Герман Нагаев - Конструктор Шпагин

• Название: Конструктор Шпагин
• Автор: Герман Нагаев
• Издательство: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

Документальная повесть Г. Нагаева рассказывает о замечательном изобретателе и конструкторе Герое Социалистического Труда Георгии Семеновиче Шпагине. В книге раскрывается процесс формирования характера рабочего-изобретателя, его постепенный рост как человека, всю свою жизнь посвятившего созданию оружия для воинов Советской Армии. Главное в повести — показ творческих поисков конструктора в период создания им важнейшего изобретения — автомата ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), хорошо знакомого каждому участнику Великой Отечественной войны.

---

Но как только первые партии серийных автоматов были отправлены на фронт, Шпагин понял, что самая большая тревога только начинается.

Как покажут себя автоматы в боевой обстановке? Не будет ли осечек, заеданий, отказов в стрельбе? Достаточна ли их убойная сила? Ведь от них теперь зависит успех ближнего боя, жизнь сотен, а может быть, и тысяч людей… Эти мысли преследовали конструктора и днем и ночью.

Вот и сегодня, проведя день на важнейших участках производства — штамповке и сборке, уже поздно вечером он пришел в свой кабинет и лег на походную кровать.

Казалось, что после многих бессонных ночей, проведенных в убежище, под бомбами, сон мгновенно скует его тело, но «нет — сон не шел. Его отгоняла все та же мысль: как автоматы?

Шпагин поднялся, по прямому проводу соединился с наркоматом:

— Ну что, есть какие-нибудь сведения с фронта? Как ведут себя наши «ребята»?

— От «ребят» пока нет никаких известий, — ответили ему.

— А, черт! — выругался Шпагин и, закурив папиросу, стал ходить взад и вперед…

Время приближалось к десяти. Вот-вот должна была завыть сирена. Фашистские самолеты прилетали, как по расписанию… Но шли минуты, десятки минут, а тревоги не было. «Очевидно, решили сделать выходной», — подумал Шпагин. Он позвонил в цехи, справился, хорошо ли идут дела, и, дождавшись половины одиннадцатого, включил радио.

Известия в те дни передавались тяжелые. Наши части отступали, неся большие потери, оставляя город за городом.

Но, как правило, после сводки Совинформбюро передавались сведения об отдельных боевых эпизодах: о мужестве и героизме летчиков, танкистов, артиллеристов, о бесстрашных подвигах пехотинцев. Эти сообщения любил слушать Шпагин. Они ободряли людей, укрепляли веру в нашу армию, в ее окончательную победу над врагом.

И вот, жадно ловя эти радостные, обнадеживающие вести об успешных стычках с врагом и разгроме отдельных частей противника, Шпагин вдруг услышал:

— Сегодня на центральном участке фронта батальон фашистской пехоты атаковал роту советских автоматчиков. Наши воины под командованием старшего политрука Плотникова подпустили врага на близкое расстояние и открыли шквальный огонь. Противник, не ожидавший такого отпора, растерялся и панически бежал, неся огромные потери. В боях особенно отличился взвод автоматчиков под командованием Огурцова, зашедший фашистам в тыл и отрезавший им пути отхода. Бойцы Огурцова были вооружены новейшими советскими автоматами конструкции Шпагина, которые показали отличные боевые качества и безотказность действия.

Шпагин бросился к директору, в партком, а оттуда в цехи, но оказалось, что об этом событии уже знал весь завод…

41

Когда фронт приблизился к Москве, на завод стали приезжать люди с передовой. Они горячо благодарили Шпагина и рабочих за добротное боевое оружие, передавали приветы и лучшие пожелания от бойцов и офицеров.

Живые рассказы о том, что созданный им автомат отлично показывает себя в бою, радовали Шпагина. Он решил сам поехать на фронт, поговорить с воинами, узнать, какие неполадки следует устранить, чтобы сделать автомат еще лучше. Однако поехать на фронт ему не разрешили. Надо было организовать производство автоматов на других заводах, к тому же приходилось на ходу вносить усовершенствования в систему. А это мог сделать лишь автор.

Все же Шпагину предоставили отпуск на три дня, чтоб съездить в родной город за семьей. Жизнь порознь, думы о родных и близких мешали сосредоточиться.

Но только удалось привезти семью, усилились воздушные налеты. Почти каждый день над Энском появлялись вражеские самолеты. Хотя завод был хорошо замаскирован, несколько бомб попали в корпуса.

На леты и бомбежки были страшны лишь в первые дни. Потом к ним привыкли. Даже во время налетов в цехах продолжалась работа.

Однако враг приближался. Заводы эвакуировались. Энский завод был единственным в Подмосковье, который снабжал фронт автоматами. Но вскоре и здесь был получен приказ: «Немедленно начать эвакуацию оборудования и людей. Завод подготовить к взрыву».

