Георгий Зуев - Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.

• Название: Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.
• Автор: Георгий Зуев
• Издательство: ЗАО Центрполиграф ООО «МиМ–Дельта»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1612-8

В книге Г.И. Зуева рассказывается об истории одного из старейших военных учебных заведений России – Морского кадетского корпуса. На основании литературных и архивных материалов, воспоминаний выпускников автор живо и увлекательно рассказывает о деятельности этого специального учебного заведения с момента его учреждения Петром I в 1701 году до официального закрытия в 1925 году во французской Бизерте.

Из незаслуженного забвения извлечены имена, судьбы и дела директоров, преподавателей корпуса разных лет – талантливых организаторов учебного процесса. Курьезы, анекдоты и трагедии, содержащиеся в приведенных автором извлечениях из малоизвестных мемуаров морских офицеров, характеризуют учебу и быт корпуса в разные эпохи. Подобные персональные свидетельства бывших кадет и гардемарин, занимательные детали и подробности не только чрезвычайно любопытны, но и придают историческим событиям особую живость и колорит.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Позднее английский военно-морской историк X. Вильсон скажет: «У русских не было недостатка в храбрости, они держались до конца, но не проявили инициативы и предприимчивости». Большинство русских, английских и французских экспертов, анализируя детали боя при Цусиме, единодушны в мнении: «Бой был проигран русской эскадрой через 40 минут после открытия огня».

Французский же военный комментатор капитан I ранга маркиз де Баленкур напишет замечательные слова в статье «К бою при Цусиме»: «Пройдет менее столетия, и учителя истории будут рассказывать нашим внукам, что 28 (15) мая 1905 года русские были разбиты наголову при Цусиме. Разбиты наголову – бесспорно, но позорно – нет, никогда! Разве можно считать позорной гибель 22 судов с поднятым флагом и потерю 6000 человек, предпочтивших смерть позорной капитуляции». Слабое утешение в проигранной войне.

Да, так оно в действительности и было. Шесть тысяч русских матросов и офицеров, выпускников Морского кадетского корпуса, предпочли смерть позорной капитуляции. Однако, к сожалению, капитан I ранга маркиз Баленкур опустил все же некоторую весьма позорную для российского флота деталь боя. Речь идет о факте капитуляции командующего отдельным отрядом кораблей контр-адмирала Н.И. Небогатова.

Корабли 3–й эскадры (отдельного отряда соединения адмирала 3. П. Рожественского, главными силами которого являлись броненосцы «Император Николай I» – флагманский корабль адмирала Н.И. Небогатова, «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин», «Генерал-адмирал Апраксин», «Орел» и крейсера «Владимир Мономах» и «Изумруд») утром 14 мая 1905 года, в первый день Цусимского сражения, вступили в него одновременно с кораблями 2-й Тихоокеанской эскадры. Уже в первой фазе дневного боя офицеры удивлялись действиям своего командующего. Адмирал Небогатов не выстроил отряд в строй пеленга влево для улучшения условий стрельбы по японским кораблям, не указал сигналом распределение целей кораблям отряда, также как и не обозначил главную цель личным примером. В русской боевой линии возникло замешательство. Корабли уменьшали скорость и отворачивали во избежание столкновений. Огонь японских броненосцев и крейсеров по скоплению основных сил отряда Небогатова оказался эффективным.

В последней фазе боя, когда тяжело раненный командующий эскадрой адмирал Рожественский передал управление кораблями Небогатову, тот не торопился принимать самостоятельные решения.

15 мая, в 5 часов утра, корабли отряда Небогатова оказались в полукольце пяти боевых отрядов японцев, корабли которых начали пристрелку по русским броненосцам. Небогатов был потрясен и подавлен наносимыми его броненосцам повреждениями и эффективностью огня японского флота.

Несмотря на то что на кораблях отряда все были готовы продолжать бой, командующий, неожиданно для большинства подчиненных выказав малодушие, отдал приказ прекратить сопротивление. На русских судах офицеры и матросы вдруг с изумлением и негодованием увидели, как на флагманском корабле Небогатова – броненосце «Император Николай I» – взвился невиданный в истории российского флота сигнал о сдаче, набранный по международному своду. На виду у всех флагман застопорил ход и поднял на мачте японский флаг. Позже командующий отрядом оправдывал свою трусость и решение желанием спасти 2000 моряков от неминуемой гибели. Сигнал адмирала Небогатова о сдаче продублировали командиры «Орла», «Генерал-адмирала Апраксина» и «Адмирала Сенявина». Лишь броненосец «Адмирал Ушаков» проявил стойкость и действовал в духе лучших боевых традиций российского флота. Командир броненосца выпускник Морского корпуса капитан I ранга В.Н. Миклуха отклонил предложение о сдаче и продолжил бой с превосходящими силами противника. Расстреляв боезапас, русские моряки затопили броненосец. Вместе с командиром на корабле погибли старший офицер капитан II ранга А.А. Мусатов, старший минер лейтенант Б.К. Жданов, инженер-механик капитан Ф.А. Яковлев и еще 88 офицеров и матросов.

