Михаил Лезинский - Сын бомбардира

• Название: Сын бомбардира
• Автор: Михаил Лезинский
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: История
• Год: 1978

Повесть о юном герое Севастопольской обороны 1854—1855 гг. Коле Пищенко, удостоенном за свои подвиги ордена высшей солдатской доблести — «Георгия» и других наград.

Книга рассчитана на детей среднего школьного возраста.

Лезинский Михаил Леонидович, Эскин Борис Михайлович.

Сын бомбардира. Повесть. М., «Молодая гвардия», 1978.

128 с. с ил. (Юные герои).

Иллюстрации А. Шорохова.

---

— Это английский. С Зелёной горы, — поднимаясь, сказал Забудский.

В ответ ударила наша мортира. Перестрелка усиливалась. Офицеры поспешно вышли из блиндажа.

Над бастионом с шумом пронеслись конгревовы ракеты*, осветив орудийную прислугу.

Стояла тёплая южная ночь, хотя и был ноябрь. Забудский подошёл к валу и коротко скомандовал:

— Отвечать изредка!

Он следил за вспышками на батареях противника. В темноте, прочерчивая небо, ярко светились запальные трубки «лохматок». Так батарейцы прозвали пороховые бомбы — в полёте они крутились и казались лохматыми огненными шарами.

— Хороша иллюминация! — послышался весёлый

голос Ивана Ноды. — Ох, хороша!

— Француз привык к фейверкам да к праздникам — в тон ему ответил Тимофей Пищенко.

— «Лохматка»! — закричал сигнальщик.

Он стоял на валу и следил за полётом снарядов, всегда безошибочно определяя их направление.

«Лохматка» разорвалась у матросской землянки.

— Ишь, махальный, — кивнул в сторону сигнальщика Нода, — точь–в-точь Илья–пророк!

Забудский вдруг увидел у орудий в центре батареи фигурку вестового: «Так и тянет его к пушкам — вот пострел!»

А Николка смотрел в сторону хутора Вотковского и думал: «Пороховой погреб. Где он может быть? Где его французы спрятали?»

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лазутчик пробирался к вражеским позициям. Изредка он останавливался и прислушивался, но сквозь монотонный шум дождя доносилось только завывание ветра. Стал подниматься по склону, и тут его чуткий слух уловил чьё-то покашливание. Он мгновенно прильнул к земле и замер. Вскоре послышалось чавканье грязи под осторожными шагами. Лазутчик пополз на шум и в нескольких метрах от себя увидел человека, пробирающегося к нашим позициям. «Значит, где-то поблизости французский «секрет». Надо проследить!»

Пригибаясь, короткими перебежками он последовал за французом.

Тот вёл себя странно: часто останавливался, неожиданно сворачивал то вправо, то влево. «Фу, чёрт! Словно насмехается, — выругался про себя разведчик, — ещё раз выкинет такой фортель — возьму! А про «секрет» он и сам расскажет!»

В ожидании броска напряглись мышцы. Зоркие глаза просверливали темень. Француз шёл прямо в руки. Ещё миг — и он рядом. Разведчик бросился вперёд» ловким движением сбил с ног «языка» и, сев на него верхом, заломил руки. Сдёрнул с ремня верёвку, связал пленника. Тот продолжал брыкаться, пытаясь ударить ногами.

Лазутчик встал и со злостью тряхнул француза. «Ишь ты, лёгкий какой!» Повернул француза лицом к себе и… присвистнул от неожиданности, увидев детскую физиономию.

«Юнец! Верно, барабанщиком у них». Разведчик вытер грязь с лица пленника.

— Теперь видишь?

Пленный хотел ответить, открыл было рот, но разведчик опередил его.

— Прошу пардону, — галантно извинился он перед «языком», — пардону прошу, — и сунул в рот пленному клок ветоши. — Топай, браток, — разведчик указал направление, — гутарить будем потом.

Маленький француз пришёл в себя. Он вскочил на ноги и согласно закивал головой: дескать, понял, куда надо идти, и повинуется.

«Догадливый», — усмехнулся разведчик. Подхватив штуцер, он направился за «языком».

Пленный шагал медленно, с трудом вытягивая ноги из непролазной грязи. Его маленькая головка на тонкой шее ворочалась то туда, то сюда. Француз пытался спастись от проникающих за ворот холодных струй. Разведчик его не подгонял, тоже порядком устал.

Склон балки резко оборвался. Здесь нужно поворачивать влево: размытая ливнями, одним чутьём угадываемая тропинка., вела к русским позициям. Разведчик хотел было показать пленному направление, но тот неожиданно остановился, взглянул вверх, а затем уверенно свернул на невидимую тропу.

«Ишь ты, опытный! — удивился разведчик. — Местность знает, вражина!»

Рядом, почти у самой тропки, находилась пещерка. Возвращаясь с вылазок, он обычно заходил сюда, чтобы передохнуть перед крутым подъёмом. Не изме¬нил своей привычке и на этот раз.

— Туда! — подтолкнул «языка» разведчик.

Пленный кивнул, ногой раздвинул кусты и нырнул в пещерку. Разведчик только головой закачал от такой сообразительности,

В пещерке было темно и сухо. Он достал кисет, свернул цигарку, добыл кресалом огонь, закурил. При каждой затяжке подземелье освещалось, как фо¬нарем. Едкий махорочный дым щекотал в носу и горле.

