместный в знатном нашем кругу,
Безвестный бродяга-наглец —
Светлые лица высоких особ
Смеет позорить, чернить!

Эй вы, Верхнего мира
Великая знать,
Расколите череп ему,
Перешибите хребет!
Разорвите его пополам! —

Так приказывала она, вереща,
Возвышаясь на месте своем,
Надменная дочь
Священных небес;
Да подслеповата была,
Косоглазая на оба глаза была —
И не видала она,
Как верзила Суодалба налетел,
Опрокинул ее, придавил,
Ткнул ей под нос шиш,
Так ей кукишем ткнул
Под высокий нос,
Что откинулась ее голова;
И пошел он
Тыкать, толкать, совать
Все под нос, да под нос ей
Оплеванным, кровавым шишом
И в глаз, и в ноздрю —
До ушибов и ран,
Да еще приговаривал так.

СТИХ 207