Марко Васси - Чувственное зеркало

• Название: Чувственное зеркало
• Автор: Марко Васси
• Издательство: Полина М
• Жанр: Эротика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86773-015-8

---

Мартин ничего не понимал. Он обернулся было за объяснением к Роберту, но тот хохотал вместе со всеми. Дождавшись, когда смех сошел на нет, Мартин снова повернулся к Баббе, стараясь не упустить из виду, что будет происходить дальше. Но гуру вновь ушел в себя. Прошло довольно много времени, у Мартина затекли ноги, и он незаметно начал переносить вес с одной ноги на другую. В этот момент взгляд Баббы внезапно вынырнул из недр собственной души, и остановился на Мартине, Еще через секунду Мартин стал объектом внимания всех пятисот человек.

Мартин беспомощно оглянулся на Роберта. Его вдруг охватила паника. Никогда еще Мартин не бывал так наг перед людьми. Но Роберт лишь улыбался ему дурацкой улыбкой и, казалось, не узнавал приятеля. Мартин понял, что сейчас сойдет с ума, но тут все кончилось. Бабба отвел глаза и энергия присутствующих сконцентрировалась на новом объекте. Мартин с облегчением вздохнул, но через секунду его вдруг охватило чувство обиды. Ибо вместе с паникой он секунду назад ощутил невероятный подъем, некое озарение.

Мартин слегка подался вперед, как бы пытаясь возвратить внимание Баббы к себе. За те полчаса, что Мартин присутствовал здесь, гуру не произнес ни слова, но магический взгляд его глаз так подействовал на него, что он уже не ощущал себя лишним. Если бы прежний Мартин взглянул сейчас на Мартина нынешнего, он не поверил бы своим глазам — ибо во взгляде Мартина нынешнего уже читалась та слепая одержимость, которая присуща всем последователям харизматических личностей. Щеки его порозовели, на губах блуждала глуповатая улыбка, в уголках глаз собрались слезы.

И вдруг Бабба снова, безо всякого предупреждения, повернул голову, шаря взглядом по толпе, словно прожектор по тюремному двору. Миновал Мартина, у которого вдруг екнуло сердце, и остановился на Роберте. Тот несколько секунд сидел неподвижно, нисколько не смущаясь взгляда Баббы, а затем улыбнулся учителю.

— Это твой друг? — спросил Бабба. Голос его был дребезжащий, какой-то гнусавый, что, впрочем, свойственно мудрецам с востока, ибо их родной язык предполагает наличие таких модуляций.

— Да, — кивнул Роберт.

Бабба слегка повернул голову и посмотрел на Мартина. Тот опять напрягся. На сей раз гуру не улыбался, а смотрел тяжелым, давящим взглядом.

— Зачем ты пришел? — спросил Бабба.

Мартин почувствовал себя оскорбленным. Он пришел сюда просто за компанию, а его вдруг превращают в подопытного кролика, заставляя отвечать перед громадной аудиторией на грубо и прямо заданный вопрос. Но тут его осенило: наверное, Бабба еще не освоился с американскими традициями и манерами, и действует сообразно восточному этикету. Мартин постарался сформулировать некий обтекаемый ответ, но в голове была полная каша.

— Меня Роберт попросил, — сдавленным голосом произнес, наконец, Мартин.

Бабба нахмурился и раз двенадцать помотал головой, не спуская тем не менее, с него глаз.

Роберт наклонился к Мартину и зашептал:

— Он хочет знать, какие у тебя проблемы?

— У меня нет проблем, — также шепотом ответил Мартин.

— Что он сказал? — загремел вдруг Бабба.

— Он говорит, что у него нет проблем, — громко ответил Роберт.

— Послушай, какое ты имеешь право… — начал было Мартин, поворачиваясь к Роберту, но слова его потонули во всеобщем хохоте. Бабба раскачивался из стороны в сторону, скрестив руки на груди и обхватив ими ребра, изображая смех.

«Этот старый пердун, наверное, воображает себя остроумным», — зло подумал про себя Мартин, раздосадованный тем, что стал объектом насмешек. Вместе с тем он понимал, что сморозил глупость. Любой человек, который ответит так же, как ответил Мартин, окажется лжецом.

Хохот между тем затих, Бабба прекратил кривляться, замер в привычной позе и спокойно уставился в глаза Мартину.

«Что ему от меня надо?» — подумал Мартин, сконфуженный всеобщим вниманием.

