Барбара Вуд - Роман с призраком

• Название: Роман с призраком
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01226-6

Грань между настоящим и прошлым может оказаться очень зыбкой. Один лишь шаг — и ты в объятиях призрака. Это, на первый взгляд, невероятное событие произошло с молодой американкой Андреа в современном Манчестере, где живет ее престарелая бабушка. Постигая историю своего старинного рода, Андреа оказывается захваченной любовным вихрем из прошлого, которому не в силах сопротивляться…

---

— Как он сегодня? — спросила бабушка, кутая чайник в стеганый чехол.

— Хорошо, мама. Он отдыхал.

Бабушка удовлетворенно кивнула, затем осторожно села на стул с прямой спинкой.

— В больнице о нем хорошо заботятся. Ему там всегда тепло и много хорошей еды. Он обрадовался, увидев Андреа?

— Думаю, что да, — пробормотала Элси.

— Знаешь, дорогая, — сказала бабушка, обращаясь ко мне, — когда несколько недель тому назад твой дедушка заболел и его увезла скорая, мне хотелось лечь и умереть на месте. Возникло такое ощущение, будто мне отрезали одну руку. Да, точно такое. В первые дни я ужасно переживала. Но когда увидела, как уютно дедушке в больнице, как добры медсестры, я поняла, что там ему лучше. Поэтому я молила бога дать мне силы и сумела примириться с тем, что случилось. — Ее неподвижные серые глаза на мгновение задержались на мне. Затем она тихо промолвила: — Андреа, из больницы он уже никогда не вернется.

— Перестань, мама! — упрекнула ее Элси, вскакивая. — Как можно так говорить! Вот увидишь, он еще вернется домой.

— Элси, никто не живет вечно.

Моя тетя схватила пальто и воскликнула:

— Взгляни на часы! Эд, нам пора ехать.

Пока они одевались, готовясь к встрече с суровой погодой, я сидела за столом у окна, смотрела на поразительно голубое ноябрьское небо и понятия не имела, что мне делать. Я слышала, как бабушка проводила их к двери, придвинула к ней валик, задернула тяжелые шторы и вернулась в гостиную.

— Не печалься, дорогая. Знаю, нелегко видеть дедушку таким. У него спокойно на душе, не забывай об этом.

Я избегала взгляда бабушки, опасаясь, что она по моим глазам узнает правду. А правда заключалась в том, что я вообще не испытывала никаких чувств к своему дедушке, как, впрочем, и к остальным старикам в той палате. В уныние меня ввергла горькая действительность, осознание конца, который ожидает нас всех, осознание неизбежности, о которой я до сих пор серьезно не задумывалась.

Эти мысли привели к воспоминаниям о Дуге.

— Я знаю, чего тебе хочется! — весело сказала бабушка. Похоже, она смирилась с такой ужасной несправедливостью судьбы. — Тебе придутся по вкусу горячие лепешки. Я давно их не пекла, но у меня все для этого есть и могу на скорую руку прямо сейчас испечь одну сковородку. Ну как, хочешь вкусных жареных лепешек?

Пока она спешила на кухню, стуча палкой по полу, словно третьей ногой, я встала и попыталась отогнать мрачные мысли.

— Помочь тебе? — крикнула я ей в след.

— Боже упаси! Даже не входи сюда! Посиди у огня, будь умницей.

Расхаживая по маленькой комнате, я остановилась перед большим шкафом, стоявшим в углу, и посмотрела, что находилось за застекленными дверцами.

На полке стояло несколько книг. Одна меня заинтересовала — переплетенный черной кожей роман «Она» Райдера Хаггардра. На внутренней стороне обложки был экслибрис: «Наоми Добсон от Совета графства Чешир за отличную посещаемость и успеваемость. 31 июля 1909 года». Давным-давно, в средней школе, я читала эту книгу о приключениях путешественников викторианской эпохи в неисследованной Африке, нашедших бессмертную королеву. Дойдя до знакомого отрывка, я остановилась и прочитала его: «Смертных охватывает уныние и подавленность близ праха и тлена, венчающих жизненный путь».

Как верно сказано! Какой подавленной я была, стоя рядом с прахом, в который постепенно превращается мой дедушка, зная, что то же самое суждено и мне.

Кладя книгу на место, я вдруг почувствовала, как по телу пробежали мурашки.

Ужас охватил меня, и наступило оцепенение. Я безошибочно почувствовала, что воздух вокруг изменился, казалось, он пришел в движение, свет в комнате как будто потускнел. Однако в гостиной никаких перемен не произошло. И все же… как ни странно, она смотрелась совсем по-другому. Я взглянула на окно и не смогла вымолвить ни слова. Мальчик лет четырнадцати прижался лицом и руками к оконному стеклу и уставился на меня.

Я долю секунды глядела на него, и на мгновение мне померещилось, будто я его узнала, затем обрела голос и крикнула:

— Бабуля!

Мальчик стоял у окна и в упор смотрел на меня, его лицо выражало откровенное любопытство. У него были черные волосы и темные глаза. Похоже, его лоб наморщился и меж бровей пролегла борозда.

— Бабуля!

