ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao

• Название: Deng Ming-Dao
• Автор: ХРОНИКИ ДАО
• Жанр: Спорт

Необыкновенная духовная одиссея становления даосского мастера Квана Сайхуна, родившегося в богатой семье в отдаленной провинции Китая. Следуя воле своих родителей, Кван вступил на путь ученичества в русле загадочной и таинственной даосской практики и получил от своего даосского учителя имя «Бабочка». Он пережил бедствия японской оккупации, а позднее – китайской революцией, пройдя через все испытания, стал адептом даосских учений. Постепенно его внутренние и внешние путешествия привели его в Америку, где он становится боксером «Золотых перчаток» и инструктором боевых искусств.

Частично подлинные события, частично иносказание, «Хроники Дао» проводят читателя через лабиринт таинственной даосской практики, дисциплины боевых искусств и увлекательных приключений.

---

– О-о, великолепно! – Стив замолчал на середине фразы, предаваясь эйфории. – Слушай, ты видел этот фильм, что в «Большой звезде» показывают? Братишка, это просто фантастика.

Сайхун улыбнулся: фильмы о боевых искусствах были только бледным подобием того, что он действительно видел в великом тайном мире,

– Я раз десять ходил на «Пять пальцев смерги»! – с энтузиазмом продолжил Стив. – Даже попробовал запомнить кое-какие движения. Вот смотри!

И Стивен с величайшей серьезностью проделал несколько ударов.

– Ну как, Кван? Похоже?

– М-м-м… Не знаю даже, – улыбнулся Сайхун, стараясь говорить дипломатично. – Вроде стойка у тебя не совсем правильная.

– Этой части, где про стойки, я не видел.

Сайхун расхохотался во все горло. Он сам не знал, что заставило его подняться со скамьи. Может, невинное, детское лицо Ошва. Он оглянулся, чтобы убедиться, не смотрит ли кто. Нет, они одни. Тогда Сайхун молниенос- во продемонстрировал Стиву часть из стиля Бокса Потерянных Следов.

– Ого! Кван, ты смотришься! Научи меня! Научи!

' – Да я ведь ничего не умею, – Сайхун уже жалел о своем промахе.

– Неправда! Умеешь!

Сайхун заколебался: не стоило ничего показывать. Но юноша так просительно смотрел ему в глаза…

– А почему бы тебе не пойти в какую-нибудь школу? – поинтересовался Сайхун.

Стив сразу притих:

– Н-не знаю… Денег маловато… да и не подойду я им… ну, ты понимаешь.

Сайхун вдруг почувствовал к нему симпатию. Он на мгновение замолчал. Он не видел никакой разумной причины что-либо предлагать Стиву, но все же твердо произнес:

– Завтра у меня будет парочка свободных часов. Хочешь, встретимся здесь?

Наградой оказалась широкая, благодарная улыбка:

– Кажется, мне нужно опуститься на колени, угу?

– Не нужно ничего такого, – поспешно прервал его Сайхун. – Давай просто договоримся, что мы тренируемся вместе. Мы будем обмениваться знаниями. Возможно, что и ты найдешь, чему меня поучить.

– Но я ничего не умею, – с сомнением в голосе произнес Стив. – Но ты ведь все равно покажешь мне что-нибудь, правда?

– Правда, – терпеливо заверил Сайхун. – Но вначале я хочу рассказать кое-что о себе. Чтобы ни у кого потом не было обид. Идет?

Стив кивнул.

– Я странник, – начал Сайхун. – Я могу показать тебе то, о чем ты даже Щ мечтал. Но это не значит, что я – таинствешюе существо. Я всего лишь обычный человек. Помни это, хорошо?

– Запомню, ладно, – с энтузиазмом откликнулся Стив.

– Тогда до завтра, – и Сайхун направился вниз по склону.

– Эй, спасибо, брат, – выкрикнул за спиной Стив.

У Сайхуна не было учеников по боевым искусствам с тех пор, как он покинул Китай. Учить ему нравилось, но он не занимался этим почти тридцать лет. Он хотел достигнуть только освобождения. А это требовало свободы от всяких обязательств. Иметь же учеников значило возложить на себя большую ответственность.

По традиции даосы встречают ученика случайно. Даже Сайхун стал учеником после как бы случайной встречи. Во всевозможных рассказах на эту тему всегда говорилось о большом влиянии, которое оказала мудрость даоса на новопосвященного. Но Сайхун так и не вспомнил истории, где бы сообщалось, что при этом ощущал сам даос.

Встречая нуждающегося, даос из чувства искреннего сострадания должен был поделиться с ним своим знанием. Когда первоначальная проблема разрешалась, даосы исчезали так же внезапно, как и появлялись. Даос никогда и ни к кому не привязывался. Оставаясь равнодушным к мирским соблазнам и человеческим эмоциям, настоящий странствующий даос никогда бы не подумал о необходимости завести последователей или каким-либо образом утвердиться. В принципе, он должен был удалиться и тут же забыть о том, что произошло. В конце концов, все происходящее даже не было для него реальным.

