Джек Майер - Храброе сердце Ирены Сендлер

• Название: Храброе сердце Ирены Сендлер
• Автор: Джек Майер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65020-0

1942–1943 гг. Оккупированная немцами Варшава. Молодая полька Ирена Сендлер как социальный работник получает разрешение посещать Варшавское гетто. Понимая, что евреи обречены, Ирена уговаривает их отдать ей своих детей. Подростков Сендлер выводит через канализацию, малышей выносит в мешках и ящиках для инструментов. Она пристраивает их в монастыри и к знакомым. Кто-то доносит на Ирену, ее арестовывают, пытают и приговаривают к расстрелу.

1999–2000 гг. Канзас, сельская средняя школа. Три школьницы готовят доклад по истории и находят заметку об Ирене Сендлер. Почему о женщине, которая спасла 2500 детей, никто не знает? Вдохновленные ее подвигом, девочки ставят пьесу, которая неожиданно вызывает огромный резонанс не только в Америке, но и в Европе. Но им никак не удается найти могилу своей героини. Может быть, Ирена Сендлер жива?..

---

В 1961 году в Иерусалиме д-р Грубер выступал свидетелем на процессе Эйхмана. Свои показания он завершил просьбой к судьям простить Эйхмана.

Христианское милосердие…

Израильтянина Давида Притала в годы войны прятали тамошние христиане-баптисты. Один из них, Иван (Ян) Яцук, писал Д. Приталу о себе и остальных спасателях: «Нас верующих по сучасной [современной] идеологии не любят, как и вас в сем мире. Материально пока живем неплохо, построили дом имеем машину, но только силы мои изменяют, часто головные боли, головокружение, и ничего не интересует, но пока еще живу. Савка уже тоже очень слаб, но еще ходит с палкой в руках, пасет корову. Оксеня тоже еле ходит, очень слаба. Я их посетил с твоим письмом, прочитал, то они как малые дети плакали, вспоминая о тебе, мы молились и передают тебе и твоей семье горячий привет».

Д. Притал рвался посадить в их честь дерево в Парке Праведников Яд Вашема. Иван Яцук отвечал ему: «Я очень благодарен тебе за твое уважение ко мне, что не забываешь меня как человека другой национальности, презренного в своем народе за мое убеждение, и ставишь еще меня в почет в великом городе народов Иерусалиме и хочешь посадить деревце в мое имя. Я недостоин этого. Почести на этой земле проходят как туман, меня обличает совесть, что я мог бы больше сделать для твоего народа во дни бедствия… Я ожидаю почести и награды у моего Господа там, в вышине в Его царстве».

Хена Б. (Витебская область Белоруссии) в 1943 г. девятнадцати лет бежала из гетто, пряталась месяцами в крестьянской семье Вороновых, «свидетелей Иеговы»… Она вспоминала: «Спасти человека, тем более прообраза библейских рассказов – это для них спасение для вечной жизни… Семья состояла из родителей, дочери Ирины с сынишкой и трех братьев. Мать боялась и ей не сказали, прятали меня в сарай, баню, поле и втихаря кормили. Они поразили меня своей беспредельной верой в Христа, в Библию. Когда немцы окружали деревню и жгли все кругом, они не убегали, не отпускали меня и говорили: «Это царство сатаны и если мы угодны Богу, он нас сохранит». Было очень много трагических событий, приходилось зимой в мороз уходить и где-то скитаться, но когда становилось спокойнее, я возвращалась.

К зиме они выкопали погреб под кроватью и уже уговорили мать принять меня… Кто бы ни стучал в дверь – меня прятали в погреб и так до освобождения летом 1944 года».

«Свидетели Иеговы» – единственные добровольные жертвы нацистских концлагерей. Немцы предлагали им освобождение при условии отречения от веры. Они предпочитали стоять насмерть. Самопожертвование стало для них образом жизни, и спасение евреев вписывалось в него без особых затруднений.

С такой же самоотверженностью бросилась в Париже вызволять еврейских детей мать Мария, французская православная монахиня, бывшая русская революционерка Елизавета Скобцева. Из ее дневника: «На Страшном суде меня не спросят, достаточно ли я постилась и сколько раз преклонила колени пред алтарем. Меня спросят, накормила ли я голодного, одела раздетого, навестила ли больного и узника в тюрьме».

В самый бы раз поклониться христианской морали, но…

…но вспоминает Шахмелек Халамлиева, одна из одиннадцати детей мусульманской семьи Халамлиевых в оккупированном немцами карачаевском поселке Теберда: «В один из дней августа 1942 года мой младший брат Мухтар привел в дом родителей трех девушек-евреек, эвакуированных из Киева… Отец, мать и все мы были ошеломлены поступком брата. Было очень опасно скрывать их. Это грозило повальным истреблением и девушек, и всей нашей семьи. Но отец, Шамаил Конакович, сказал на следующее утро: «Это Аллах нас испытывает, какие мы люди. Мы не можем отказать им в приюте… Пусть живут с нами. Что Аллах предначертал, то и увидим». Скрывали девушек сначала высоко в горах на летних пастбищах, а когда стало холодно – дома в поселке».

Католики, протестанты, православные, мусульмане – смешались конфессии спасителей. А Праведник Ян Жабинский вовсе без конфессии – атеист. Поди-разбери-пойми.

