Джудит Тарр - Огненный столб

• Название: Огненный столб
• Автор: Джудит Тарр
• Издательство: Крон-пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00259-7

Если бы девочка Нофрет из древней страны Хатти, попавшая в рабство к египетскому фараону и ставшая служанкой царицы Египта, могла заглянуть в будущее, она увидела бы себя на берегу Средиземного моря, рядом с пророком Моисеем, который, по преданию, освободил еврейский народ из неволи. Но дар предвидения приходит к ней намного позже…

---

Странно было смотреть на них и вспоминать, какими они когда-то были царственными, надменными, отчужденными. Они не утратили своей гордости, но теперь принадлежали к этому народу: ходили по той же земле, ели тот же хлеб, несли то же бремя, что и простые смертные. Среди апиру не было места божественной царственности. Божественность принадлежала только богу.

Сняться с лагеря — всегда дело долгое. В то утро они начали поздно, потому что боялись предстоящих испытаний, хотя и полагались на своего бога. Дети и животные были необычайно упрямы. Стоял уже почти полдень, когда все шатры были, наконец, разобраны и сложены, вьючные животные нагружены и отведены на места, стада и отары собраны, люди выстроены в походном порядке. Спины их были обращены к египтянам, лица к морю. Войско апиру отделяло последних из них от египетских колесниц.

Нофрет шла в задних рядах вместе с Иохананом и Иегошуа. Там было не место для женщины, но ее это не волновало. Ее мужчины тоже знали, что возражать не стоит. Она вела в поводу мула, нагруженного бурдюками с водой и запасным оружием, поскольку мужчины не могли бы одновременно сражаться и тащить копья, колчаны со стрелами, запасные тетивы Она была полезна, поскольку еще один воин мог сражаться, а не заниматься мулом. И находилась там, где и должна была находиться.

Царь выжидал. Он стоял на холме, возле своей сияющей золотом колесницы, с любопытством глядя вниз и пытаясь понять, что же собираются делать апиру.

Нофрет находилась далеко позади, а Моше впереди, на краю воды. Она не видела его, но глаза — ничто по сравнению с тем, особым зрением… Нофрет знала, что пророк апиру на песке, а волны подбегают и опадают прямо к его ногам.

В руке у него был посох. Позолота давно стерлась со змеи, венчающей его, обнажив бронзу. Кобра казалась живой, гибкой и блестящей.

Он поднял посох и вытянул его над водой. Может быть, пророк что-то и говорил, но слов не было слышно. Она только видела, что Моше стоит как вкопанный, а волны лижут край его одежды, разбегаясь далеко по песку.

Легкий ветерок, игравший волнами с утра, утих, когда солнце подошло к зениту. Теперь он поднялся снова. Утром ветерок был игрив, налетая со всех сторон, но сейчас стал спокойнее. Он явился с востока и дул над водой, ероша волны, играя с бородой Моше, раздувая край его промокшей одежды.

Пророк стоял так неподвижно, что казался вырезанным из камня. Даже посох его не дрогнул. Ветер усиливался и свежел. Нофрет, стоя далеко на берегу, почувствовала его дуновение на лице. Мул поднял голову, навострил уши; ноздри его раздувались, словно впитывая ветер.

Дул сильный восточный ветер, что не было редкостью в Египте или неожиданностью на берегу моря. Но его постоянство и неизменность направления были не так уж обыкновенны.

Нофрет не знала, прилетел ли с ветром бог. Возможно, ему это было не нужно. Вызывать ветер, как и многое другое, что делал Моше в Египте, умел любой достаточно способный колдун. Но чтобы усилить его до бури, нужна была сила, данная только царям или пророкам.

Царь Египта не предпринимал ничего, чтобы прекратить это, и ни один из жрецов, если они были в войске, не вышел вперед. Скорей всего, Рамзес не взял с собой жрецов, разгневанный их неспособностью защитить Два Царства от одного безымянного бога и его заикающегося глупого пророка.

Нофрет шла против ветра. Песок хлестал ее по щекам. Она плотнее закуталась в покрывало и заметила, что мужчины делают то же самое, но не выпускают из рук оружия и не сводят настороженных глаз с царского войска, уже почти не видного за тучей поднимающегося песка. Египтяне превратились в тени и исчезли за красно-бурой стеной.

Песок, кружащийся над ними, жалил неприкрытые части лица, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось позади. Перед апиру же был только чистый воздух, брызги воды и шелест чуда.

Чудеса начались со странностей в приливе и отливе. Волны вздувались, поднимались и падали, отступая, снова набирали силу, снова вздувались, как и всегда с тех пор, как было создано море. Но ветер проносился над ними и, словно невидимая рука, прижимал их все ниже и ниже.