Вернувшиеся в Россию из плена офицеры свидетельствовали, что ни один из командиров броненосцев отряда Небогатова не решился отказаться от выполнения преступного приказа своего адмирала или хотя бы попытаться уничтожить свой корабль. Протест офицеров против позорной сдачи японцам и их предложения о затоплении кораблей были решительно отклонены. Подобного позора в истории российского флота еще не случалось. Адмирал Небогатов нарушил все уставные положения о ведении морского боя. Еще в 1720 году в первом Морском уставе, разработанном под руководством и при непосредственном участии Петра I, говорилось: «Все воинские корабли российские не должны ни перед кем спускать флаги, под штрафом лишения живота.

В случае бою, должен капитан корабля или командующий не токмо мужественно против неприятеля биться, но и людей к этому словами, а паче, дабы мужественно бились до последней возможности, и не должен корабля неприятелю отдать, ни в каком случае, под потерянием живота и чести.

Буде же офицеры, матрозы без всякой причины допустят командора своего корабль здать, или из линии боевой уйтить, и ему от того не отсоветуют, или в том его не удержат, тогда офицеры казнены будут смертию, а прочие с жеребья десятой повешены».

Малодушие, проявленное адмиралом Небогатовым, и сдача им японцам остатков русской эскадры вызвали резко отрицательную реакцию высшего руководства флота, командиров боевых кораблей и особенно – молодых офицеров. В своих воспоминаниях «На „Новике“» и «Моряки» выпускник Морского кадетского корпуса Г.К. Граф писал о нарушении адмиралом Небогатовым воинских традиций и офицерской чести. Его рассуждения были вполне созвучны строкам Морского устава Петра Великого. Воспитанник знаменитого военно-морского учебного заведения отмечал: «На всякой эскадре или отдельном военном корабле лежит также обязанность: если даже нет никаких шансов победить, то все же вступить в бой и погибнуть, а не сдаться. Это не логика, а воинский долг, и этот долг не только красивый жест: выполнение его до конца не менее важно, чем победа, потому что в нем лежит чувство народной гордости. Как бы сдача не оправдывалась обстоятельствами, она всегда его оскорбит».

В декабре 1906 года в Кронштадте состоялся военно-морской суд, признавший виновными в позорной капитуляции командующего отрядом Н.И. Небогатова и его офицеров В.В. Смирнова, С.И. Григорьева и Н.Г. Лишина. Их приговорили к смертной казни, замененной Николаем II десятилетним заключением в крепости.

Вместе с ними также осудили старших офицеров, спустивших на своих броненосцах Андреевский флаг и поднявших на флагштоке флаг Страны восходящего солнца.

Вместе с россиянами воспитанники Морского кадетского корпуса переживали этот ужас, национальный позор и унижение. Что же будет теперь? Японцы высадятся во Владивостоке, захватят Сахалин? Нужен мир! Оставалось ждать и следить за сообщениями прессы о результатах поездки в Штаты статс-секретаря С.Ю. Витте, отправленного русским императором для заключения мира при посредничестве североамериканского президента Томаса Вудро Вильсона. Однако, направляя представителя Российской империи на мирные переговоры, Николай II в душе надеялся, что из этого дела ничего не выйдет – переговоры будут сорваны, а война продолжена. Царь был твердо уверен, что Япония истощена своей удачной войной гораздо больше, чем Россия – своей неудачной. Он настаивал на необходимости затягивания военных действий, что, по его мнению, в итоге обязательно должно привести к победоносному завершению войны. И все же под давлением обострившейся революционной ситуации в стране и настоятельных советов глав иностранных союзных правительств летом 1905 года царь все же согласился начать в Портсмуте мирные переговоры с Японией.

К удивлению Николая II, японцы проявили, не без давления Англии и США, желание заключить мир и приняли все условия Витте. Подобная новость, по словам очевидцев, не обрадовала русского царя, а повергла его в глубокое отчаяние. Придворный историк Ольденбург хотя и приписывал столь успешное заключение мира мудрости царя, в то же время писал, что «если бы в тот период в России не было „пораженца“ Витте, то Николай II, вероятно, продолжил бы войну до победного конца».

Согласно Портсмутскому мирному договору, Россия сохранила свое великодержавное положение на Дальнем Востоке, рассчитавшись за свое полное и позорное поражение лишь уступкой Японии южной половины Сахалина до 50-й параллели с прилегающими островами и всем государственным имуществом. Площадь и население аннексируемой Японией территории были не столь велики, но она имела серьезное стратегическое и экономическое значение – блокада японцами Татарского пролива и потеря богатых месторождений полезных ископаемых в этой части острова.

И все же, что бы там ни говорили, С.Ю. Витте, вопреки воле царя, блестяще провел мирные переговоры и вынудил императора пожаловать ему графский титул. Царское окружение тут же присвоило русскому дипломату прозвище Граф Полу сахалинский. Петербуржцы же, преисполненные чувством глубокой благодарности к человеку, положившему конец долгой кровопролитной и в высшей степени непопулярной войне, искренне благодарили его.