Борис Львов-Анохин - Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания

• Название: Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания
• Автор: Борис Львов-Анохин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5–227-00458–7

Дорогой читатель!

Эта книга посвящается жизни и творчеству одного из самых талантливых современных актеров Олегу Далю, чуть-чуть не дожившему до своего сорокалетия. Даль был актером, единственным в своем роде. Его искусство — это тончайший сплав драматизма и юмора, тонкого осмысления действительности.

В книгу вошли воспоминания друзей и близких актера, аналитическая статья киноведа Натальи Галаджевой, а также материалы из личного архива Даля — его стихи, рассказы, эссе, письма и дневники, рисунки, фотографии.

---

33

И. Владимиров пробовал Олега на роль Чешкова в фильме «Инженер» (рабочее название фильма). Олег пришел в ужас от «производственного» текста уже на пробе. И Владимиров, и Олег остались недовольны друг другом — работа не состоялась.

34

Мне пришлось вернуться на работу, так как денег не хватало. Олег же мечтал, чтобы я не работала, — он был опять же «старомоден»: жена должна быть дома, при муже, за мужем.

35

Поздравительное письмо ко дню рождения моей мамы.

36

В Таллине снимался фильм «Вариант „Омега“». (Среди своих назывался «Вариант Олега».).

37

Речь идет о пьесе «Погода на завтра», которую начали репетировать в «Современнике».

38

Эппель — директор телефильма «Вариант „Омега“».

39

Волчек Г. — главный режиссер Театра «Современник».

40

Я всегда плохо ориентировалась на улице и могла заблудиться около собственного дома.

41

Я написала Олегу письмо о том, что он бриллиант, — мое дело достойная оправа для него. Он пишет «отрава», чтобы принизить глупый пафос моего письма — не любил красивых слов.

42

В 1973 году мы занимались обменом нашей ленинградской квартиры на Москву. В августе по настоянию Олега я ушла с работы и разрывалась между двумя городами. Оба мы бегали по адресам, искали подходящий обмен. Только к маю 1975 г. перевезла маму в Москву, «на выселки» по ее выражению, в крохотную неудобную квартиру в конце Ленинского проспекта и наконец в мае 1978-го благодаря директору Театра на Малой Бронной Н. Дупаку получили квартиру в центре. Олег очень полюбил свой 17-й этаж, гордился своим кабинетом, по выражению Шкловского, узнавшего, что Олег приехал из Ленинграда «верхом на пылесосе», — «это хороший признак оседлости». К моменту нашего знакомства Олег считал себя бродягой и дом не любил. Жилось ему дома трудно и неуютно. В семье его не понимали и не одобряли. Вообще он удивительным образом не походил ни на кого из родственников.

43

Вспоминаю конец декабря 1973 года. Продолжались съемки пятисерийного телефильма «Вариант „Омега“». В «ежедневниках», которые вел Олег, много записей о неготовности съемочной группы, о бедламе на съемках, о простоях, отменах. Ненавидел всяческое проявление непрофессионализма. В театре шли репетиции «Провинциальных анекдотов» — шли тяжело, Управление не принимало спектакль, кажется, восемь раз. Актеры играли при пустом зале для нескольких человек, «управляющих культурой». Бывало, они, не досмотрев спектакль, молча удалялись. Кроме того, Олег «вводился» в «Балалайкина». Все это было трудно для Олега. Я огорчалась, тосковала, но, как могла, старалась оправдать определение «моя жена». Приближался Новый год, и я смирилась с перспективой встречать семьдесят четвертый год без него. Позвонила в Москву вечером 30 декабря. Подошла к телефону его мама, Павла Петровна: «Лизонька, я выдаю тайну, но Олег уехал к тебе». Он умел делать меня очень счастливой.

44

Опять же об обмене квартиры.

45

В январе 1974 г. на зимние «каникулы» поехали в Пушкинские Горы. Моя мама как-то отдыхала там и познакомилась с директором гостиницы. Она написала ей письмо с просьбой предоставить нам номер. Мы его получили, гостиница пустовала, в ресторане можно было пообедать и целый день проводить в Михайловском или в Тригорском. Никаких экскурсий, никаких толп — Олег был счастлив. Всего четыре дня. Потом нам было отказано в ресторане, да и вообще намекнули, что, может быть, нам придется освободить номер, так как прибыла делегация деятелей культуры. Я попробовала убедить администрацию гостиницы, что артист Даль имеет некоторое отношение к культуре, на что получила ответ: «У нас организованное мероприятие — мы не можем обслуживать индивидуалов». Я осторожно сказала об этом Олегу. В ту же минуту были собраны вещи, и мы покинули гостиницу, которая принимала гостей «организованных и культурных». Погода была ужасающая — туман, мокро, зимы в тот год не было. Приехали в Псков с надеждой вечером отбыть в Москву. Билетов нет. Сели в такси, объездили все гостиницы Пскова. «Мест нет». И откуда там среди зимы столько гостей? Целый день мы проходили по мокрому Пскову, было неуютно, обидно, устали. Где-то пообедали, залили в термос «бочкового» кофе и бродили в ожидании вечера и возможных билетов на поезд. Олег прозвал меня термосоносцем. Нам казалось, что всю оставшуюся жизнь мы проживем тут, в сквере на холодной лавочке, что, может быть, нам потом дадут квартиру и мы забудем, где мы жили раньше и кто мы есть…