Я с трудом отошла от шкафа и направилась к кухне.

— Да, дорогая? — отозвалась бабушка.

— Бабуля, там какой-то…

Я взглянула на окно, но его уже не было.

— Что там, дорогая?

Бабушка подошла к двери, вытирая о фартук перепачканные мукой руки. Позади нее на сковородке шипело сало.

— Только что какой-то мальчик глядел в это окно.

— Что? Эти хулиганы!

Она взяла трость, нетвердо повернулась и, прихрамывая, вернулась на кухню. Я последовала за ней. Везде были заметны следы муки, рассыпанного изюма, тесто лежало под молочной бутылкой, которую она использовала вместо скалки. Мы прошли через кухню к черному ходу. Бабушка всю дорогу что-то сердито бормотала.

Повозившись с замком, она распахнула дверь, и на нас хлынул ледяной холод. Бабушка осторожно ступила на неровные кирпичи.

— Маленькие разбойники! Им точно нравится досаждать старикам. Вот почему у нас нет звонка. А то они стали бы звонить и тут же убегать. Так где же он?

Я оглядела крохотный дворик и поняла, что наши поиски окажутся тщетны.

— Наверно, он убежал через ворота, — запинаясь, сказала я.

— Что? Не может быть, этими воротами давно никто не пользуется. Посмотри сама, их не сдвинешь с места.

Дрожа от холода, я осмотрела петли и засов. Они проржавели, ворота было не открыть. Тогда я осмотрела короткие участки ограды, ломкие розовые кусты и влажную землю, проверяя, не перелез ли он через ограду. Затем встала на цыпочки, заглянула в маленький дворик миссис Кларк и увидела бесконечную цепочку двориков, оград и мрачные задние стены старых домов.

— Бабуля, что там позади?

— Дорожка, по которой больше никто не ходит. Дальше большое поле, Ньюфилдская пустошь, она тянется до самого канала. Эти негодники уже давно скрылись.

— Да…

Странно. Розовые кусты никто не помял, а через ограду нельзя было перелезть, не потревожив их. Я вздрогнула не от холода, а от неприятного ощущения, которое оставил этот случай.

— Идем в дом, дорогая. Забудь об этом. Просто какой-то местный парень решил пошутить.

Я последовала за ней в дом и заперла дверь черного хода. В гостиной дрожь не проходила. Ни чай, ни огонь, ни лепешки с маслом не могли избавить меня от жуткого ощущения, которое предшествовало появлению мальчика у окна. Не помогало и то обстоятельство, что мне показалось, будто я где-то раньше уже видела этого мальчика.

* * *

В шесть часов мы пили чай с горячим молоком, ели хлеб с маслом, после чего снова устроились у газового обогревателя. Я опустилась в кресло и хотела вздремнуть в жаркой комнате. Перелет все еще сказывался, наверно, это может продолжаться еще несколько дней. Одолевала невероятная усталость, хотелось лечь в постель. Но поскольку бабушке явно нравилось мое общество и ей надо было за кем-то ухаживать, я боролась со сном.

Некоторое время она говорила о том о сем, переходила к пакистанцам, хлынувшим в Англию, затем к добрым старым временам. Со своим странным ланкаширским говором она рассказывала о детстве моей матери, о том, как Уильям, Рут и Элси выросли в этом доме, как моя мать впервые привела моего отца в дом знакомить со всей семьей. Все это было очень интересно, большую часть я уже знала от матери, но бабушка почти нарочно избегала говорить о более далеком прошлом. Она возвращалась к тому времени, когда родился ее первый ребенок, затем казалось, что перед ней встает непреодолимая стена, к которой страшно приближаться. Через некоторое время она сказала:

— У меня где-то хранится коробка с фотографиями. Тебе надо обязательно посмотреть на них.

Я закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и теплом гостиной, поглубже вжалась в жесткое кресло и мысленно старалась отгородиться от воспоминаний, ибо приехала сюда, чтобы все забыть. Я надеялась, что вскоре смогу вспоминать Дуга, не испытывая при этом боли.

— Вот они. — Бабушка нашла коробку в нижнем ящике серванта, снова села и положила ее себе на колени. — Здесь фотографии твоей мамы, Уильяма и Элси, когда они были молоды. — Она порылась в коробке. — Вот мы на пляже. Похоже, это было в тридцать пятом году. Тогда твоей маме было пятнадцать лет, Элси на год старше, значит, ей здесь шестнадцать, а Уильям еще совсем мальчик.

Я посмотрела на нечеткую фотографию, наклонилась и заглянула в коробку. Многие фотографии лежали одна на другой, некоторые я знала по коллекции матери. Все были черно-белыми с глянцевой поверхностью и относились примерно к тому же времени.

К самой стенки коробки прижалась фотография, которая была больше других и, судя по ее видимой части, гораздо старше. Пока бабушка говорила, я протянула руку и вытащила эту фотографию. Фотография действительно была старше остальных. Значительно старше. Она выцвела, побурела, по середине шла трещина, на ней были сняты трое детей, стоявших на крыльце дома. Я уставилась на эту фотографию. У меня сердце остановилось.