Джеймс Мунро - Шотландская сага

• Название: Шотландская сага
• Автор: Джеймс Мунро
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Разное
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-267-3

«Шотландская сага» — замечательная эпическая поэма, в которой Джеймс Мунро прослеживает судьбы трех семейств с шотландского Высокогорья: Россов, Маккримонов и Кэмеронов. В течение нескольких поколений они боролись, чтобы занять свое место в новых и незнакомых странах, однако шотландская кровь текла не только в их жилах, но и в жилах их потомков…

---

Кивнув матросу богатырского сложения, который стоял неподалеку, поглаживая кожаные ремешки плетки-«кошки», старший помощник капитана подал знак.

Когда был сделан первый удар и кожаные ремни «кошки» врезались в спину, тело простака затрепетало от боли и шока. Он оглянулся на человека, причинившего ему боль, и на его лице появилось выражение недоумения.

При следующем ударе раздался всхлип, при третьем — крик. Ко времени, когда на его спину опустилось с десяток ударов, нанесенных умелой рукой, оставив на спине рубцы, заключенный плакал, как ребенок. Первая кровь показалась на пятнадцатом ударе, и теперь несчастная жертва корчилась в агонии, умоляя прекратить наказание. Когда он получил пятьдесят ударов, у него появилась пена изо рта и крик перешел в невнятное бормотанье. Вместо спины у него было кровавое месиво, кожа была порвана на ленты ремнями «кошки».

Многие женщины были в слезах и старались не смотреть. Но Скиннер зорко следил, чтобы никто не отворачивался, и достаточно было только окрика старшего помощника, чтобы охранник, орудовавший дубинкой, оказался там, где требовалось.

На свое счастье, простак потерял сознание где-то между шестьдесят вторым и шестьдесят четвертым ударом. Невозможно было сказать точнее, потому что хотя и прекратились стоны, после того как ремни «кошки» ударили по его спине в шестьдесят второй раз, однако мышцы, с которых была содрана кожа, продолжали судорожно дергаться, пока еще три удара были сделаны по его спине.

Но и на этом наказание не окончилось. Когда матрос опустил плетку и посмотрел на старшего помощника, Скиннер лишь бросил злобно:

— Продолжай! Если прекращать наказание каждый раз, когда это быдло теряет сознание, они все постараются упасть без чувств до того, как получат хоть один удар по спине. Я сказал, чтобы ему дали сотню ударов, и их будет сто. Если он и завтра попытается выкинуть такой же фокус, то получит еще сотню.

Ропот прошел по рядам заключенных, и пока Скиннер громко кричал, охранники набросились на них, молотя без разбора своими тяжелыми дубинками. Когда порядок был восстановлен, экзекуцию возобновили. Еще тридцать пять ударов плетью пали на избитую спину заключенного, пока его отвязали. Жестокое наказание длилось полчаса, но память об этом зверстве будет всегда преследовать тех, кто это видел.

Когда страдальца положили лицом вниз на палубу, старший помощник капитана выразил удовлетворение работой матроса, добавив:

— Выдай ему дозу мази короля Нептуна, прежде чем запрешь его внизу вместе со всеми остальными. Я хочу, чтобы завтра он был в хорошей форме и здоров.

Мазь короля Нептуна оказалась ведром морской воды, небрежно вылитой на кровоточащую спину простака. Потом его приковали к его сокамерникам и отправили вниз в камеры.

Большинство заключенных на борту «Геркулеса» имели некоторый опыт тюремной жизни. И главный вывод, который они сделали, что заключенный должен поставить собственную жизнь превыше всего. Несчастье, случившееся с соседом по камере, было тем, о чем не сожалели, а использовали как полезный урок. Однако, когда принесли ужин, каждый, кто находил достаточно съедобный кусок мяса в своей миске, отдавал его молодому простаку.

Энгус Росс кормил с ложки выпоротого юношу, пока Катал поддерживал его. Задача Катала была не из легких. На спине простака «кошка» не оставила живого места, и когда к ней прикасались, он стонал и бился, забыв о голоде.

Позднее той же ночью Катал лежал без сна рядом с отцом, прислушиваясь к всхлипываниям, полным боли.

— Они ведь не будут пороть его завтра, правда, па?

— В армии этого бы не стали делать, но здесь не армия, здесь готовы выпороть любого без всякой причины. Старший помощник Скиннер держит в своих руках наши жизни, не забывай.

— Но… мы ведь должны что-то сделать?

— Катал, один из самых важных уроков жизни — и самый трудный для понимания — это то, что человек может перемениться и что не нужно вмешиваться в чужую жизнь. Здесь, на корабле, мы — заключенные. В глазах старшего помощника Скиннера значит, что мы для него все равно что тараканы. Он наступит на тебя и раздавит, просто чтобы полюбоваться на мокрое место, которое от тебя останется. Нужно принимать вещи такими, как они есть. Ничего не поделаешь, сынок.