Разведчик взглянул на «языка»: щёки его раздувались, и только ветошь во рту мешала раскашляться.

— Что? Духу нашего не выносишь? — засмеялся разведчик. — Сейчас кляп вытащу. Только, чур, не шуметь!

Пленный жадно глотнул воздух, выплюнул ворсины и попросил:

— Дяденька, развяжите! Руки сдавило — мочи нет.

— Развязать? — оторопел разведчик, услышав чисто русскую речь. — Постой, постой! — он подошёл к пленному вплотную и осветил цигаркой лицо.

На разведчика смотрели обиженные мальчишеские глаза.

— Ты кто такой?!

— С пятого бастиону я. Вестовой у командира 2–й дистанции лейтенанта Забудского!

— Звать как?

— Николка Пищенко.

— Так что ж ты до сих пор молчал?! — подобно своей цигарке вспыхнул разведчик.

— Сами рот заткнули, — насупился Пищенко, — а теперь — «почему».

— Заткнул, — сокрушённо подтвердил разведчик. — Что же теперича делать? Ох, и подвёл ты меня, браток… Ну, вот что, — пришёл он к решению, — дорогу на бастион знаешь?

— Знаю, — ответил Колька.

— Вот и дуй туда.

— А вы, дяденька, куда?

— Куда, куда? За кудыкины горы! Не твоего ума дело! Сызнова придётся грязь месить из-за тебя. Шастаешь, где не надобно… А чего это ты, вестовой, там оказался? — разведчик кивнул в сторону французских позиций.

— Я на хуторе Вотковского был.

— Вотковского? Ты чего позабыл там?

— Погреб пороховой разведывал. Наши искали, да не нашли. А я там всё знаю.

— Отыскал погреб? — разведчик недоверчиво посмотрел на Кольку и предупредил: — Только, браток, не брехать. Наше дело правды требует.

— Не нашёл, — пробурчал Колька.

— Ну, ну, — мотнул головой разведчик, — а теперь дуй отселева.

Он с досадой плюнул на цигарку и яростно растёр её ногой — страсть как не хотелось снова идти в дождь и слякоть.

— Я с вами, дяденька, — затараторил мальчишка, боясь, что разведчик уйдёт, не выслушав его. — Я всё там знаю. Погреб хоть и не нашёл, но пушки ихние где стоят, самолично видел.

— Ну, так уж и видел?

— Вот те хрест! — побожился Колька. — Видел и запомнил — где стоят и чем присыпаны.

— Ладно, браток, давай знакомиться. Кошкой меня зовут. Матрос Кошка из 30–го флотского экипажу.

 * * *

…Промокшие насквозь, они уже не замечали ни дождя, ни промозглого ветра. Как и говорил Пищенко, ров вывел разведчиков прямо к небольшой пристройке у склада. Часового не было видно, наверно, спрятался где-нибудь, спасаясь от непогоды.

Кошка поднялся на крыльцо и тихонько потянул дверь к себе. Но она, запертая изнутри, не поддалась. Матрос вытащил кинжал, просунул лезвие между створками и не спеша стал водить им вверх и вниз. Едва слышно лязгнула скоба, дверь приоткрылась. Разведчик кивнул, и Николка тотчас проскочил в сени. Матрос неслышно опустил щеколду, скользнул за ним.

В сенях спал солдат. Его форма, аккуратно сложенная, лежала тут же. «Зуав», — определил Кошка. Он показал мальчику взглядом: «Берём!..»

Француз и проснуться не успел, как уже лежал скрученный верёвками, с кляпом во рту. Из горницы по–прежнему доносился храп офицера.

Вдвоём оттащили зуава в сторону. Матрос, приложив палец к губам, шепнул Николке:

— Снимай сапоги, а то нашумим!

Но в горницу попасть не удалось. Несмотря на всё искусство разведчика, дверь не поддалась.

«Чёрт с ним, с офицером! — ругнулся про себя Кошка. — Денщик даже лучше… Слуги завсегда больше своего господина знают».

Матрос высвободил зуаву ноги и приказал:

— Топай!

Они заставили денщика пригнуться, протащили по рву, а когда добрались до балки, разрешили идти в полный рост.

Зуав содрогался от пронизывающего холода — не сладко после тёплой постели очутиться раздетым под секущим дождём.

Кошка снял с себя накидку и передал её пленному…

Утром на бастионе только и разговоров, что о ночном приключении Николки. Батарейцы столпились у блиндажа Забудского и с интересом рассматривают пленного.

Николка не переставая рассказывает:

— Мы его только хвать, а он…

Кошка стоит рядом и чуть заметно посмеивается. При этом его тонкие смоляные усики растягиваются дугой, а маленький нос совсем сплющивается. Кошка не выпускает из рук штуцера, хотя пленный, по всему видно, и не думает о побеге. Наоборот, непривычное внимание к своей особе он, похоже, воспринимает с гордостью. Жестами пытается объясниться с батарейцами. Неожиданно зуав замечает бронзовую трофей¬ную мортиру. Его заинтересовало, действует ли она.