В двадцатых числах октября, когда стужа сковала землю и метели запорошили все вокруг, Шпагин и его товарищи по работе вместе с семьями погрузились в товарные вагоны. Накануне в них были установлены железные печурки, сколочены нары и скамейки. В ночь длинный эшелон с эвакуированными двинулся в путь.

Дорога была забита составами с оборудованием, музейными ценностями, архивами. То и дело приходилось пропускать поезда с красными крестами и воинские эшелоны. Двигались медленно.

Лишь седьмого ноября, в праздник, далеко за снежными холмами показались крыши домов с красными флагами. Это был маленький городок на востоке — Лесные Поляны.

Вот в этом городке, в трех корпусах шпульной фабрики, и предстояло разместить вывезенное из Энска оборудование — основать новый оборонный завод.

Состав остановили на запасном пути, вблизи станции. Прямо в снег были свалены станки, моторы, динамомашины, ящики с инструментами и запасными частями.

Рабочих разместили по школам и клубам, так как местные жители, хотя и проявляли большое радушие, не смогли приютить у себя и половины приехавших.

На другой же день с утра рабочие собрались на станции. Добыв в соседней МТС два трактора, они на толстых железных листах перетаскивали тяжелые станки к корпусам. Там только что созданные бригады такелажников на железных катках вкатывали их в цехи, а монтажники устанавливали на места.

Каждый из рабочих понимал — нельзя терять ни минуты. И хотя мороз был лют и ветер не по-московски свиреп, люди работали с утра до ночи.

Полураздетые и полуразутые, с обмороженными руками и лицами, с красными от недосыпания глазами, почти каждый день полуголодные, рабочие трудились из последних сил. И завод был пущен через две недели. Уже в конце ноября первые автоматы, собранные на новом месте, были отправлены на Центральный фронт, где шли жестокие бои за Москву.

42

Завод стремительно расширялся; строились новые цехи, переоборудовалась электростанция, вступали в действие новые участки.

Шпагин все дни проводил в цехах. Расширение производства, налаживание поточных линий требовало его участия. Он внимательно наблюдал за штамповкой, за изготовлением главных частей, за отладкой и испытанием автоматов, за качеством металла, из которого они изготовлялись.

В конце ноября ему переслали из Москвы целую пачку писем фронтовиков. Солдаты и офицеры сердечно благодарили его за автомат и в то же время высказывали свои пожелания и советы. Из писем фронтовиков Шпагин сделал вывод, что прицел, рассчитанный на 600 метров, практически не нужен, так как бои идут на расстоянии 100–200 метров. Некоторые бойцы жаловались на непрочное крепление ремня.

Шпагин решил немедленно устранить эти недостатки. В том же цехе, где производились автоматы, он выбрал свободный верстак и приступил к делу. Новое прицельное устройство, предложенное им, было проще и удобней. Семь деталей удалось устранить, как ненужные.

Сложное приспособление для ремня он заменил сварной скобкой. Это было, может быть, не так красиво, но зато прочно.

Внося улучшения в конструкцию, Шпагин все время добивался упрощения технологии. Когда производство было поставлено на поток, специалисты провели хронометраж, сделали необходимые подсчеты и сами не поверили себе. При массовом производстве на автомат ППД затрачивалось 24 человеко-часа, а на ППШ только семь. Но Шпагин надеялся, что и эти затраты времени удастся значительно сократить. Он упорно думал над тем, чтобы себестоимость автоматов удешевить до предела, до стоимости консервных банок.

Шпагин был непоседой. Он не мог долго усидеть в кабинете — уходил в цехи, разговаривал с рабочими, мастерами. Если видел, что у кого-то не ладилась работа, сам становился к станку, учил, помогал. Письма, получаемые с фронта, Шпагин приносил в цех и, дождавшись обеденного перерыва, читал вслух. Тут же сообща обдумывались пожелания фронтовиков.

Как-то поздно ночью Шпагин обошел цехи и, заглянув в конструкторское бюро, увидел на своем столе несколько писем-треугольников. Он чувствовал тяжкую усталость, от бессонных ночей слипались глаза. Но разве можно было уйти домой, не прочитав письма с фронта?

Шпагин развернул одно из них, и на стол выпала маленькая фотография. Боец, в шинели, с автоматом в руках, в лихо сдвинутой набок пилотке, показался знакомым. Задорные, немного насмешливые глаза, слегка приподнятые брови.

«Гриша Шухов», — подумал Шпагин и взглянул на обратную сторону.

Так и есть, этот бравый боец был Гриша Шухов — стрелок-испытатель с родного завода.

Шпагин обрадовался и стал читать письмо.

«Дорогой Георгий Семенович!