Начав заниматься со Стивом, Сайхун написал своему учителю, испрашивая у него совета: должен ли он все же покинуть тело? Или ему нужно продолжать учить? Стив все равно никогда не будет даосом, и Сайхун не мог прийти к определенному решению по этому поводу.

Ответ Великого Мастера был мудрым и мягким: он чувствовал, что из ученика выйдет хороший учитель. Эта мысль озадачила Сайхуна. Он понимал, что у него не было терпения.

«Для тебя еще не пришел срок покинуть твое тело, – напоминал ему Великий Мастер. – Смерть предопределена, и мы не в состоянии ничего изменить в этом. Тебя никто не принуждает учить других. Но помогать ближнему – это благородно.

У тебя есть все качества, чтобы ты преуспел в этом. Ты не напугаешь своих учеников. Обучение других не является твоей окончательной судьбой; но если ты остановишься и подумаешь, то поймешь – ты еще не закончил со всем остальным. Заверши свою жизнь прежде, чем оставить ее позади».

Сайхун мысленно взвешивал каждое слово учителя. Возможность покинуть этот мир оставалась его главной заботой; но единственным способом уйти из жизни была смерть. Как умереть? – вот в чем заключался вопрос. У каждого свой путь, думал Сайхун. Один умирает во сне; другой станет жертвой кошмарного несчастного случая. Кто-то гордо умирает за избранное дело; другие уходят со стенаниями и плачем. Он хотел сделать свой последний акт на земле сознательным и красивым действием покидания собственного тела.

Но все же это означало смерть. Сайхун знал: если бы ему удалось нарушить запрет Великого Мастера и поторопиться к слиянию с пустотой, он вряд |ли достиг бы врат портала. Он признался себе, что в сущности собирался \ совершить самоубийство. Это было бы напрасно. Тогда он был бы обречен на I повторное рождение – в том случае, конечно, если его душа будет собрана.

Сайхун сел и занялся медитацией. Он говорил себе, что больше не станет!• пытаться уйти из жизни, что не будет больше стараться что-либо завершить. Он соединил вместе пальцы рук, так что они образовали кольцо. Потом он почта закрыл глаза, сосредоточив взгляд в точке на полу в нескольких футах от него. Затем постепенно перевел мысли на дыхание, добиваясь, чтобы оно стало ровным и глубоким. Чем более длинными становились вдохи и выдохи, тем больше успокаивался разум.

Много лет назад учитель спросил его, существует ли он. Теперь он снова задумался над этим вопросом. Тело, которое служило надежной гаванью и оболочкой его воинской гордости, теперь вызывало в нем искреннее желание избавиться от него. Он видел, как из его физической оболочки возносится дух. Следовательно, сделал вывод Сайхун, тело не является истинной сущностью. Стоит ему покинуть тело, как оно тут же опадет и погибнет. Немедленно начнется разложение. Тело превратится в воду, химические компоненты и мельчайшие частицы. После этого его сущность безусловно должна стать астральным телом, которое тогда поднялось к потолку комнаты. Но этот дух обладал сознанием и волеизъявлением. При этом он мог видеть свою физическую оболочку; еще он мог путешествовать. В принципе, его сущность возникла из разума или, если точнее, и была собственно разумом.

Где же находится разум? – спросил он себя. Где источник его сознания? Он ждал отвега, но его все не было.

Где находится разум? – снова спросил он. Тишина.

И туг его пронзила дрожь. Душа! Разум и душа были единым целым. Не тот разум, который существует в мозгу человека, но гораздо больший разум – крохотная частица жизненной силы, которая истекает из вселенского Единства.

В конце концов он понял, что сияние, которое оставалось после того, как были уничтожены все остальные проявления жизни, было не чем иным, как крохотным, далеким отражением всемогущего космического Единства, капелькой росы вдалеке от сверкающего океана. Существует ли он? – спросил себя снова Сайхун. Нет. Он уже не раз приходил к выводу, что само понятие его индивидуальности было ошибочным. Он не раз соглашался с тем, что является частью общего, а общее является частью его. Раздельность была обычной иллюзией.

 На следующий день он встретился со Стивом и понял, насколько приятно поделиться с кем-то. Еще он понял, как долго был лишен такой простой радости. Ему казалось, что с того времени, как он покинул Китай, ему приходилось все время бороться в одиночку и это сделало его злым и лишенным юмора человеком.

Он наблюдал, как Стив разучивает подготовительные упражнения, которым сам Сайхун научился у Ван Цзыпина. Там, на зеленой лужайке над бухтой, на фоне пейзажа из высоких зданий корпораций и водной глади бухты, Стив начал понемногу собирать воедино элементы ударов руками и вариации различных стоек. Сайхун подумал о том, какой длинный путь ожидает Стива. Пройдут десятилетия, прежде чем юноша научится делать то, что у Сайхуна уже давно перешло в разряд рефлексов и инстинктов. И все-таки это было хорошо. Наблюдать за своим учеником – все равно что смотреть, как твой ребенок учится ходить. В этом было что-то приятное, радостное, наполнявшее Сайхуна непривычным удивлением.