Вот албанцы: две трети мусульмане, треть христиане, побольше православных, поменьше католиков, а в общем никакого особого религиозного рвения, вера с верой в ладу, так что и браки между иноверцами не в диковину – примитивное этакое племя, дети гор, ни христианской благости, ни исламской жесткости, и живут по правилам проще не придумать, вроде «Дом албанца служит Богу и всякому нуждающемуся в приюте». Так в их своде законов записано. И пояснял албанский Праведник Рафик Весели: «Наш закон требует быть гостеприимным. Если бы албанец выдал живущего у него еврея немцам, он бы опозорил свою деревню и свою семью. Как минимум его дом разрушат, а семью изгонят». А еще албанцы говорят: «Все равны перед Богом, хоть красавец, хоть урод» и «Албанец скорее убьет собственного сына, чем нарушит клятву». Красиво сказано, но ведь и делалось по слову. Суло Мечай, крестьянин из деревни Круя, приютил в своем доме 10 евреев. Вдруг узналось, что немцы вот-вот нагрянут с обыском. Суло Мечай велел евреям быть готовыми по его сигналу спрятаться в тайник, который он им устроил на чердаке. Евреи запаниковали: «А если немцы подожгут дом?» Чтобы их успокоить, отец приказал своему единственному сыну лезть вместе с евреями на чердак, чтобы разделить их судьбу, если дом подожгут. Все обошлось. После войны этот сын объяснял: «Отец не имел выбора. То был вопрос чести». Уж точно дикость. В деревне Круя все жители знали о евреях, спрятанных у Мечая, у родителей Р. Весели, в других домах. Никто не выдал.

Бекир Когиа прятал у себя своего друга-еврея, который отдал ему все, сколько имел, золотые монеты на свое содержание и за спасение. Война кончилась, и Когиа вернул деньги полностью вопреки протесту друга. Спасаемый – гость, за гостевание брать плату – позор.

69 албанцев Яд Вашем признал Праведниками мира. Албанцы – единственная европейская страна, где евреев после войны оказалось больше, чем до нее: албанцы сохранили не только своих 1000 евреев, но и еще иноземных, бежавших к ним.

Нет закономерности по конфессиям, как и по странам, и по национальностям – никакой увязки.

В Яд Вашеме на 1 января 2013 г. значилось 24 811. Среди них по численности на втором месте после поляков (6394 чел.) голландцы, 5204 человек. Умиленному поклоннику Голландии (а тут еще прибавляется знаменитая история укрытия в Амстердаме семейства Анны Франк) надо бы вспомнить, что в соседней Бельгии при тех же, в общем, условиях оккупации убережены почти все евреи, 24 тысячи человек, а в Голландии погибло 80 процентов 140-тысячной еврейской общины.

Украина с Белоруссией и Россией, где все-таки спасены тысячи евреев, втроем выявили у себя 3214 Праведников – в два раза меньше, чем голландцы. Зато у маленькой не оккупированной Швейцарии, где собственных евреев вообще не надо было спасать, нашлось 45 своих Праведников.

П. Гуцол (Украина), письменное свидетельство:

«Я работал ездовым на строительстве дороги до города Каменец-Подольска. Выгнали строить шоссе и евреев. Кормили их плохо, а работа была тяжелой. Убежать было трудно.

Мое сочувствие к людям, попавшим в беду, забирало от меня страх смерти, поэтому я шел на риск. Особенно жалко было сироту Бирман Анну. Ее родителей, родственников уже расстреляли. Я начал уговаривать Анну бежать… [он достал в своем родном селе Лоевцы справку, что Анна – его сестра]… И когда евреев повели на расстрел, мне удалось проникнуть к траншее [месту расстрела] и я начал просить немцев, чтобы отпустили мою сестру Анну Демьяновну Гуцол, которая попала к евреям случайно. Немцы были пьяные и начали бить меня ногами. А я все показывал им справку, что я украинец, а Анна – моя родная сестра. Тогда шуцман [полицейский-украинец] спросил толпу, кто Гуцол Анна Демьяновна. Анна отозвалась и подбежала ко мне и со слезами сказала, что я ее брат… Но не успели мы отойти от ямы подальше, чтобы скрыться, как нас догнали шуцман с немецким солдатом. Шуцман говорил солдату, что она – еврейка и начал прикладом гнать нас к яме. Мы сопротивлялись, кричали.

Подошел немецкий офицер и спросил, что за шум. Шуцман сказал, что [это] жидовка, он знает [ее] по фамилии и в лицо. Офицер приказал нас обоих повесить. Мы онемели…

Когда нас отвели от места расстрела, немецкий солдат начал уговаривать шуцмана отпустить нас, но тот не соглашался. Они начали ругаться. Немец показывал три пальца, стучал себя в грудь и кричал: «Киндер, киндер!» И вдруг выстрелил в шуцмана из винтовки.

Мы побежали в одну сторону, а немец в другую».

Поди разгреби, чья здесь национальность палаческая, чья – спасительская?..

Напутано, натуманено не только с нацпринадлежностью.

Высочайше культурная Германия (Кант, Гегель, Фихте, Гердер, Гете, Шиллер, Бетховен, Ницше… – бесконечен ряд) раскрутила Катастрофу евреев. На Эвианской конференции 32 государств в 1938 г. самые цивилизованные Англия, США, Франция, Австралия не нашли возможностей приютить евреев-беженцев из-под нацистского топора, одна малоразвитая Доминиканская республика взялась принять сто тысяч беженцев, и то в расчете на дешевую рабочую силу.