Катал понял всю мудрость слов отца, но остаток ночи провел, не заснув, голова его была полна беспорядочных мыслей.

На следующее утро на рассвете дверь камеры отворилась, и вошло несколько охранников. Они осмотрели простака, и старший из них сочувственно покачал головой.

— Этого парня надо бы показать хирургу.

Другой охранник хмыкнул насмешливо:

— Ты же прекрасно знаешь, что у нас нет врача. Он так и не вернулся на борт после последней ночи на берегу, в Лондоне. Ну и хорошо, что мы от него отделались. Он убил гораздо больше людей, чем старший помощник капитана.

— Все равно, этого заключенного нельзя подвергать повторной порке сегодня.

— Вот ты и скажи это старшему помощнику, а я — пас. Если он решил выпороть кого-то, он не слишком будет заботиться, по чьей спине пройдется кошка. У меня на спине кожа растет вот уже тридцать два года. И я не намерен с нею расставаться.

— Я — тоже, к тому же мы здесь не для того, чтобы ухаживать за заключенными. Нас ждет работа… — и добавил: — Мне нужна дюжина сильных мужчин, а ну, кто хочет, я думаю — все?!

Никто не искал перемены к лучшему, да и опыт уже научил каторжан не высовываться. Ни один из заключенных не ответил.

Матрос притворно вздохнул.

— Думал, вас будет больше. Мне понадобишься ты… ты… и ты… — Прохаживаясь вдоль решетки камеры, матрос выбрал двенадцать заключенных. Мердо и Катал попали в их ряды. Другой матрос освобождал каждого из них от цепей, оставив кандалы на руках и ногах:

— Куда мы идем? — набрался храбрости Катал, неуклюже ковыляя вслед за матросом вверх по крутой лестнице на верхнюю палубу.

— У тебя, оказывается, и голос есть, — саркастически заметил моряк и обернулся, чтобы посмотреть на Катала. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Считай, что тебе сегодня повезло, парень. Сегодня ты надышишься свежим воздухом вволю, надраивая палубу…..

— Как это? — недоуменно спросил Катал.

— Скоро узнаешь. — Один из матросов, шедший позади Катала, с шумом провел своей деревянной дубинкой по ступенькам лестницы. — А теперь шагай быстрее. И болтай поменьше. Старший помощник капитана скоро будет делать обход, и тебе не поздоровится, если ты будешь отлынивать от работы. Так что заткнись, а то тебе придется разделить судьбу этого незадачливого товарища.

Катал быстро понял, что драить палубу было не что иное, как скрести верхнюю палубу куском известняка, используя его вместо швабры, и поливая ее морской водой. Эту работу матросы охотно перекладывали на заключенных, грубая поверхность камня стирала кожу рук до костей.

Заключенные недолго проработали, когда вернулся матрос, с которым разговаривал Катал на лестнице. Спросив имя юноши, он захотел узнать причину его ссылки.

— Нам нечего было есть несколько дней, когда мы увидели в поле орла, который терзал мертвого ягненка. Мы взяли ягненка и сварили его. Пришли люди шерифа и сказали, что ягненок краденый. Может, он и был краденый, но они не могли представить магистрату стервятника, поэтому они привели нас вместо него.

Матрос кивнул, выражая симпатию.

— Ты, наверное, горец. В прошлом походе у нас на борту их было дюжины две. Из того, что я от них слышал, это землевладельцев нужно было отправить на Землю Ван Димона в кандалах, а не их. Но не я пишу законы в этой стране. Моя забота — смотреть за тем, чтобы, на корабле была чистота. У меня есть работа специально для тебя, парень, но она — не для воров. Возьми-ка ведро с водой и скребок и иди за мной.

Матрос повел его, на корму, где приказал Каталу пройти через люк туда в сторону офицерских кают. Так он назвал это место. Катал как будто попал в другой мир. Ничто не может избавить транспортное судно с заключенными от зловонного запаха. Просачивающийся из трюма на палубу, он распространяется по всему судну, но здесь он был менее отвратительным — и все было вычищено. Стекла в лампах, медные поручни, дерево переборок…

— Приступай к чистке этого коридора, парень, — и непременно делай это хорошо. Каюта старшего помощника вон там… — матрос указал на закрытую дверь в дальнем конце коридора. — Скоро он выйдет, чтобы делать обход. Постарайся, чтобы он увидел тебя усердно работающим, и не суй свой нос в каюты. Если что-нибудь пропадет, тебя повесят на рее. Понял?

Катал все понял, и ему захотелось снова очутиться на верхней палубе с Мердо и остальными, но он кивнул головой в знак согласия.

— Хорошо! А теперь приступай. Я доверяю тебе работать одному, но я еще вернусь проверить, как ты справляешься.