И вдруг с глазами Баббы произошла очередная трансформация, объяснить которую не смогли бы ни физиологи, ни психологи. Как бы там ни было, Мартин заглянув в эти бездонные глаза, вдруг увидел своего отца. А потом маму. Увидел себя в детстве — катающимся на трехколесном велосипеде, бабушку, лежащую в гробу. Впрочем, слово «видеть» было совсем не точным. Мартин вдруг выпал из пространства и времени — осталась только сияющая подрагивающая пустота. Вот-вот должно было явиться нечто запредельное, но в эту секунду сияние внезапно исчезло, и Мартин опять оказался в квартире на Чамберс-стрит, сидящим на полу перед платформой, с которой на него взирал Бабба. Вопрос Баббы теперь настойчиво застучал в его мозгу. Действительно, зачем Мартин пришел сюда? Мартин понял, что Бабба спрашивал его не о том, почему он явился на собрание, а о том, зачем он появился на свет. И спрашивал гуру не только Мартина, но и всех присутствующих.

Все люди окружавшие Мартина, все предметы вдруг куда-то исчезли, и в следующее мгновение случилась странная вещь. Мартин вдруг ощутил себя сидящим на платформе. Но только был он уже не Мартином, а Баббой. Они с гуру словно обменялись индивидуальностями, и Мартин увидел, что они совершенно тождественны. И тогда Мартин засмеялся, только смеялся не он, а Бабба. А сам Мартин зарделся от смущения.

И столь же внезапно опять превратился в настоящего Мартина Гордиса, тренера по гимнастике, тридцати пяти лет, проживающего отдельно от жены в городе Нью-Йорке. Он находился в большом помещении, в котором несколько сот человек внимали индийскому гуру, способному, по словам Роберта, изменить всю жизнь Мартина. Все это, конечно, очень интересно, но чье это там тело раскачивается из стороны в сторону, скажите на милость?

Мартин почувствовал на плече руку Роберта. Глаза приятеля лучились добротой. Мартин опять взглянул на Баббу. Тот надел новую «маску» и стал старше лет на пятьдесят. Казалось, что Бабба озирает всех с заоблачных высот. Мартин попытался было сообразить, как это ему удалось слиться недавно воедино с гуру, но в эту минуту Бабба вдруг тихо сказал.

— В тебе много печали.

«Еще бы, — подумал про себя Мартин. — С этою начинают все гадалки.»

— Ты несчастен, — продолжал Бабба. — Зачем ты пришел?

По толпе прокатился удивленный ропот, Роберт наклонился к Мартину и сказал шепотом:

— Такое случается крайне редко. Бабба почти никогда не беседует с новичками. А если и беседует, то не настаивает на ответе так, как теперь.

Мартин понял, что ему дают исключительный и редкий шанс приобщиться к Истине. Но он по-прежнему не хотел раскрывать себя перед Баббой. Он ему не верил. Это даже слегка удивило Мартина — ведь Бабба еще ничего не сделал, так что выносить о нем какое-то суждение Мартин не вправе.

Он оторвал взгляд от пола и опять посмотрел в глаза гуру, ожидая очередной порции галлюцинаций, но Бабба застыл в неподвижности.

А затем сказал громко и четко:

— Развод это смерть.

Мартину словно врезали кулаком по виску. Он повернулся к Роберту и безапелляционно заявил:

— Это ты рассказал ему о моих семейных проблемах…

Но Роберт и сам разинул от удивления рот, и Мартин понял, что обвинения его несправедливы. Оставалось предположить, что Бабба ляпнул фразу наугад. Но глаза гуру говорили Мартину совсем о другом. Они говорили о том, что Бабба знает о том, что творится в душе Мартина.

Бабба вновь начал блуждать взором по комнате, а затем резко остановил свой взгляд на Мартине — уже в который раз:

— Джулия, — произнес гуру.

Мартин ахнул.

— Мрак, — продолжал Бабба. — Ты не видишь ее. Она не видит тебя.

У Мартина ушла из-под ног земля.

— Вижу печаль, — повторил Бабба. — Очень много печали. Ты не видишь ее, она не видит тебя.

Мартин услышал чей-то всхлип. Потом почувствовал, как по его щекам покатились слезы. Ему сдавило грудь. Прошло несколько минут, прежде чем он понял, что все это происходит именно с ним.

«Я плачу», — догадался он.

И, припав к полу, зарыдал, уткнувшись лицом в ладони. Все накопившиеся за долгие годы слезы изливались прочь, очищая душу Мартина. Вновь промелькнули перед его мысленным взором образы дорогих его сердцу людей — отца, матери, друзей… А потом ему явилась Джулия — источник всех его печалей. И Мартин вдруг понял, как давно не видел ее, понял, что позабыл ее запах, не может вспомнить ее привычек. Она вдруг превратилась в доставляющую лишь раздражение частичку, затесавшуюся на задворки его чувства. Вслед за этим внезапно нахлынули воспоминания о первых счастливых годах брака. Они омыли Мартина целым океаном образов, слов, взглядов, прикосновений… И все это кануло, кануло в вечность безвозвратно. Джулия умерла для него, и Мартин нисколько не опечалился из-за этого. Наоборот, с каждым новым приступом плача он избавлялся от очередных горестей.