Вечером нам все же удалось достать билеты в Москву. Жаль было, что Олега оторвали от Пушкина…

46

И все-таки Пушкин позвал Олега еще раз. Если этот сборник попадет в руки Владимира Трофимова, то пользуюсь случаем принести ему огромную благодарность за эту встречу Олега с Пушкиным. Вы, Володя, добрый и мудрый волшебник, благодаря Вам Олег успел и на встречу с Пушкиным, и к Лермонтову. Спасибо Вам.

На этот раз не вставал даже вопрос — едет ли Олег один или со мной. Мне было ясно, что он должен ехать один. Он провел чудесный месяц рядом с Пушкиным, приехал просветленный, полный поэзией и покоя. Результатом этой работы стал телефильм «На стихи Пушкина».

47

Особой заботой Олега всегда была обувь. Никогда не видела, чтобы он ходил в грязной или некрасивой обуви. Собираясь в очередную поездку, я не забывала положить в чемодан гуталин. Если в гостинице не оказывалось в номере сапожной щетки, Олег использовал полотенце, а о гостинице говорил всем горничным и дежурным: «Плохая гостиница, плохая гостиница».

*

О. Даль читал свои дневники и делал пометки. В публикации они обозначены курсивом.

49

Первый год, прежде чем записать о событиях дня, Даль давал этому дню определение. Оно обозначало основное состояние, в котором этот день был прожит.

50

Самым любимым писателем Даля был Хемингуэй.

51

В этой короткой фразе заключен целый сюжет, связанный со злополучным «отдыхом» в Алуште.

52

Какая-то собственная аббревиатура О. Даля.

53

Далее следует пересказ своими словами прочитанного у Шона О’Кейси в его книге «За театральным занавесом». Олег очень любил эту книгу. Все цитаты из О’Кейси сделаны из нее. Даль имел привычку читать с карандашом в руке. В домашней библиотеке много книг с его пометками.

54

Живя очень сложной и интенсивной жизнью в искусстве, О. Даль предъявлял высокие требования как к себе (прежде всего), так и к другим. Этим объясняются многие резкие оценки конкретных художников. Эти оценки ни для кого не были секретом — Даль что думал, то и говорил.

К фильму «Земля Санникова» он относился с негодованием. Группа работала непрофессионально, что зависело, естественно, от режиссеров. Конфликты происходили не только в группе, но и в экспериментальном объединении, где она создавалась. В архиве объединения, вероятно, сохранились стенограммы заседаний худсоветов, где зафиксированы эти конфликты. Даль и Дворжецкий даже хотели уйти с картины.

55

Это выражение означает: не испытывать восторженных надежд на то, что может и не сбыться, не радоваться заранее.

56

Таких сюжетов в дневнике Даля несколько. Некоторые воплотились в рассказы — например, «Записки из дневника кретина». Некоторые остались на стадии замысла.

57

В этот день Олег зашил себе лекарство, чтобы не пить. Только в промежутках между лечением давал себе возможность расслабиться.

58

Шутливое прозвище Г. Б. Волчек.

59

Высшие режиссерские курсы.

60

Театр на Малой Бронной.

61

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

62

Драматургию И. Дворецкого Даль не принимал категорически, о чем неоднократно говорил режиссеру Эфросу, но по просьбе последнего пошел на уступку. Играл и очень мучился.

63

Шутливое прозвище А. В. Эфроса.

64

Олег очень хорошо относился к актеру и человеку С. Любшину. Но на репетициях пьесы Радзинского «Продолжение Дон Жуана» Любшин мешал ему некоторой своей инертностью, отчего Олегу приходилось надрываться и тащить на себе роль партнера. Эфросу это, наоборот, нравилось. А Даль считал, что мог бы сыграть в полную силу и без этой дополнительной «нагрузки». Отсюда его резкое недовольство С. Любшиным.