Нофрет подумала, что так бывает, когда ребенок, играя в мелкой воде, дует так сильно, что вода словно разделяется надвое. Но этим ребенком был бог, пославший ветер, чтобы разогнать воду. Он окутал свой народ облаком пыли и песка, защищая его в течение, долгих медленных часов. Возможно, он же и зачаровал их, потому что даже дети и животные были совершенно спокойны и ожидали дальнейшего развития событий с удивительным терпением.

Солнце медленно спускалось с высоты небес. Воды разделялись величественно и неторопливо. Все яснее становился путь: широкая полоса блестящего песка. С обеих сторон эту дорогу окружало море, стена синей воды, бывшая выше всех стен, когда-либо воздвигнутых человеком. Путь пролегал прямо от берега до берега.

Это непостижимое чудо было, возможно, еще более страшным, чем истребление всех первенцев Египта. В нем была нечеловеческая сила. Все происходящее было невозможным, невообразимым, ужасным и великолепным.

На середине дороги между стенами воды возникло сияние. Нофрет подумала, что там колонна или столб, прежде скрытый в морских глубинах, но в нем не было ничего земного и прочного. Это был огненный столп, становившийся ярче по мере того, как угасал день.

Моше стоял у начала дороги. Пророк опустил свой посох и вонзил его во влажный песок.

— Пошли, — сказал он Агарону, и голос его дрогнул от напряжения и усталости: — Пошли быстрее.

Агарон повел людей по дороге, которая недавно была дном моря. Большинство шли покорно, только шарахались от водяных стен. Апиру словно лишились разума от благоговения и ужаса. Напирающая толпа увлекала с собой и тех, кто опасался ступить на этот путь.

Апиру двигались в том же порядке, в каком вышли из Пи-Рамзеса. Шли они не так уж стремительно, но и ног не волочили. Песок под ногами был плотный, усеянный водорослями и раковинами. Кое-где на песке бились рыбы, и создания морских глубин съеживались от прикосновения человеческой ноги там, где она прежде никогда не ступала и ступить не могла.

Старейшины и предводители торопили своих людей. Моше и Мириам стояли молча, пока апиру проходили мимо них. Отец с дочерью не казались колдунами, занятыми своей тяжкой работой, но все же выглядели так, словно не до конца принадлежали этому миру. Взгляд Моше был так же наполнен богом, как в те времена, когда он царствовал в Ахетатоне. Тогда он поклонялся своему богу один, теперь же выступал от его лица перед целым народом.

Его бог не только говорил: он демонстрировал свою силу в знамениях и чудесах. Большинство из них обратилось против Египта. По мнению Нофрет, это была месть за тот, давний отказ признать одного бога выше всех прочих.

Ей повезло больше, чем Египту. Она была возлюбленной человека, почитавшего этого бога, матерью его детей, но по-прежнему не могла заставить себя почитать одного бога превыше всех, потому что была упряма и прекрасно знала это. Так она жила и, несомненно, такой же и умрет.

Но не в этот день, уже быстро переходивший в ночь. Апиру шли за своим предводителем, за высоким огнем, который видела даже она. Вооруженные люди оставались сзади до конца, пока последний человек не ступил на дорогу бога, шагая посуху по дну моря.

Когда все люди оказались на дороге, стражники двинулись следом. Уже совсем стемнело. Страх был смутным и оставался где-то далеко, но они натянули луки и держались начеку.

С наступлением ночи облако сзади начало редеть. Последние из апиру, двинувшись между водами, увидели позади блеск огней. Сначала Нофрет подумала, что это костры в лагере, но костры не двигаются и не качаются. Это горели факелы. Армия Египта устремилась за ними. Возможно, воины и опасались ступить на дорогу среди водяных стен, но мужества набрались быстро.

Нофрет ступила на дорогу через море последней. Это мог быть и Моше, но Иоханан без особых церемоний подхватил пророка и чуть ли не понес перед нею. Он почти бежал. Нофрет старалась не отставать. Ее муж слышал то же, что и она: рев боевой трубы.

Идти было трудно. Дорога была сухой, но ноги вязли в глубоком песке. Вскоре она стала задыхаться, но все же ускорила шаг, насколько могла. Позади заржал конь.

— Вперед! — раздался голос египтянина. — Хватайте их!

Нофрет поскользнулась, выпрямилась, опять споткнулась и чуть не упала. Столько ног истоптали и раскрошили песок, что он стал почти непроходимым. Она выдохнула то ли мольбу, то ли проклятие — она и сама не знала, что — и поспешила вперед.

Сильная рука подхватила ее. Прикосновение было таким знакомым, что она чуть не упала, ослабев от облегчения. Но Иоханан по-прежнему шел перед ней и тащил за собой Моше. Рука, поддерживавшая ее, была рукой Иегошуа.